Последняя книга Декарта, «Страсти души», началась с написанного им для принцессы Елизаветы трактата о неразрывной связи ума и тела и подобных предметах. Окончательная версия книги охватывала вопросы от физиологии восприятия до природы стыда, бесстыдства и отвращения и заканчивалась защитой положения древних стоиков о том, что «мудрость больше всего полезна тем, что она учит властвовать над своими страстями и так умело ими распоряжаться, чтобы легко можно было перенести причиняемое ими зло и даже извлечь из них радость» [Декарт Р. Страсти души // Декарт Р. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. С. 572.]. По мнению более поздних мыслителей, в книге не было убедительного объяснения, как дух может обитать и работать в машине, радостно он это делает или как-то иначе.

Моральные воззрения стоиков давно интересовали Декарта. В своей первой крупной работе, «Рассуждении о методе», он писал, что одной из его максим было «всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу, изменяя свои желания, а не порядок мира» [Декарт Р. Рассуждение о методе. С. 28.]. Он вторил Эпиктету, когда говорил, что «в полной нашей власти находятся только наши мнения» [Там же.]. Стоит сказать, что Декарт мало преуспел в победе над своими страстями, как полагалось хорошему стоику. Письма Декарта переполнены нескрываемой злобой: работы одного французского математика, например, он находил «нелепыми, вздорными, жалкими», а ректор Утрехтского университета был объявлен «глупым, злобным, некомпетентным» [См.: Clarke, Descartes, p. 227.].

Довольно скучная декартовская проповедь стоицизма привлекла внимание другой читательницы монарших кровей, королевы Швеции Кристины, которой он посвятил окончательную версию книги о страстях. Говорят, она читала ее на охоте. Кристина пригласила Декарта в Стокгольм, чтобы он давал ей уроки философии, куда он и прибыл в 1649 г. Однако суровые условия жизни при шведском королевском дворе совсем не подходили Декарту. На самом деле, похоже, они его и погубили.

Декарт всегда был «совой». Даже в школе, возможно из-за слабого здоровья, он не участвовал в утренних упражнениях и ему позволяли оставаться в постели, предаваясь собственным раздумьям. Он на всю жизнь сохранил привычку размышлять, лежа в кровати. Возможно, во время некоторых таких раздумий он переживал состояния, схожие со сном, когда поначалу Декарт не мог различить, бодрствует он или спит. Однако в Стокгольме он не мог себе позволить подобного безделья. В самую холодную за 60 лет шведскую зиму Декарт оказался вынужденным давать Кристине уроки в пять утра, стоя с непокрытой головой в библиотеке, дабы эти занятия уместились в плотном распорядке дня королевы. Для Декарта, который точно не был ранней пташкой, такая смена режима была мучительна. Он подхватил пневмонию и умер в Стокгольме 11 февраля 1650 г., в возрасте 53 лет. Четыре года спустя королева отреклась от престола и перешла в католичество, вдохновившись, как она сама утверждала, философией Декарта. Это, однако, не сделало церковь менее подозрительной в отношении его трудов.

Декарта похоронили в Швеции, а простой деревянный памятник над его могилой, был предоставлен гниению. Семнадцать лет спустя его останки эксгумировали и отправили в полугодовое путешествие во Францию, за исключением правого указательного пальца, который разрешили сохранить французскому послу в Швеции, и головы, которую отделил от тела капитан шведской гвардии. Во Франции тело Декарта еще три раза эксгумировали и перезахоранивали, прежде чем оно упокоилось в бывшем бенедиктинском аббатстве в Сен-Жермен-де-Пре в Париже. В Музее человека, расположенном во дворце Шайо недалеко от Эйфелевой башни, хранится, как утверждается, череп Декарта, хотя эти притязания и слабо аргументированы. Видимо, голова великого дуалиста все еще не найдена.



Как писал первый биограф Декарта [Adrien Baillet, La vie de monsieur Descartes, 1691.], уже через несколько лет после его смерти число его последователей было сопоставимо с числом звезд на небе. Вполне возможно, однако, что и число противников Декарта было впечатляющим. Вряд ли удивительно, что человек, который стремился все ставить под сомнение и начинать сызнова, вызывал противоречивые реакции. Работы Декарта отвергались католической церковью и французскими университетами весь остаток XVII в. Традиционно настроенные ученые не одобряли пренебрежительного отношения Декарта к Аристотелю и его учению. Инквизицию, как и в случае с Галилеем, не устраивало то, что «механистическая» философия несовместима с догматом пресуществления, и то, что Декарт не разделял разум и тело. Эта вторая причина обеспокоенности говорит о том, что инквизиция в XVII в. лучше понимала его идеи, чем некоторые современные популяризаторы. В 1663 г. ряд работ Декарта попал в список запрещенных книг, где они оказались в достойной компании. Раньше в этот список попали работы Абеляра, Эразма, Лютера, Кальвина, Бэкона, Паскаля и Монтеня, к которым позднее, помимо прочих, присоединились романы Стендаля, Бальзака и Флобера.

В 1720 г., 70 лет спустя после смерти Декарта, его честолюбивые замыслы отчасти реализовались, когда некоторые его книги были включены в учебную программу Парижского университета. Они, однако, не вытеснили работы Аристотеля, как того желал Декарт, а стали предлагаться наряду с Аристотелем.

Декарт взывал к здравому смыслу образованных мирян и женщин, а не просто стремился одержать верх над священниками и учеными. Поэтому он написал «Рассуждение о методе» на французском, а не на латыни; точно так же на французском вышли «Размышления о первой философии». Эта стратегия сработала. Идеи Декарта с большим интересом обсуждались в парижских салонах задолго до того, как были оценены должным образом в Сорбонне. В литературных и придворных кругах слушали отрывки из произведений Декарта и рассказы о нем от людей вроде Николя Мальбранша (1638−1715), проницательного мыслителя, который под впечатлением одной из книг Декарта в 1664 г. оставил церковную историю и библеистику и обратился к естественным наукам и философии. Салоны аристократических дам вроде салона мадам де Севинье пали жертвой моды на обсуждение научных и более общих вопросов «новой философии». Эти картезианские [Последователей Декарта стали называть картезианцами по латинизированной версии его имени Cartesius. — Прим. ред.]


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.