Как уже было сказано, часто помехой становится наш собственный мозг: мы склонны уделять внимание не тем сигналам. Что подводит нас к вопросу о языке тела, а эту тему все просто обожают. Правда, в научной литературе неизменно утверждается, что ценность сознательного анализа языка тела значительно преувеличена, недаром до сих пор никто не создал «Розеттского камня» языка тела. Невербальные сигналы сложны, зависимы от контекста и достаточно уникальны. Никогда нельзя быть до конца уверенным, чем именно вызван любой из них. Да, человека бьет мелкая дрожь, но откуда вам знать почему — от нервов или потому что он продрог. И это очень важный момент: язык тела совершенно бесполезен без знания базовой линии поведения человека. Некоторые люди, например, постоянно суетятся, и тогда их торопливость ничего не означает, а вот другие обычно ведут себя спокойно, и в таком случае их явная суетливость говорит о многом. Но если вы не знаете, как собеседник ведет себя в нормальных условиях, вы попросту в очередной раз позволите мозгу высказать фантастическое предположение.
На самом деле, если вы хотите на чем-то сосредоточиться, забудьте про язык тела и внимательно следите за речью собеседника. Когда мы слышим человека, но не видим его, способность к эмпатии снижается всего на 4 %, а когда видим, но не слышим — на целых 54 %. Меньше следите за ногами и руками, больше — за изменениями голоса.
Таким образом, наука не относит чтение мыслей к нашим врожденным талантам, но подсказывает, как исправить положение. Что обычно происходит при встрече с совершенно незнакомым человеком?
Вы готовы узнать много нового о том, как работает первое впечатление и как его улучшить? (Стукни копытом один раз на «да» и два раза на «нет», Ганс.) Первое впечатление — важный компонент суждения о книге по обложке. Но чтобы добраться до корня связанной с ним проблемы, нужно быстренько пробежаться по миру воспоминаний…
3
«У меня проблемы с памятью», — было написано в электронном письме. Джеймс устало вздохнул. Письма такого содержания приходили ему постоянно.
Джеймс Макго — нейробиолог из Калифорнийского университета и один из ведущих мировых экспертов по долговременной памяти. Одним из минусов его статуса стало огромное количество писем от совершенно незнакомых людей, которые, стоило им однажды положить ключи не на то место, сразу начинали подозревать у себя болезнь Альцгеймера. На вышеупомянутое письмо ученый ответил так же, как и на все предыдущие, направив человека в клинику, где можно пройти необходимые обследования.
Но Джилл Прайс не отступила. Вскоре она прислала второе письмо, настаивая, что ей нужен именно он. Джеймс закатил глаза. Однако что-то во втором письме заставило его замереть на месте. Такого он еще не слышал. Джилл снова повторила, что у нее проблема с памятью…
Только проблема заключалась в том, что она ничего не забывала. «Бред какой-то», — подумал нейробиолог. Но — чем черт не шутит! Когда Джилл пришла на прием, Джеймс взял с полки энциклопедию, в которой были собраны все важные события прошлого столетия. Открыв ее на случайной странице, он спросил: «В какой день Родни Кинг был избит полицейскими Лос-Анджелеса?»
Джилл не колебалась ни секунды: «3 марта 1991 года. Было воскресенье». Вопросы сыпались один за другим, и на каждый она отвечала с безупречной точностью. Джеймс Макго был поражен. Ответы выскакивали из женщины так, словно у нее спрашивали имя и домашний адрес. Он никогда ничего подобного не видел…
И тут Джилл промахнулась. Джеймс расслабился — не такая уж она и странная. «Мне жаль, Джилл, но захват американских заложников в Иране случился 5 ноября 1979 года». Та в ответ покачала головой: «Нет, 4-го». Тогда Джеймс проверил по другому источнику.
И действительно — энциклопедия ошиблась. Джеймс выяснил, что Джилл легко запоминает, где и с кем была, что делала и что чувствовала практически в каждый день своей взрослой жизни. Но ее почти безупречная память оказалась исключительно автобиографичной. Женщина помнила лишь то, что происходило непосредственно с ней самой, но то, что она читала или изучала, запоминала далеко не всегда, да и в школе Джилл училась не так уж и хорошо. Но поскольку она обожает новости, то запомнила события, описанные во взятой Джеймсом энциклопедии.
Ученый никогда не видел ничего хотя бы отдаленно похожего на этот феномен. В 2006 году он посвятил ему статью «Случай необычного автобиографического запоминания». Первоначально Джеймс Макго использовал термин «гипертимезия», но позже появилась аббревиатура HSAM — highly superior autobiographical memory («исключительная автобиографическая память»).
Статья вызвала шквал интереса со стороны СМИ. Миллионы людей услышали о гипертимезии, и тысячи начали звонить и писать в Калифорнийский университет, утверждая, что обладают такой же способностью. Джеймс взялся за их проверку, и раз за разом выяснялось, что эти люди ошибаются, врут или просто немного не в себе. За исключением троих. Джеймс несказанно обрадовался такой удаче: теперь он мог приступить к разгадыванию загадки исключительной автобиографической памяти.
Воспоминания этих людей оказались верными в среднем в 87 % тех случаев, которые могли быть подтверждены третьей стороной. Представьте, что вас просят вспомнить конкретную дату 20 лет назад, и в девяти из десяти случаев вы можете рассказать, чем занимались в тот день, с кем и даже что при этом чувствовали. Джеймс все больше узнавал о механизме гипертимезии, однако результат наблюдений оказался противоположен его ожиданиям: дело было не в исключительной способности запоминать, а в неспособности забывать. Обычно с течением времени наши воспоминания меркнут, а вот с подопечными Макго этого не происходило: они помнили каждый день так же четко, как вы помните день вчерашний.
Обнаружилась и приятная обратная сторона такой невероятной памяти. Люди с HSAM рассказывали о своих «путешествиях»: они возвращались в идеальные воспоминания, словно смотрели кино, и практически перемещались обратно во времени. Муж Джилл умер, но она не преувеличивала, говоря, что ни одной минуты, проведенной с ним, она никогда не забудет. Можно только позавидовать, верно? Или не все так однозначно?
Сам Джеймс признался, что не хотел бы обладать подобной памятью. Почему? Видите ли, дорогие читатели, отправляя ему первое письмо, Джилл намеревалась поговорить с ним не о своем даре, а о своем проклятии. Она хотела исцелиться, избавиться от него.
Десятилетиями эта идеальная память ее изводила. Это все равно что слетевшая с катушек поисковая система, без спросу заваливающая вас ссылками. В телевизоре упоминают какую-нибудь дату — и вот Джилл уже мысленно в том дне. В голове поток воспоминаний, который невозможно остановить. Распад отношений, ошибочные решения, сожаления во всей своей полноте… За жизнь накапливается немало моментов, которые хотелось бы забыть.
Нашему мозгу свойственны искажения, но некоторые из них несут нам благо. Многие считают, что память функционирует как идеальная видеокамера, но на самом деле воспоминания со временем деформируются. Мы забываем детали, реконструируем события или меняем сюжет таким образом, чтобы выглядеть праведным героем или невинной жертвой. Мы забываем плохое и помним хорошее. Это позволяет нам исцеляться и оставлять прошлое в прошлом. Но Джилл не могла «взглянуть на ситуацию другими глазами». Ее мозг и был той идеальной видеокамерой, которая не способна рационализировать, забывать детали или перекладывать вину.
Но даже не это становилось самым страшным проклятием людей с исключительной автобиографической памятью. Проблема в том, что окружающие такой памятью не обладали, а общаться с ними приходилось. А всезнаек, понятное дело, никто не любит. Был ли у вас партнер, который не забывал ни одного проступка и в мельчайших деталях помнил каждую вашу неудачу? Умножьте это на миллиард.
С точки зрения логики человек с гипертимезией прав — его версия событий наверняка окажется точнее вашей. Однако человеческие отношения устроены по-другому. Никто не хочет быть все время неправым, особенно если он действительно не прав. Нам свойственно ожидать взаимности, разделенной вины, какого-то равновесия, даже если мы, строго говоря, этого не заслуживаем. «Большую часть времени права ты, так что сейчас моя очередь» — человек, в голове которого хранятся все факты без искажений, вряд ли примет такое предложение. Идеальная память недемократична. А вот отношения — да. Во время интервью для программы «60 минут» один из ее гостей с гипертимезией сказал: «Забывать и прощать… Было бы неплохо уметь хотя бы одно из двух».
Конец ознакомительного фрагмента
