Браво осторожно раздевал ее, медленно отнимая ткань от кожи. Засохшая кровь на ссадинах и порезах постепенно растворялась, и это было приятно. Ей почему-то вспомнился апельсин — кожура горькая, но если ее снять, доберешься до сочной мякоти… Подняв глаза на Браво, она увидела в его зрачках свое отражение. Она была наполовину раздета, но не чувствовала ни смущения, ни гнева.

Она не удержалась и спросила:

— Зачем ты это делаешь?

Браво, не останавливаясь, продолжал свое занятие.

— Потому что, — наконец отозвался он, — я чуть было не потерял тебя. — Его пальцы коснулись обнаженной кожи. — Потому что ты для меня кое-что значишь.

— Что? — Горячая вода струилась по ее телу, заливала их обоих. Он опустился на колени, лицом к лицу с ней. — Что я для тебя значу?

Она прочитала ответ в его глазах, поняла по тому, как он обнимал ее, почувствовала растущий в его груди жар. Ее руки обвились вокруг его шеи; не раздумывая, поддавшись неудержимому порыву, она притянула его к себе. Он прижал ее к груди. Дженни почувствовала, как ее душа воспряла вместе с телом. Ей вспомнились слова Камиллы об исцеляющей силе этого места.

Сердце билось в груди все быстрее. Ее охватило острое, странно знакомое, забытое чувство. Безумное, всепоглощающее желание, как когда-то давно, в юности, до того, как мать отослала ее из дома…

Долго сдерживаемый поток наконец хлынул через плотину. Дженни запрокинула голову, губы приоткрылись, и она отдалась на волю судьбы, уступив тому, чему больше не могла и не хотела сопротивляться.

Когда они вышли из ванной, туман полностью рассеялся. Стоял тот чудный предвечерний час, когда небо кажется бескрайним и излучает мягкий свет, а где-то далеко-далеко, возле горизонта, начинают сгущаться сумерки, и на дороги, мостовые, стены домов ложатся длинные синеватые тени.

Они сидели плечом к плечу на диване возле окна, любуясь древним монастырем. Аббатство окружала двухуровневая крепостная стена; постройки шли по спирали, издалека напоминая свернувшегося у ног архангела дракона. Огромный монастырь был выстроен полностью из гранита; фундамент располагался в ста шестидесяти футах над уровнем моря.

— Наверное, ты знаешь, что монастырь долгое время принадлежал бенедиктинцам, — сказал Браво. — В четырнадцатом-пятнадцатом столетиях его дополнительно укрепили, и фактически он превратился в военную крепость. Уникальное расположение горы Святого Михаила сделало аббатство стратегически важным объектом, когда началась англо-французская война. Все попытки захватить монастырь оказались неудачными…

На стене комнаты, под окном, они увидели барельеф с изображением раковины, рога и посоха.

Дженни провела кончиками пальцев по поверхности стены.

— Эти символы что-нибудь означают?

— Это эмблема Мон-Сен-Мишель, — сказал Браво, — знакомая каждому пилигриму, начиная с тринадцатого века. Видишь ли, до того как построили насыпную дорогу, во время больших приливов монастырь оказывался в окружении воды. Гора превращалась в остров. Многие путники тонули, настигнутые коварным приливом, но не менее опасно было пробираться к монастырю по обнаженному морскому дну. Посох брали с собой, чтобы обходить стороной зыбучие пески; в рог трубили в монастыре, если пилигрим заблудился в тумане или попал в прилив. Ну, а раковину прикрепляли к головному убору паломника, когда тот покидал аббатство. Считалось, что такой талисман из Мон-Сен-Мишель приносит удачу и благополучие в пути…

— Мне бы такой явно пригодился. — Дженни прислонилась к спинке дивана.

— Хочешь спать?

— Нет, — ответила она с улыбкой. — Хочу есть…

— Что тебе принести? — спросил Браво.

Но ее веки уже опустились; дыхание вскоре стало глубоким и ровным. Браво поднялся с дивана, принес одеяло и укрыл Дженни целиком, от шеи до самых ступней.

Глава 12

Городок Сен-Мало занимал западную оконечность небольшого мыса, выступавшего в Ла-Манш. Формой мыс напоминал голову собаки; Сен-Мало располагался почти на самом кончике морды. «Ситроен» Камиллы въехал в город около 12.30 пополудни. Центральная часть Сен-Мало впечатляла древней красотой; Старый Город окружала толстая крепостная стена. Вокруг центра лепились концентрическими кругами постройки двадцатого века, дешевые и выглядящие довольно убого. Но именно здесь в основном жили и работали жители Сен-Мало. Туристические автобусы останавливались на обширной мощеной площади возле ворот, ведущих в Старый Город. Из распахнутых дверей автобусов вываливались возбужденные туристы с видеокамерами. Они жаждали как можно быстрее заснять все достопримечательности и попробовать местные блинчики, после чего с чистой совестью продолжить сумасшедшую гонку по Европе. Среди них были немцы, швейцарцы и австрийцы, испанцы, итальянцы, англичане и, разумеется, японцы… Туристы из разных автобусов бросали друг на друга неприязненные взгляды, словно принадлежали к враждующим политическим партиям. Двигались они тесными беспорядочными группами, предводительствуемые гидами, а те бесцеремонно размахивали над головами подопечных флагами армейского образца.

Камилла остановила машину возле одного из автобусов. Посмотрев на Браво, она сухо сказала:

— Ты уверен в том, что поступаешь правильно?

Он кивнул.

— Абсолютно.

— Bon.

— Ты сделаешь все, как мы договорились? Вернешься в Париж? — переспросил он с ноткой недоверия в голосе.

— Я ведь пообещала вам за завтраком, что именно так и поступлю. — Она по очереди расцеловала их с Дженни в обе щеки и посоветовала пройти в ворота вместе с толпой туристов из четырех только что подъехавших автобусов.

Так они и сделали. Проходя через древние ворота, Браво оглянулся. «Ситроена» нигде не было видно.

Среди изобилия видеокамер и фотоаппаратов карманный Джи-пи-эс-датчик, прихваченный Браво из машины Ронни Кавано, был совершенно незаметен. Он ввел в прибор координаты, зашифрованные отцом.

Минут пять они толкались посередине какой-то группы; потом большинство туристов двинулось к первой по плану достопримечательности, а Браво свернул налево.

— Нам сюда, — сказал он, направляясь в сторону лабиринта узких извилистых улочек Старого Города. Стрелка прибора указывала на северо-восток, в сторону внешней крепостной стены, идущей вдоль морского побережья.

Сен-Мало располагался приблизительно посередине Изумрудного берега, на скалистом, суровом и кое-где до сих пор не освоенном северном побережье Бретани. В старину город частенько навещали и купцы, и мародерствующие корсары. В те годы европейские державы постоянно воевали между собой; моря же были «ничьей», свободной, территорией. Правители Франции, Испании, Голландии и Англии старались убедить владельцев частных судов вооружаться и атаковать корабли под флагами государств-противников. Французские каперы получили наименование «корсары» после того, как свет увидел указ короля, — «lettre de course», — официально разрешавший грабить корабли по определенным правилам. Добычу делили на три равные части; одна доля отходила королю, другая — владельцу судна, а третья — команде.

Сен-Мало был основан отцом Мак Лоу, епископом из Уэльса, в 538 году прибывшим в Бретань. Название города произошло от французского произношения фамилии основателя. Несмотря на удачное местоположение, город не имел особого значения до того, как стал пристанищем корсаров, постепенно обретавших все большие богатство и власть. С годами Сен-Мало превратился в крепость, хорошо укрепленную как со стороны суши, так и со стороны моря. К 1590 году корсары Сен-Мало стали настолько влиятельными, что объявили город свободной республикой, независимой от местной и любой другой власти.

С шестнадцатого по восемнадцатый век Сен-Мало все богател. Шла морская торговля с Америкой. Бесстрашные рыбаки с острова Ньюфаундленд добывали треску в холодных водах восточного побережья Канады. Но все же основной доход и славу городу приносили не рыбаки и не торговля, а постоянные вылазки наводивших ужас на мореплавателей корсаров.

Для человека знающего богатая событиями, удивительная история Сен-Мало с очевидностью отражалась во внешнем облике Старого Города: каменные дома, укрепления на стенах, ярко расцвеченные старинные знамена корсаров… Браво и Дженни шагали по узким мощеным улочкам, пока наконец перед ними не возникла уходящая ввысь крепостная стена. Они начали подниматься по выдолбленным в камнях ступеням. Взобравшись на самый верх, они увидели далеко внизу в серо-голубой дымке Джерси и остальные Нормандские острова, напоминающие спины гигантских китов. День выдался чудесный. Их обвевал легкий теплый бриз, мягкий и ласковый, словно пуховая подушка. Солнце светило вовсю, на небе не было ни облачка. Благодаря вчерашнему дождю жара спала. Изумительно четкие границы всех предметов были словно очерчены лезвием ножа. Горизонт уходил в бесконечность, ослепительное марево солнечного света на фоне моря казалось почти осязаемым.

— Вон там, — Браво указал вниз. — Вот это место!

— Но там вода. На мили кругом ничего, кроме воды, — сказала Дженни. — Могло получиться так, что твой отец случайно задал неверные координаты?

Браво покачал головой.

— Он всегда знал, что делает.

— Тогда как это объяснить? — Дженни обвела рукой раскинувшуюся под ними водную гладь. — И что означают последние четыре цифры — один, пять, три, ноль?

Браво посмотрел на часы.

— Не знаю, как ты, а я страшно голоден. Давай спустимся вниз и перекусим в том чудном маленьком кафе по дороге.

Дженни с досадой посмотрела на него.

— Ты ведь догадался, что значат эти цифры, верно? — Она прикрыла глаза ладонью, заслоняясь от слепящего солнца. — Так расскажи!

— Ни за что. Не хочу испортить сюрприз! — улыбаясь, ответил Браво.

Спустившись вниз, они уселись за столик под ярким полосатым зонтом на крошечном мощеном дворике, ярдах в трех от крепостной стены. До них доносился резкий запах морской воды и раскаленных на солнце древних камней. Дженни ела без аппетита. От вина она отказалась, предпочтя кофе-гляссе.

Ей хотелось поговорить с Браво о Камилле Мюльманн, но она не решалась, опасаясь ответной реакции. Помимо того, ее снедал страх совсем другого рода. Болезненно знакомый, он змеиным холодком ворочался внутри. Их близость, потрясающая, совершенная, должна была все изменить. Но утром, когда Дженни проснулась, ее личная стена отчуждения от всех и вся вернулась на привычное место. Хуже того… она не верила собственным чувствам. В конце концов, напомнила Дженни себе, она была наполовину без сознания. Может быть, все, что произошло в Мон-Сен-Мишель, — не более чем ее горячечный бред?

Браво заметил, что Дженни дрожит.

— С тобой все в порядке?

— Со мной все прекрасно. — По лицу Браво плясали солнечные зайчики; его голубые глаза казались от этого еще ярче, сводя ее с ума. — Хватит без конца переспрашивать. Нет, правда.

— Но у тебя такой вид…

Она вспыхнула от гнева и бросила на него убийственный взгляд.

— Бога ради, не надо анализировать, как я выгляжу! Цорци не зря тренировал меня, я вполне готова к подобной жизни! Давай на этом и закончим!

Трапеза продолжилась в полном молчании. Ни один из них не проронил больше ни слова. Беспечная болтовня людей за соседними столиками, взрывы смеха, звон бокалов с вином, — все только усугубляло тоску Дженни. Не дождавшись десерта и второй чашки кофе, она ушла в уборную. Запершись в одной из двух крошечных кабинок, где никто не мог ее увидеть, она отчаянно разрыдалась. Декстер Шоу поручил ей защищать его сына. Браво уже видел ее слабой и беспомощной, и это плохо. Увидев же ее сейчас, он точно потерял бы всякое уважение, Дженни была уверена.

После ланча они вернулись на стену и остановились на прежнем месте. Браво указал вниз.

— Смотри!

Под водой появились неясные очертания.

Дженни посмотрела на часы.

— Один, пять, три, ноль. Пятнадцать тридцать! Так это было указание на время! Три часа и тридцать минут пополудни.

Браво кивнул.

— Отец указал время из приливной таблицы. Смотри, из воды появляется купальня!

Очертания постепенно проступали все четче, по мере того, как уходила вода. Вскоре они увидели каменные стены купальни.

— Подумать только, настоящий бассейн! — воскликнула Дженни.

— Да, и, заметь, чертовски хитро придумано! Три стороны, одна из которых пологая, чтобы удобно было заходить с берега; морская вода остается в бассейне весь день, так что желающие могут купаться, пока длится отлив.

Они прошли немного по стене и увидели лестницу, ведущую вниз, на пляж.

— Спускаемся, — сказал Браво.

Стуча подошвами о каменные ступени, они сошли на берег. Здесь было очень жарко, сильно пахло морем, разлагающимися водорослями, и, кроме того, маслом для загара и разогретой на солнце кожей. В киоске неподалеку продавались свежие устрицы, жареная картошка и охлажденные напитки. На пляже было полно отдыхающих; женщины загорали в откровенных бикини, иногда вовсе без верха; скрестив руки на груди, переговаривались мужчины. Трое ребятишек перекидывались разноцветным надувным мячом в барашках прибоя. Одни купальщики заходили в море, другие выходили из воды на пляж.

Браво и Дженни скинули обувь. Браво подвернул повыше брюки, Дженни подхватила юбку и обвязала длинный подол вокруг бедер, словно банное полотенце. Они пошли по горячему песку к купальне, стены которой вздымались над беспокойными волнами залива.

Держа в руке Джи-пи-эс-навигатор, Браво шел все дальше. Вода уже доходила им до бедер. Наконец они уперлись в левую стену купальни. Браво двинулся вдоль стены, ощупывая камни, потом остановился.

— Что-нибудь нашел? — спросила Дженни.

Он покачал головой.

Высоко над ними на крепостной стене стояла Камилла. Легкий шарф полностью закрывал ее волосы; к тому же она приобрела мужскую фетровую шляпу с полями, которую и надела, низко надвинув на глаза. Опершись локтями о камни ограды, она пристально следила за действиями Браво и Дженни через мощный бинокль. На ее глазах Браво передал Дженни Джи-пи-эс-датчик, паспорт и мобильный телефон, а сам нырнул под воду.

Только через три минуты Браво появился на поверхности. С него стекала вода, рубашка прилипла к телу.

— Там маленькая квадратная дверца в стене, — выдохнул он, протирая глаза. — Но на дверце нет ручки.

— А замок?

— Еще одна проблема, — ответил Браво. — Замок есть, но совершенно непонятно, как он может открываться.

— Я кое-что знаю о замках, — сказала Дженни. — Как он выглядит?

— Крошечное квадратное отверстие. Есть идеи, как должен выглядеть ключ для квадратного замочного отверстия?

Дженни отрицательно качнула головой.

— Нет, но я уверена, что твой отец не отправил бы тебя сюда без ключа для этой дверцы.

— Он отдал мне только один ключ, — ответил Браво. — Уверяю тебя, он не для этого замка.

— Что еще ты нашел на яхте?

Браво порылся в карманах и вытащил зажигалку, запонки и эмалированный значок. Несколько секунд он смотрел на эти предметы, пытаясь рассуждать логически, так, как это сделал бы отец. Зажигалка не подходит, она слишком большая; значок совершенно другой формы. Оставались запонки — квадратные, и по размеру более-менее подходящие к замочному отверстию. Браво взял одну из них и внимательно осмотрел. По периметру шел желобок.

— Дженни, ты совершенно права! — взволнованно сказал он. — Это не просто запонки, это ключи! Ключи к подводному тайнику!

Он скрылся под водой, но быстро — чересчур быстро! — вынырнул.

— Входит в отверстие, но не поворачивается.

— Значит, дело в желобке, — сказала Дженни. — Попробуй вторую запонку.

Браво снова исчез под водой, и Камилла обратила все внимание на Дженни. Браво она знала хорошо. У нее, в общем-то, было достаточно времени, чтобы досконально изучить его характер и душу. Теперь ей нужно разгадать Дженни… а время поджимает, и поджимает серьезно. Ее шпион в ордене не знал, кто назначил стража для охраны Браво, не говоря уж об имени. Камилла, честно говоря, была удивлена, что этим стражем оказалась Дженни.

Для осуществления задуманного плана — последовать за Дженни и Браво, разлучить их, лишить надежды и наконец получить из их рук искомое — необходимо было понять, что именно творится в душе у обоих. Они провели вместе ночь в том отеле, но Дженни по-прежнему держалась отстраненно, вот что удивляло Камиллу. Кроме того, выражение ее лица, безмолвный язык тела — все говорило о том, что Дженни раздосадована и огорчена, но почему? Был ли в этом виноват Браво или она сама? Может быть, она не получает удовольствия в постели? Предпочитает мужчинам женщин? Камилла считала ответы на эти вопросы исключительно важными, поскольку собственный опыт подсказывал ей: именно эта сторона жизни часто оказывает самое большое влияние на поведение людей. Когда Дженни вбежала в уборную кафе и принялась горько всхлипывать, Камилла проскользнула в соседнюю кабинку. Она не сомневалась, что застала ключевой момент. У нее появилась возможность понять, что творится в голове у этой девушки… но она продолжала недоумевать. Что могло так расстроить Дженни?

Рассматривая ее в бинокль сейчас, немногим позже, — глаза сияют на солнце, волосы струятся по плечам блестящей волной, стройная фигурка темнеет на фоне ослепительно сверкающей водной глади — Камилла восхитилась тем, как быстро Дженни сумела вернуть самообладание. Но ей нужно было, напротив, сорвать с них обоих защитные покровы, понять, где их уязвимые места, иначе следующий этап ее плана провалится. И Камилла всецело сконцентрировалась на решении этого вопроса.

Вода была совершенно голубая, словно стены Лазурного грота. Бледные ноги и волосатые животы купающихся, фигура стоящей рядом Дженни, — все было видно нечетко, все очертания искажены. Кроме дверцы в стене купальни. Проведя по ней ладонью, Браво понял, что дверца металлическая, наверное, стальная, иначе морская соль давно разъела бы ее.

Словно в замедленном кино, он поднес запонку к отверстию и попытался полностью вставить золотой кубик в замочную скважину. Для этого понадобилось повернуть запонку приблизительно на сорок пять градусов. Браво попробовал повернуть ее еще дальше, и одновременно потянул дверцу. Ничего. Он повернул ключ в другую сторону и снова потянул. Дверца открылась. Он быстро протянул левую руку, нащупал что-то внутри тайника и вытащил. Небольшой пакетик, запаянный в пластик. Убедившись, что в тайнике больше ничего нет, он закрыл дверцу, вытащил ключ и, с силой оттолкнувшись от дна, вынырнул на поверхность.

Вынырнув, он на секунду приоткрыл зажатую ладонь, чтобы показать Дженни пакетик. Вместе они направились обратно к берегу. Отдалившись от основной массы купающихся, они нашли относительно безлюдный участок. Браво хотел было разжать руку, но Дженни положила сверху свою ладонь, повернувшись спиной к берегу.

— Осторожность не помешает, — сказала она. — За нами ведь все время следили. Рыцари из «мерседеса» мертвы, но, вполне вероятно, их кто-то подстраховывал. Точнее говоря, я удивлюсь, если это не так. Они знают свое дело. Держу пари, они бросили все силы на то, чтобы не упустить нас.