Глава 32

— Должен признать, Браво, ты и твой отец, вы оба довольно-таки неплохо справлялись. — Джордан обошел его, остановившись прямо перед ним. — Но, как видишь, все ваши уловки оказались бессмысленными. Мы с тобой здесь, и… — Он поднял правую руку, зажимая двумя пальцами небольшой тускло поблескивающий предмет. — Вот он, ключ к сокровищнице ордена. Ключ к бессмертию.

Он опустился на корточки рядом с Браво, лежащим на полу пещеры со скрученными за спиной руками.

— Ну же, давай, попытайся сопротивляться! Посмотрим, что у тебя выйдет.

— Что ты делаешь, Джордан, зачем? Что с тобой случилось?

Он расхохотался.

— Ты говоришь со мной так, будто меня контузило в голову. Бедненький Браво. Никогда, никогда я не был тем услужливым прямолинейным идиотом, за которого ты меня принимал! Здорово я тебя провел, а? Нет, не стоит, не затрудняй себя ответом. Твое мнение больше не имеет ни малейшего значения. — Он потрепал Браво по голове, словно старого домашнего пса, жизнь которого подошла к неизбежному концу.

— К счастью, с этим покончено, как и с амбициями моей дорогой матушки. Пока она шпионила за тобой, я совершил, если можно так выразиться, coup d’Etat. [Государственный переворот (фр.).] Рыцарей святого Клемента, что зависели от милостей отвратительной епископской клики, тех рыцарей, которых безуспешно пыталась прибрать к рукам моя мамаша, — их больше нет. Теперь есть только мои рыцари, рыцари Мюльманна!

— Хватит, Джордан.

Он резко обернулся. Браво изо всех сил напряг мышцы шеи, поворачивая голову на звук так хорошо знакомого ему голоса.

— Развяжи его, — сказала Камилла, направив на сына «витнесс».

Джордан засмеялся.

— Матушка, неужели ты и правда хочешь…

— Да, дорогой, хочу.

— До сих пор пытаешься притворяться? Я уже все ему рассказал. Мы оба его враги, от макушки до мизинцев на ногах!

— К счастью, Джордан, я не такая, как ты. Я убила твоего кошмарного албанца. Кстати, вон из той дыры явно капает кровь, полагаю, Браво прикончил этого русского, запамятовала, как же его звали? Оберов?

— Вы были знакомы, матушка? Может быть, ты даже спала с ним? — язвительно сказал Джордан. — Ведь ты, похоже, спала со всеми боевыми рыцарями!

— А ты ревнуешь, сынок? — Камилла нетерпеливо повела стволом. — Делай, как я велела! Развяжи его!

— Зря стараешься, матушка. Я же говорю — он уже все…

— Живо, негодный мальчишка! Хватит этой болтовни!

Кровь ударила Джордану в лицо. Он принялся машинально распускать узлы, которые так старательно, с таким удовольствием завязывал несколько минут тому назад. Ему показалось, что сердце на мгновение перестало биться, а потом… Он по-прежнему дышал, по-прежнему двигался, по-прежнему мог рассуждать, но непроницаемая скорлупа вокруг его души сомкнулась наглухо, как смыкались над ущельями эти горы, — и теперь уже окончательно. Живя среди рыцарей, он всегда чувствовал себя отрезанным от остального человечества, но прежде это только радовало его. Сейчас же, впервые в жизни, Джордан почувствовал себя неуютно в созданном им мире. Одиночество больше не было благом, оно стало проклятием. Он не замечал, он ничего не замечал, а на самом деле вокруг была пустота, жадно впитывавшая все, что могло принадлежать ему: чувства, отношения, свет…

— Ну вот, — проговорил он и отступил. — Я сделал, как ты просила. — Он обернулся к своей матери, женщине, которую презирал больше всех на свете. — Но зачем? — Он поднял над головой ключ. — Я уже забрал у него это. Я сделал то, о чем ты грезила годами.

— О нет, Джордан. Я твоя мать, и ты будешь слушаться меня.

— Мое рабство кончилось. И знаешь что? Мне надоело чувствовать себя связанным твоей тайной!

Прекрасное лицо Камиллы исказила гримаса страха.

— Джордан, ты не посмеешь!

— Посмею, матушка, еще как посмею! — Он повернулся к Браво. — Видишь ли, есть одна мелочь, мой дорогой, мой верный дружок… Одна короткая история, услышав которую, ты поймешь, что вся твоя жизнь была построена на обмане! Моя мать была любовницей твоего отца. Да, это правда. Он много лет спал с ней, пока ты и твоя сестрица подрастали! Ваша мать ничего не знала, вы были слишком малы, чтобы о чем-то догадаться. К тому же твой отец замечательно умел хранить секреты, верно? Тебе только-только исполнилось пять лет, когда Камилла забеременела.

— Постой, — сказал Браво.

Джордан злобно расхохотался.

— Ох, матушка, ты только посмотри на это выражение на его лице! Ведь это то, чего ты так боялась, да? Думаю, так оно и есть! Да, Браво, я сын твоего отца, так что мы с тобой, несомненно, братья! Сводные, разумеется, но это уже детали. Все едино… — Он все смеялся, не останавливаясь.

— Постой, — повторил Браво. Голова гудела так, словно могла с минуты на минуту взорваться. Он обернулся к Камилле. — Это правда?

— Он предал твою мать, и вас с сестрой тоже предал бы, по крайней мере, так думает Камилла, — безжалостно продолжал Джордан. — Она говорила мне, что он согласился бросить семью ради нее, ради нас. Но потом погиб твой брат Джуниор, и он так и не смог решиться.

Браво смотрел на Камиллу и впервые видел ее без маски. На ее лице были написаны такая неприкрытая боль, такая ненависть, такое внутреннее опустошение, что он почувствовал невольное желание отвернуться, словно от ужасного увечья. Правда оглушила его, точно разрыв гранаты.

Джордан пожал плечами.

— Возможно, тебе станет легче, если я скажу, что никогда не верил в эту сказочку. Твой отец никогда не оставил бы семью ради нас с Камиллой. Он не хотел иметь ничего общего ни с ней, ни со мной. Я понял это, снова и снова безуспешно пытаясь хотя бы поговорить с ним…

Камилла вскинула голову, впившись широко распахнутыми глазами в лицо сына.

— Ты… Я же категорически запретила тебе это делать!

— Ты что, и правда думала, что я послушаюсь? Господи, ведь он же был моим отцом! Конечно, я пытался… Но он не желал меня видеть, не хотел даже говорить со мной. Если ему было наплевать на меня, как он мог бросить семью ради тебя, а, матушка? — Он засмеялся. — Декстер Шоу водил тебя за нос точно так же, как и ты его.

— Ты бредишь. Декстер ничего не знал.

— Конечно, матушка. Никаких доказательств, только то, что я чувствовал сердцем… но теперь все кончено. C’est la guerre. [Это война (фр.).] — Он пожал плечами. — Теперь все это уже неважно, не так ли? Мы собирались убить Декстера, и он мертв. Конец истории. — Джордан поднял палец.

— Важно то, что мы преуспели. После того, как нам не удалось выбить ни слова из Молко, стало ясно, что Декстер ничего не расскажет, что бы мы с ним ни сделали. Нужно было найти другой путь к сокровищнице. И этим путем стал ты, Браво. От нашего человека в ордене мы знали, что Декстер готовит тебя в преемники. Все, что нужно было сделать — вывести его из игры. Это было трудно, почти невозможно, но все же мы это сделали. Мы надеялись, что ты приведешь нас к сокровищнице, и знали, что сможем контролировать каждый твой шаг. В этом мы уже поднаторели.

Так и вышло. Ты разгадал все шифры, оставленные Декстером. Он сам учил тебя, поэтому ты знал его лучше, чем кто бы то ни было. Вся необходимая информация была надежно спрятана Декстером, она была заключена в тебе. Видишь, Браво, на самом деле ты всю жизнь работал на меня! Смешно, ты не находишь?

Браво хотелось свернуться на полу, обхватив голову руками, и так умереть. Он хотел сорваться с места, бежать — но не мог. Безмолвный отчаянный крик переполнял его сознание, он не мог думать, не мог говорить. Только слушать… молча слушать слетающую с уст Джордана ужасную, омерзительную правду.

Джордан сделал нетерпеливое движение. Он напоминал человека, томимого неукротимой жаждой.

— Ну что ж, пришло время открыть сокровищницу. Наконец все тайны ордена станут моими.

— Alors, это то, чего ты всегда хотел, верно? — резко бросила, точно выплюнула, Камилла. Она все еще не могла оправиться от слов сына насчет Декстера. Неужели он знал правду? Никому не удавалось вывести ее на чистую воду, как могло это получиться у него? — Тебя не интересовали мои чувства, тебе не было дела до ордена. Ты хотел единолично завладеть всеми их тайнами.

— О да. В особенности — Квинтэссенцией. С ней я смогу править миром!

— Нет. — Дженни ступила в круг тусклого света, сжимая в руках пистолет убитого албанца. — Никогда.

В наступившей сумятице все произошло очень быстро. Мгновение, и Камилла обернулась, целясь в Дженни из ее же «витнесса», а Джордан сгреб стоявшего на коленях Браво. Дженни выстрелила два раза подряд. Обе пули вошли в грудь Камиллы, сбив ее с ног.

Камилла покатилась по каменному полу, ударилась о стену и застыла. Удара она уже не почувствовала, она была мертва. Дженни перевела пистолет на Джордана. Он стоял позади Браво, прижав кинжал Лоренцо Форнарини к его горлу.

— Его жизнь в твоих руках, страж. Интересно, что ты сделаешь?

Браво пытался ей что-то сказать, но она уже бросила пистолет на камни.

— Вот и умница. — Джордан швырнул ключ ей под ноги. — Подними его. — Она подчинилась. Джордан кивнул на алтарь, под которым Браво уже начал разгребать землю. — Давай. Ты знаешь, что делать.

Дженни направилась к алтарю.

— Держись-ка подальше! — приказал Джордан. — Я не намерен давать тебе этот шанс!

Она покорно повернула, обходя их по широкой дуге. Джордан разворачивался вслед за ней, так, чтобы Браво все время оставался между ними. Дженни опустилась на колени и начала разрывать землю пальцами. Минут через десять она наткнулась на твердую поверхность. Смахнув землю, Дженни поняла, что это крышка сундука.

— Продолжай, — сказал Джордан, придвигаясь ближе вместе с Браво. — Быстрее!

Дженни принялась расчищать крышку. В длину ящик составлял пятьдесят-шестьдесят сантиметров, в ширину — приблизительно вполовину меньше.

— Вытаскивай.

— Но я…

— Вытащи его! — рявкнул Джордан.

Стиснув зубы, Дженни ухватилась за нижние края тяжелого железного сундука и со стоном вытянула его из ямы. Это усилие стоило ей изрядной потери крови и энергии. Дженни понимала, что времени у нее осталось совсем немного. Ей нужен врач, и как можно скорее, иначе рана, хотя и не смертельная, может свести ее в могилу. Перво-наперво она просто потеряет сознание от слабости…

— Возьми ключ, — велел Джордан. Глаза его горели хищным огнем, в голосе звучала неприкрытая алчность.

— Открой сокровищницу!

Дженни повиновалась. Вставив ключ в старинный замок, она повернула его влево. Механизм сработал, раздался тихий щелчок. Волна черного отчаяния накрыла Дженни с головой. «Этого не может быть, не должно быть! — с тоской подумала она. — Я должна была помочь спасти сокровищницу, а не отдавать ее в жадные руки рыцарей…»

Плохо слушающимися руками Дженни откинула крышку и заглянула внутрь, краем глаза заметив, как нетерпеливо вытянул шею Джордан, чтобы впервые увидеть то, чем страстно мечтал завладеть всю свою жизнь.

Сундук был совершенно пуст.

Дженни расхохоталась. Джордан взвыл от разочарования и злости, и Браво понял, что настал нужный момент, и с размаху ударил его локтем в живот. Джордан потерял равновесие, замешкался, и Браво отшвырнул его к стене пещеры. Джордан яростно взмахнул кинжалом, но Браво ребром ладони рубанул по его запястью, и оружие выпало из онемевших пальцев.

Не медля ни секунды, Джордан бросился на Браво. Они врезались в стену, сцепились и покатились по камням, в пылу схватки даже не заметив, как оказались в одном из ближайших боковых коридоров. Браво отбивался вполсилы, он все еще был под впечатлением от открывшейся ему поразительной истины. Джордан — его брат! Впрочем, Джордана это не останавливало. Браво постепенно отступал назад, приближаясь к пятну света, — из расщелины в коридор проникали солнечные лучи.

Джордан оттеснял его все дальше, снова и снова нанося жестокие удары по голове и корпусу.

Браво резко отпрянул, и они оба застыли, пригнувшись, тяжело дыша, смотря друг на друга в упор.

— Почему, Джордан? Почему ты это делаешь? — выдохнул Браво. — Потому что отец отверг тебя, в этом все дело? Тебе нужно было прийти ко мне…

Джордан обнажил зубы в зверином оскале — хищник, почуявший запах смерти.

— И что же тогда? Ты ведь возненавидел бы меня, как и твой отец. Ты принял бы его сторону!

— Его сторону?

— Я был его маленькой промашкой, недоразумением, несмываемым пятном на безупречной репутации. Я напоминал ему о том, что он сделал, о его предательстве. Вот почему он не хотел иметь со мной ничего, ничего общего! Какое еще может быть объяснение?

— Не знаю, Джордан, — честно признался Браво. — Я не знаю. Но если бы ты пришел ко мне, если бы рассказал мне правду, мы справились бы с этим. Мы же были друзьями… мы ведь братья!

— Я тебе не друг и не брат, — отрезал Джордан. — Я твой враг!

— Но это неправильно!

— И все же так оно и есть. Другого пути нет. Одному из нас суждено перегрызть другому глотку.

— Зачем, Джордан? Ты же сам сказал: прежних рыцарей больше нет. Почему бы не положить конец древней вражде между орденами? Только представь, какого успеха мы можем добиться, объединив усилия!

— О да, разумеется — почему бы мне не стать твоей послушной правой рукой, твоим верным вассалом?

— Господи, Джордан, я же вовсе не это имел в виду!

— Это, именно это! Ты как твой отец — самонадеянный, высокомерный, ты уверен, что ты лучше других, умнее, опытнее! Нет уж, спасибо. Свою империю я строил годами, жертвуя собой, рискуя, пресмыкаясь перед этой Горгоной — моей мамашей. Проклятье, я не собираюсь делить свое могущество ни с тобой, ни с кем-то еще!

Браво невольно вспомнил, как предвзято он обошелся с Дженни. Он счел, что во всем разобрался, обвинил ее, вынес ей приговор… и оказался неправ. Неужели он совершил ту же ошибку с Джорданом?

— Послушай, — чувствуя, как наваливается отчаяние, проговорил он, — ты заблуждаешься…

Джордан скривил губы в усмешке.

— Как это на тебя похоже! Видишь, я знаю тебя прекрасно!

Браво пытался не обращать внимания на его слова, игнорировать обвинения, ранившие его в самую душу, точно ржавые, зазубренные куски металла. Как просто было бы решить, что Джордан помешался, что им владеет маниакальная идея! Но нет, он на самом деле хорошо знал Браво, он видел все его отрицательные черты. Теперь и Браво понял, насколько Джордан небезупречен. И все-таки в его сердце еще не иссяк некий источник великодушия. Уже зная в глубине души, что любые усилия тщетны, он произнес:

— Несмотря на все это, у нас есть шанс, если только ты…

— Что? Послушаюсь тебя? Да я лучше перережу себе вены!

— Я ведь предлагаю тебе семью, Джордан. Неужели ты не видишь?

— Это ты не видишь, что снова пытаешься командовать мной! Нет, Браво, клянусь, больше никогда, ни за что! У тебя есть прошлое, семья, история. Предлагаешь мне семью? О нет, ты будешь жалеть меня… если уже не пожалел. Да, это уже началось. Жалость заставила тебя предложить мне подачку. «Бедный Джордан, я могу ему помочь!» Но ты не можешь помочь, Браво, не можешь. Ты ведь хочешь распоряжаться, принимать за меня решения, объяснять, что хорошо, что плохо! Ты всегда думал, будто знаешь, где добро, а где зло, но смотри, ведь оказалось, что ты не знаешь ничего! У тебя всегда было то, чего у меня никогда не будет. Как ты можешь мне помочь? Да если бы и мог, разве… Чертов придурок!

Он прыгнул на Браво, замахнулся, охваченный слепой яростью, желая причинить боль, уничтожить, растоптать того, кого ненавидел всей душой. Браво отбивался как мог, но рассвирепевшего Джордана было не удержать. Он пятился по коридору, пока не добрался до светлого участка. Неожиданно нога сорвалась в пустоту, и Браво понял, что расщелина уходит не только вверх, но и вниз.

Отразив очередной безжалостный удар, он попытался отступить от края обрыва, но Джордан загородил проход, принуждая его балансировать на самой границе. Браво чувствовал движение воздуха за спиной. Подошва скользнула по гладкому камню. Насколько глубока расщелина?

Воспользовавшись секундным замешательством Браво, Джордан подобрался ближе и нанес ему сокрушительный удар по ребрам. Браво упал на колени. Джордан собрался ударить его ногой, но Браво поймал его за щиколотку, сбив с ног, навалился, заехал ему кулаком по скуле. Оба были уже на самом краю расщелины.

Браво размахнулся, но Джордан уже собрался с силами и парировал удар. Выкрутив Браво руку, он снова оказался сверху. Браво мгновенно сообразил, что он задумал. Джордан принялся извиваться, ерзать по камням, пытаясь столкнуть Браво в расщелину и избавиться от него навсегда…

Голова и плечи Браво уже были над пропастью. Еще немного, и он обречен. Теперь или никогда. Он понимал, что должен забыть о чувствах. Ему не спасти Джордана от него самого, не вычеркнуть из его души память о предательстве отца, не создать из ничего новую семью. Тут Джордан был прав… ничего не выйдет. Упорствуя, он только лишится жизни.

Он посмотрел в глаза Джордана, покорно вытерпел очередной жестокий удар, а потом, когда тот снова замахнулся, прицелился и ткнул костяшками пальцев в уязвимую точку между грудиной и диафрагмой. Он точно выбрал место для удара и вложил в него достаточно силы, чтобы повредить важнейший нервный центр.

Джордан вскинулся. Браво приподнялся и оттолкнул его так резко, что опрокинулся на спину, больно стукнувшись затылком о камни. Джордан скатился с него, перевалился через край расщелины и сорвался вниз — в темный провал.

Браво перевернулся на живот, выкинул вперед обе руки в бездумном, отчаянном порыве, надеясь поймать Джордана, спасти его… Тщетно. Как он ни старался, с самого начала… Кончено.

Дженни обхватила Браво за плечи, когда он, пошатываясь, выбрался из каменного коридора.

— Джордан?..

Он покачал головой. Голова казалась абсолютно пустой, ледяные руки не слушались. Он ухватился за нее, словно утопающий — за брошенный с корабля спасительный трос. Дженни вздрогнула и прикусила губу, чтобы не закричать, и Браво сквозь пелену собственной боли и тоски увидел, что с ней что-то не так.

— Дженни, что случилось? — Он заметил самодельную повязку. — Ты ранена!

— Царапина, вот и все. Ничего серьезного.

Но насквозь пропитавшаяся кровью повязка говорила сама за себя.

— Тебе надо в больницу… или хотя бы к врачу!

Дженни кивнула.

— Но сначала я должна кое-что тебе показать.

Она подвела его к телу Камиллы, медленно, осторожно опустилась на корточки и принялась ощупывать одежду. Наконец она нашла то, что искала, и протянула Браво раскрытую ладонь.

Браво опустился на колени подле нее.

— Это твой нож…

— Не совсем. — Дженни вытащила еще один, точно такой же.

— Они абсолютно одинаковые… — Браво взглянул на нее. — Она что, сделала дубликат? Значит…

— Она видела мой нож.

— В Мон-Сен-Мишель, в отеле, пока ты была без сознания! Я ушел в ванную, оставил ее с тобой… я не хотел уходить, но она сумела убедить меня, что все будет в порядке…

— Ну разумеется… В это время она копалась в моих вещах.

Браво посмотрел на бледное лицо Камиллы, точеное, с нежной, точно фарфоровой кожей, прекрасное даже после смерти.