Он бросился догонять Уджурака, а Луса поспешила за ним следом. По мере того, как они взбирались выше, деревья становились все реже, уступая место кустам и зарослям, а затем потянулся совершенно голый склон, усыпанный обломками камней. В трещинах между скалами изредка попадались искореженные горные кусты и редкая трава. Сильный ветер гнал по серому небу облака.

— Подождите меня! — прокричала Луса.

Уджурак остановился на вершине склона и стал вглядываться вперед. Ветер трепал его пушистую шерстку. Токло подошел к другу и встал рядом.

Впереди не было ничего, кроме гор. Они вырастали друг за другом, словно волны в озере или рябь, пробегающая по высокой траве. Скалистые вершины сливались в извилистый хребет, протянувшийся вдоль всего горизонта. Голые склоны обрывались в залитые солнцем долины, и тени облаков летели по густым вершинам лесов и зеленым просторам полей.

Послышался хруст мелких камешков, и на склон вскарабкалась запыхавшаяся Луса.

— Отсюда виден целый мир! — ахнула она.

Токло заметил, что она оглядывается вокруг с выражением страха и изумления, словно боялась, как бы открывающиеся со всех сторон просторы не проглотили ее без остатка. Токло отлично ее понимал, он и сам чувствовал себя блохой по сравнению с этим величием земли, но упрямо подавлял такие мысли. Гризли не боятся гор!

— Будем спускаться? — спросил он Уджурака.

Тот покачал головой.

— Мы должны идти вдоль Небесного Гребня.

— Что? — Токло обвел взглядом бесконечную линию горных вершин, протянувшуюся от одного края мира до другого. — Да там же нет никакой дичи! И укрыться негде…

— И все-таки мы должны идти туда, — упрямо повторил Уджурак.

— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросила Луса.

— Я не знаю, — ответил Уджурак. — Я даже не представляю точно, куда мы идем. Просто иногда я вижу знаки, и они говорят мне, что делать. Знаки подсказали мне забраться на эту гору. А теперь они говорят, что мы на правильном пути.

Токло молча закатил глаза. Вообще-то медведи должны выбирать места, где есть еда, и где безопасно. Все остальные места — это просто паутина и лунный свет. Короче, то, что даром никому не нужно.

«Так зачем же ты идешь с ним?» — спросил тихий голос в голове Токло, но он сделал вид, будто ничего не слышал.

— Что за знаки? — не унималась Луса.

Уджурак недоумевающе посмотрел на нее.

— Каждый раз разные… Иногда это дерево, а иногда запах воды… Мох на скале… Я сам не знаю, как это получается, но стоит мне их увидеть, как я понимаю, что мне делать. А главное, я должен идти за Путеводной Звездой.

— Путеводная Звезда! — ахнула Луса, как будто змею увидела. — Ты говоришь о Медвежьей Хранительнице, да? Она помогла мне, когда я искала Токло!

Этого Токло уже не мог спокойно вынести, поэтому оглушительно фыркнул.

Уджурак повернул морду в сторону горной гряды.

— Даже когда звезда скрыта в небесах, я чувствую ее присутствие. Она тянет меня за шерсть, зовет за собой…

— Я тоже чувствовала это, вот точно так, как ты сказал! — воскликнула Луса, взволнованно перебирая лапами. — Может, нас ведет одна и та же звезда? Может, мне было предназначено отправиться в это путешествие, и именно поэтому я все-таки отыскала Токло?

— А может у вас обоих в мозгах просто пчелы завелись? — раздраженно перебил ее Токло. У него даже шерсть зачесалась от злости на этих безголовых медвежат, нашедших друг с другом нечто общее, которое было, по сути, полной чушью и глупостью! Их общее — это бестолковые мечтания. Токло прекрасно знал, о какой звезде они говорят, но он также знал, что эта звезда никого и никуда не ведет. Она живет сама по себе, окруженная злыми звездами, которые никогда не оставляют ее в покое. Ему ли не знать, каково это!

— Вы собираетесь стоять тут и глазеть, пока мхом не порастете? — пробурчал он.

Уджурак ласково ткнул его носом в бок.

— Нет, конечно, мы уже идем! — воскликнул он, первым бросаясь вперед.

Токло не перестал сомневаться в том, что Уджурак ведет их в нужном направлении, но за несколько дней путешествия неожиданно привык к огромным просторам, разворачивавшимся по обеим сторонам их пути, к постоянному ветру и к бескрайнему небу над головой. Больше всего Токло беспокоила скудость их еды. Приходилось питаться корнями и насекомыми, выкопанными из твердой земли между камнями, а также редкими ягодами, попадавшимися на колючих кустах. Когти голода с утра до ночи терзали живот Токло.

К чести мелкой черной медведицы, она ни на что не жаловалась, но Токло и в этом не видел особой ее заслуги. Просто Луса меньше ростом, а значит, еды ей тоже нужно меньше!

Через несколько рассветов после начала их путешествия по гребню гор, когда луна уже дважды прибавила в размерах по сравнению с последней ночью в лесу, тропинка привела медведей к узкому каменному выступу. С одной его стороны высились крутые отвесные склоны горы, а с другой скала резко обрывалась в пропасть. Токло пошел первым. Обернувшись через плечо на своих спутников, он увидел, что Луса растерянно пятится назад, не сводя глаз с неба.

— Что это за птица? — крикнула она, кивая носом на маленькую черную точку, зависшую в воздухе над их головами.

— Орел, — ответил Уджурак. — Однажды я превратился в такого, когда мы охотились на горную козу. Я ее тогда сцапал.

— Хочешь сказать, что эта птица может поймать целую козу? — пролепетала Луса, глядя на темный силуэт в небе. — А с виду такая маленькая…

— Это потому, что она очень высоко, пустоголовая, — рявкнул Токло. — Если она спустится чуть ниже, то сразу станет огромная-преогромная и запросто утащит в когтях болтливую медведицу вроде тебя!

Луса вытаращила на него глаза, словно никак не могла взять в толк, о чем он говорит. Потом помотала головой и, заметно успокоившись, сказала:

— Если бы этот орел был такой опасный, ты бы мигом помчался в какое-нибудь укрытие. Ведь если он может утащить меня, то тебе от него тоже добра не будет. Значит, пока орлы парят в небе, нам бояться нечего!

— Не волнуйся, — успокоил ее Уджурак. — Поскольку я побывал орлом, то могу сказать, о чем они думают и на каких зверей охотятся. На медведей они не обращают внимания, разве что на совсем маленьких новорожденных медвежат.

— Если вы закончили, то, может быть, мы пойдем? — заорал Токло.

Солнце уже садилось, и огненное зарево растеклось вдоль горизонта. Токло хотелось поскорее пройти опасный выступ, чтобы до наступления темноты разыскать подходящее укрытие на ночь.

Но не успели они тронуться в путь, как Токло случайно наступил на камень, едва державшийся на самом краю обрыва. Разумеется, камень тут же сорвался вниз, но это было еще не самым плохим. Хуже было, что спустя мгновение снизу раздался хриплый крик и громкое хлопанье крыльев. В воздух взмыл второй орел.

Токло посмотрел вниз. В каких-нибудь трех шагах от того места, где они стояли, тянулся еще один узкий каменный выступ, а на этом выступе лежало огромное лохматое гнездо, в котором белели три здоровенных яйца.

«Как раз по одному на каждого!» — подумал Токло, и в животе у него громко заурчало при одной мысли о том, как теплая вязкая жидкость потечет в его пересохшую от голода глотку. Спуск вниз не представлял особой трудности, там было несколько удобных уступов, куда можно поставить лапы и…

— Токло! — заверещал Уджурак.

Новый оглушительный крик раздался над самой головой Токло. Мать-орлица набрала высоту и теперь, выставив хищные когти, камнем падала прямо на голову дерзкого медвежонка. Токло отпрянул назад, и как раз вовремя — поднятый могучими крыльями ветер всколыхнул шерсть на его шее. Задрав голову, он увидел, что орел, которого заметила Луса, тоже спускается вниз, спеша на помощь своей подруге. Шерсть на спине у Токло встала дыбом, когда он понял, насколько огромны эти птицы.

— Назад! — приказал он медвежатам.

Уджурак впихнул Лусу в узкую щель между двумя скалами и сам протиснулся следом. Остановившись перед ними, Токло поднялся на задние лапы, чтобы встретить врагов когтями. Птица с яростным клекотом пролетела мимо него. Крылья ее, подобно раскату грома, разорвали неподвижный воздух, и длинное бурое перо, кружась, полетело вниз, к подножию горы.

Токло обернулся на забившегося в щель Уджурака и выглядывавшую из-за его плеча перепуганную Лусу.

— Бежим! — отрывисто рявкнул он. — Пока они не вернулись.

Пропустив медвежат вперед, он помчался за ними следом, настороженно прислушиваясь к хлопанью крыльев за спиной, в любой момент ожидая удара тяжелых когтей. Но крики орлов растаяли вдали.

Когда каменный выступ немного расширился, превратившись в подобие канавы между скалами, Токло осмелился обернуться назад и увидел, что орлы вернулись к своему гнезду. Мать снова уселась на неряшливую кучу веток, а самец взмыл в небо, присматривать за своим семейством.

— Нагнали страху, — пробурчал Токло себе под нос.

— Ты был великолепен! — воскликнула Луса, восхищенно глядя на него.

Смущенный неожиданной похвалой, Токло пожал плечами и проворчал:

— Я хотел добыть для нас эти яйца.

Уджурак дружески пихнул его боком.

— Хорошо, что не полез туда! Жалко было бы, если бы яйца разбились. Бедные птенцы заслужили лучшей участи.

Солнце уже зашло, и лишь редкие красные полосы заката догорали на бледном небе. Пройдя еще немного вперед, Токло решил, что дальше путешествовать в темноте небезопасно. Укрытие искать было уже поздно, поэтому медвежата улеглись на ночлег прямо в продуваемой всеми ветрами каменной ложбине, тесно прижавшись друг к другу.

Когда на следующее утро лучи солнца разбудили Токло, ему показалось, будто он вовсе не спал. Встав, они снова побрели по Небесной Гряде, глядя сверху вниз на темневшие внизу леса и сверкающие ручьи. Медвежата забрались уже так высоко, что Токло казалось, будто облака лежат у него на спине. Иногда облака опускались прямо на Небесную Гряду, и тогда все вокруг подергивалось туманом и становилось очень холодно.

— Это похоже на полет? — спросила Луса Уджурака.

Тот покачал головой.

— Я никогда не летал в облаках, — признался он. — Я летал только в ясном небе. Трудно объяснить, на что это похоже. Представь, что ты прыгнула в воздушную реку, где есть свои течения — где-то теплые, а где-то ледяные. Тебе нужно просто проплыть от одного течения до другого, и для этого ты загребаешь воздух крыльями, и они несут тебя вверх.

Глаза Уджурака возбужденно заблестели, словно он снова почувствовал вокруг себя воздушные потоки, о которых говорил. Луса зачарованно смотрела на него, скребя когтями по скале. Наверное, ей тоже хотелось подняться в воздух.

Токло вздохнул. Паутина и лунный свет — вот чем полны головы этих медвежат. «А паутиной, знаете ли, сыт не будешь».

Каждое утро солнце всходило с одной стороны гор, и каждый вечер медленно уползало с другой стороны. Дни Знойного Неба становились длиннее и теплее, но если внизу Токло обрадовался бы этому, — ведь времени на поиск добычи становилось все больше! — то сейчас ему это было безразлично. Все равно в горах есть почти нечего!

Вскоре медвежата взяли в привычку отдыхать в разгар дня, выискивая тенек под скалами, чтобы немного вздремнуть и зализать лапы, в кровь истертые путешествием по камням. Каждый раз Уджурак первым просыпался, вскакивал и торопил остальных продолжать путь.

— Мне кажется, будто нас там что-то или кто-то ждет, — объяснял он, смущенно глядя на друзей. — Я сам не знаю, что все это значит, но чувствую, что мы должны торопиться!

Похоже, Луса тоже заразилась его нетерпением, а Токло просто плелся за ними следом, хотя считал все это бессмысленной блажью. Но вслух он ничего такого не говорил. Зачем? Спорить с Уджураком было бесполезно. Кроме того (хотя Токло ни за что не признался бы в этом даже самому себе), ему нравилось быть самым большим и сильным в этой маленькой стае, втаскивать неуклюжих слабаков на высокие камни или подсаживать себе на спину, чтобы они могли перебраться через скалы. И самым лучшим охотником ему тоже нравилось быть. Однажды Токло удалось сцапать тощую куропатку, и он чувствовал себя настоящим героем, устроившим целый пир для своих оголодавших друзей.

В одном месте Небесная Гряда превратилась в сплошную полосу острых камней, и медведям пришлось сойти с нее, спуститься вниз по склону горы и двинуться по тропе вдоль гребня.

Уджурак едва волочил лапы.

— Мне это не нравится! — хныкал он по дороге. — Мы должны все время оставаться на вершине!

— Мы вернемся, когда тропа станет поровнее, — пообещал ему Токло. — Может, тебе охота порезать лапы до крови, я мне пока шкура дорога.

Он знал, что поступил совершенно правильно, но вот беда — на этой безопасной тропе ему тоже почему-то было не по себе. Что-то здесь было не так. Токло настороженно крутил головой, высматривая малейшие признаки опасности, и судорожно втягивал носом воздух. Пахло кругом совершенно обычно — водой, камнями, редкими горными растениям, но с каждым шагом шерсть у Токло поднималась все выше и выше. Лапы покалывало от тревоги, и он испуганно вздрогнул, когда несколько камешков вдруг с шумом покатились по склону за их спинами.

— Что это было? — проскулила Луса.

Токло был так зол на себя за то, что не сумел скрыть от нее свой страх, что далее прислушиваться не стал.

— Ничего! — рявкнул он. — Идем.

— Надо залезть на дерево, — прошептала Луса.

Токло обвел глазами скалистый склон.

— Где ты видишь деревья? — презрительно спросил он. — Эх ты, пчелоголовая!

— Я просто подумала… — залепетала Луса, опешив от неожиданной обиды.

Леденящий душу вой не дал ей договорить. Вскинув голову, Токло увидел на гребне горы вереницу поджарых фигур, со зловещей четкостью вырисовывавшихся на фоне алеющего вечернего неба.

— Волки! — прорычал он. На миг ему захотелось развернуться и кинуться в бой, но волков было куда как больше, чем когтей на его лапах. Все они были тощие, изможденные и злые. Хуже всего было то, что после этого долгого полуголодного путешествия Токло сильно ослабел и чувствовал, что не справится со всеми врагами сразу.

— В долину! — заревел он.

— Но нам в другую сторону! — возмутился было Уджурак, но Токло с силой пихнул его вперед.

— Беги! — рявкнул он, устремляясь следом за приятелем вниз по склону, даже не обернувшись на замешкавшуюся сзади Лусу. На бегу Токло молча выругал ветер, дувший им прямо в морду и относивший их запах на волков.

Уджурак бежал, вытянув шею и прыгая по камням, так что его короткий хвостик бешено плясал сзади. Обернувшись, Токло убедился, что Луса почти не отстает от них, ее черные лапы мелькали так быстро, что сливались в одно пыльное черное облако.

Волки молча ринулись вниз со склона — бесшумные и стремительные, как наводнение. Токло увидел, как Луса споткнулась.

«Может, она отстанет? — подумал он на бегу. — Тогда мы с Уджураком сможем убежать». Но что-то внутри него не позволяло бросить черную медведицу на растерзание волкам.

С грозным рычанием Токло повернулся, подбежал к Лусе и изо всех сил подтолкнул ее вперед. Встрепенувшись, Луса промчалась еще несколько шагов, разбрасывая лапами землю и мелкие камешки. Потом резко остановилась перед скалой, перелезла через нее и упала… И еще при падении Луса глубоко рассадила себе лапу и теперь оставляла за собой алый, душно пахнущий мясом след.

Долина с долгожданными местами для укрытия была уже совсем близко, но волчий вой тоже приближался. Токло боялся даже оглянуться назад, почти чувствуя за спиной горячее дыхание голодных зверей. Затравленно посмотрев по сторонам, он вдруг заметил ручеек, убегавший в заросли густого кустарника.

— Туда! — прохрипел он Уджураку. — Вода скроет наш запах!

Уджурак ничего не ответил. Он даже не замедлил бег, но лапы его неожиданно начали удлиняться, а шерсть словно полиняла, превратившись в гладкую орехового цвета шкуру, обтягивавшую поджарое стройное тело. На голове Уджурака вдруг появились две небольшие шишки, на глазах у Токло превратившиеся в ветвистые рога. Миг спустя высокий чернохвостый олень остановился и обернулся к настигающим их волкам.

— Уджурак! — не помня себя, заорал Токло. С ума он сошел, что ли? Молодой чернохвостый олень для стаи куда предпочтительнее лакомство, чем тощий косматый медвежонок!

Если Уджурак-олень и заколебался, то всего на миг. Затем он отскочил в сторону и помчался вдоль склона к темнеющей впереди роще.

Подбежавшая Луса остановилась, разинув пасть.

— Он опять превратился!

Токло изо всех сил пихнул ее в ручей.

— Прячься под берег!

С шумным всплеском Луса плюхнулась в воду и тут же вскочила, отплевываясь и тряся головой. Встав на лапы, она добралась до места, где берег низко нависал над течением, отбрасывая густую холодную тень на быстро бегущую воду.

Токло забрался следом, притиснулся поближе к Лусе и, морщась от ледяного холода воды, затаил дыхание, прислушиваясь к доносившимся сверху звукам.

Через несколько мгновений послышался стук оленьих копыт по камням, а затем оглушительный волчий вой, топот множества ног и шелест шерсти, со свистом касавшейся скал. Затем звуки погони растаяли вдали, и осталось только журчание холодной воды по камням, да прерывистое дыхание запыхавшихся медвежат.

Токло и Луса стояли в неглубокой промоине, сверху их закрывали свисающие ветви куста и густые заросли травы. Они были в безопасности, но вместо облегчения в груди Токло клокотало бешенство, вырвавшееся наружу свирепым ревом.

— Ты что? — перепугалась Луса.

— Уджурак! — яростно взревел Токло. — Ну почему он никогда ничего не слушает? Я же сказал ему, что делать…

«А теперь волки порвут его в клочья! Чернохвостый олень не сможет убежать от стаи голодных волков».

— С ним все будет в порядке, вот увидишь, — заверила Луса.

— Ты-то откуда знаешь? — фыркнул Токло.

— Я просто уверена, что он…

— Да замолчи ты! — заревел Токло.

Под берегом было темно, но он все-таки увидел, как испуганно съежилась эта глупая черная медведица от его грубого крика.

Но Токло было сейчас не до нее. Словно какая-то темная дыра открылась у него в груди при мысли о том, как волки прыгают сейчас на Уджурака, опрокидывают на землю, рвут своими острыми когтями и клыками…

«А я сижу тут, вместо того, чтобы прийти на помощь! Разве он справится с ними в одиночку?»

В животе у Токло рычало и гудело от страха, но он заставил себя сидеть спокойно, вслушиваясь и вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Но сколько медвежонок ни старался, он так и не увидел и не услышал ничего, кроме темнеющей рощицы деревьев и журчания ручья.

«Уджурак, где ты?»

Токло чувствовал, как сидевшая рядом Луса трясется и клацает зубами от страха и холода. Он украдкой окинул ее оценивающим взглядом и заметил, что она закатывает глаза, словно вот-вот плюхнется в обморок. Можно подумать, у него без нее забот мало! Нашла время для своих дурацких штучек!

Токло снова насторожил все чувства, но вокруг все было совершенно спокойно.

— Ладно, — проворчал он, пихая Лусу. — Пора выбираться отсюда!

Дважды повторять ему не пришлось. Луса стремительно заскребла лапами по камням, но Токло пришлось еще раз хорошенько подтолкнуть ее, чтобы помочь выбраться из ручья и вылезти на траву. Здесь Луса обессиленно рухнула на землю и затихла.