— Неправда! — возмущенно пискнул Токло. Он знал, что медвежата остаются с матерью по меньшей мере две поры Прыгающей Рыбы. Он, конечно, очень хотел поскорее вырасти и жить своим умом, но понимал, что еще не скоро сможет сам о себе заботиться.

Самец поднял голову и с вызовом посмотрел на Оку.

— Когда же ты сможешь от него отделаться? Такому здоровому медведю пора искать собственную территорию! А ты снова станешь свободна, милашка!

— Мы пришли сюда за рыбой, — ответила Ока. — Так что иди, откуда пришел.

— В реке нет рыбы, — захохотал Шотека.

— Хватит болтать попусту! — разъярилась Ока. — Уж не думаешь ли ты, что мы поверим твоим россказням? В реке всегда есть рыба!

Она решительно шагнула вперед, и самец нехотя отступил, и галька с шорохом покатилась из-под его когтей. Токло испуганно потрусил за мамой, стараясь держаться поближе к ее лапам.

И тут Шотека бросился на него. Гнилостное дыхание огромного зверя опалило морду медвежонку, совсем рядом перед собой он увидел острые зубы и горящие злобой глаза. Токло оцепенел. Неужели большой медведь собирается его съесть?

Но Ока уже была рядом. Она поднялась на задние лапы во весь рост и, взревев, ударила самца когтями. Насмерть перепуганный Токло поспешно спрятался за маму, а Шотека сразу растерял всю свою наглость. Он отступил назад, а потом бросился удирать по мелководью, с шумом разбрызгивая воду. Остальные медведи тоже начали рычать.

Токло своими ушами слышал, как один из них одобрительно сказал, что никому не посоветует становиться между матерью и ее медвежонком. Токло приосанился и распушился от гордости и облегчения. У него самая сильная мама на свете! Теперь уж никто не осмелиться приставать к ним! Но приятнее всего было то, что мама все-таки заступилась за него, хотя он и не был ее любимчиком Тоби.

Ока молча вошла в воду и ускорила шаг, чтобы как можно дальше отойти от Шотеки. Токло бросился следом и едва не взвизгнул от неожиданности, ступив в ледяную воду. Течение здесь было гораздо сильнее, чем в низовьях. В этой реке чувствовалась сила, и Токло решил про себя, что в ней, наверное, плавают духи мертвых медведей. Гладкие круглые камушки гремели под его лапами, а речная муть, поднимаясь со дна, облаком колыхалась вокруг лап.

Токло в восторге подпрыгнул и обдал маму брызгами. Он был готов приступить к рыбалке! Вон, чуть дальше по течению, какой-то медведь уже схватил в пасть здоровенную рыбу, а та сверкает и бьется на солнце! Остальные медведи со всех сторон обступили удачливого рыболова, словно никак не могли решить, стоит ли силой отнимать у него добычу или нет.

Но Ока и думать забыла о рыбалке! Судя по ее устало сгорбленным плечам и медленной походке, она потеряла всякий интерес к рыбе. Ока смотрела в воду и еле слышно шептала что-то. Токло даже плескаться перестал, чтобы расслышать, что она говорит.

— Будь осторожен, малыш, — шептала Ока. — Тебе предстоит долгий путь, — она уронила голову и почти коснулась носом быстро бегущей воды. — Присмотрите за ним, водяные духи! Умоляю вас, сжальтесь над ним! Посмотрите, какой он маленький и слабый, он у меня совсем не привык быть один…

Ну конечно! Она опять говорила о Тоби!

Токло тоже опустил голову и впился глазами в проносящиеся на глубине тени. Ну и где тут водяные духи? Но сколько ни вглядывался Токло, он так и не увидел ничего, кроме собственного дрожащего отражения, да камешков на дне. А где же медвежьи морды, густая шерсть или острые когти, взрывающие глинистое дно? Тут одна вода!

— Мам, я не вижу никакого Тоби, — сказал он. Может быть, Тоби не захотел пойти с ним к реке и остался в той берлоге? Нет-нет, это было бы слишком ужасно, даже думать о таком не хочется! — Как ты думаешь, он уже здесь? Может быть, он еще в пути?

Ока с рычанием обернулась к нему.

— Да что ты знаешь о смерти?! — рявкнула она. — Глупый гадкий медвежонок! Ты вообще ничего не понимаешь, так что помалкивай!

Токло испуганно отшатнулся. Мама была несправедлива к нему! Как он может что-то узнать, если она ничего ему не объясняет? Конечно, он почти ничего не знает о смерти… Сколько он себя помнит, Ока всегда суетилась вокруг Тоби и почти не обращала внимание на него, Токло. Так что она сама виновата в том, что он до сих пор остается глупым медвежонком!

Токло побрел к давно облюбованному им местечку между двумя скалами. Река здесь слегка разливалась, образуя нечто вроде небольшого озерца. Здесь было глубже, чем в реке, и вода доставала Токло почти до живота.

Пусть мама делает, что хочет! Если ей нравится разговаривать с рекой, он не станет ей мешать. Не хочет учить его ловить рыбу — и не надо! Он сам научится. Токло огляделся по сторонам и заметил красивую золотисто-бурую медведицу, которая, как ему показалось, могла научить его этому делу. Медведица склонилась над водой и пристально смотрела куда-то вниз. Внезапно она рванулась вперед и вскочила в воду обеими передними лапами. Токло показалось, что медведица не смогла с первого раза схватить свою добычу, потому что она еще несколько раз ударила лапами по воде, а потом забегала кругами, подняв целый дождь сверкающих брызг. В конце концов, медведица вылезла на берег с зажатым в пасти лососем. Вода ручьями стекала с ее шкуры, но медведица не обращала на это никакого внимания. Она с опаской покосилась на других медведей, уселась к ним спиной и торопливо съела свою добычу, пока никто не заметил.

У Токло даже слюнки потекли. Подумаешь, он тоже так сможет! Он тоже сумеет быть терпеливым, быстрым, решительным… разве нет? Токло вошел в воду и завертелся, выискивая наиболее удобное местечко. Наконец он повернулся спиной к течению и широко расставил лапы, пропуская под собой воду.

Ему казалось, что он ждал целую вечность. У него уже в глазах зарябило от долгого смотрения в воду. Токло не терпелось разглядеть темный силуэт рыбы, стремительно проплывающей между его лапами, но он не видел ничего, кроме яркой солнечной ряби на волнах.

Внезапно что-то темное метнулось совсем близко от него. Токло мгновенно прыгнул — и с оглушительным плеском упад на пузо, зарывшись когтями в песчаное дно.

Но Токло не успел огорчиться. Стоило ему оторвать лапы от галечного берега, как течение подхватило его и поволокло вниз. Он испуганно завизжал, когда река стремительно проносила его мимо мамы и незнакомых медведей, но Ока была так поглощена разговором с водяными духами, что даже головы не повернула в его сторону, а чужие медведи лишь с любопытством проводили его взглядом.

Токло замахал лапами и вдруг заметил огромного гризли, поджидавшего его на скале чуть ниже по течению. Ужасный Шотека с усмешкой смотрел, как Токло подплывает все ближе и ближе к нему…

— Мама! — завизжал Токло. — Спаси меня!

Он попытался вытянуть лапы и ухватиться когтями за гальку, но только воды наглотался. Вынырнув на поверхность, Токло судорожно разинул пасть, чтобы набрать воздуха, и в тот же миг врезался в огромные, как стволы деревьев, лапы самца-гризли. Две чудовищные лапы схватили его за бока и окунули с головой под воду.

Токло задержал дыхание и судорожно замахал лапами, пытаясь оцарапать врага когтями. В какой-то момент он ударился задними лапами о дно реки и резко вынырнул на поверхность, успев глотнуть воздуха, прежде чем ужасный гризли снова утянул его вниз. Вода хлынула Токло в нос, заполнила пасть и уши. Он хотел укусить или оцарапать удерживающие его лапы, но силы его стремительно таяли, в глазах потемнело, и движения стали затихать.

«Ну вот, Тоби, теперь я тоже иду к тебе», — пронеслось у него в голове. Лепет реки вдруг стал оглушительным, в ушах загрохотало, словно все водяные духи обступили Токло и громко кричали на него.

И вот когда Токло уже готов был уйти к духам, тяжесть, удерживавшая его под водой, внезапно исчезла. Токло вылетел на поверхность, с хрипом ловя пастью воздух. Он нащупал лапами твердые камни, выбрался на мелководье и без сил упал, растянувшись на животе. Словно сквозь сон Токло видел, как его мама выгоняет Шотеку из воды. Она рычала и гнала грозного самца, пасть ее была оскалена, страшные когти со свистом разрезали воздух. Шотека со злобным рычанием выскочил на берег и скрылся за деревьями.

Токло с трудом поднялся на лапы. Он все еще дрожал и со свистом втягивал в себя воздух. Ока медленно развернулась, подошла к берегу реки и молча уставилась на Токло. Мокрая шерсть облепляла ее тощее тело, так что все кости торчали наружу.

— Прости, мама, — жалобно пролепетал медвежонок. — Прости, я виноват… Я хотел сам поймать рыбу. Честное слово, мамочка, я больше никогда не буду так делать! Обещаю.

Но Ока даже не приблизилась к нему. Она смотрела куда-то сквозь Токло, будто видела за его спиной что-то гораздо более важное. Медвежонок оцепенел, лапы его будто вросли в берег. Почему мама так смотрит на него? Почему не подойдет его утешить? Ведь он только что едва не утонул!

Когда Ока наконец заговорила, голос ее прозвучал хрипло и отстраненно.

— Напрасно я сделала это, — сказала она. — Я не выдержу, если оба медвежонка умрут у меня на глазах. Так уже было раньше, но я не хочу, чтобы это повторилось еще раз.

— Мама… — начал Токло. Он уже знал, что раньше у мамы были другие медвежата, но они все умерли совсем маленькими. Но ведь он-то совсем другой! Он сильный, крепкий — настоящий боец! Разве мама не видит, какой он выносливый? Почему она совсем в него не верит?

— Убирайся прочь! — закричала на него Ока. — Убирайся отсюда! Мы все равно умрем здесь, в этих горах! Если тебе суждено умереть, так сделай это подальше от меня, чтобы глаза мои этого не видели! Уходи и не смей возвращаться!

Сгорбившись, она повернулась спиной к оцепеневшему Токло и пошла прочь, а маленький медвежонок остался на берегу совсем один.

Глава Х

КАЛЛИК

На земле оказалось еще более тоскливо и одиноко, чем на льду. Все здесь было по-другому. Вместо холодного мягкого снега под лапами гремели твердые острые камни. Каллик чувствовала себя тяжелой и неуклюжей, лапы у нее то и дело проваливались между камней, и пахло вокруг очень нехорошо.

Груды камней кончились, за ними потянулась длинная полоса разноцветной грязи, простиравшейся в обе стороны от берега. Впереди, в противоположной стороне от моря, земля вздымалась в небо, на высоту нескольких взрослых медведей, а потом так же резко падала вниз. На гребне склона виднелись какие-то непонятные и разноцветные пятна, но с такого расстояния Каллик не удавалось рассмотреть их получше.

Может быть, забраться туда и как следует оглядеться? Вдруг оттуда она увидит Таккика?

Исцарапанные подошвы горели огнем, намокшая шерсть тяжестью пригибала к земле, но Каллик упрямо переставляла лапы, оставляя за спиной океан. Постепенно цепочка следов протянулась у нее за спиной, совсем как на снегу, но только здесь песок и грязь забивались под когти и пачкали шерсть, а когда Каллик попыталась облизать лапу, то больно ободрала себе язык.

У подножия утеса Каллик повернула и пошла вдоль каменной стены, высматривая, где можно подняться наверх. Она попробовала в одном месте, но мягкая земля осыпалась под ее тяжестью, а уцепиться оказалось не за что. Каллик пошла дальше и, наконец, нашла более-менее пологий склон, начинавшийся за грудой огромных камней, по которым можно было забраться наверх.

Каллик пыхтела, сопела и фыркала от напряжения; она вся перемазалась в грязи, но все-таки забралась на вершину горы. Даже отсюда был слышен могучий гул волн, разбивавшихся о каменистый берег. Рев моря был гораздо громче завываний ветра над заснеженными просторами. Вот бы здесь была мама! Тогда Каллик зарылась бы носом в ее густую шерсть, и никакой шум был бы ей нипочем! Чем дальше она отходила от моря, тем тяжелее было у нее на душе. Она уже не слышала привычного шепота водяных духов, сопровождавших ее подо льдом, и с каждым шагом все дальше и дальше уходила от мамы… Тем временем начало темнеть. Нужно было отыскать какое-нибудь укромное место, чтобы устроиться на ночлег и набраться сил для следующего дня.

Впереди показались непонятные прямые звери, они были высокие-превысокие, гораздо выше любого медведя, даже если он встанет на задние лапы. Каллик робко подошла ближе, опасаясь, как бы звери не прыгнули на нее, но они оставались неподвижны. Кажется, они вообще не могли шевелиться, потому что лапы их глубоко утопали в земле. Каллик принюхалась и узнала тот резкий свежий запах, который уловила еще на льду.

Она встала на задние лапы и положила передние на твердое неподвижное тело высокого зверя. По форме он был похож на мамину переднюю лапу, только гораздо шире и высотой до неба. И еще зверь был коричневый, как грязь под лапами. Снизу он был большой и прямой, а наверху из него торчали многочисленные длинные лапы, утыканные чем-то вроде перьев. Перья были незнакомого цвета, Каллик никогда такого не видела, хотя в оттенках морской воды встречались похожие цвета. Может быть, это и есть тот самый «зеленый цвет», о котором говорила мама?

Каллик снова опустилась на все четыре лапы и обошла странного зверя кругом. Ага, вот и зеленые усы, лезущие прямо из земли!

«Это трава!» — изумилась Каллик. Вот странно, она представляла ее совсем по-другому. Каллик задрала голову и еще раз обнюхала высокого зверя. Он пах, как трава — чем-то живым, но не мясом, а землей, дождем и небом. Мама говорила, что именно так пахнут растения. Значит, это, наверное, дерево.

Мир вокруг начал потихоньку проясняться, и Каллик немного повеселела. Мама много раз рассказывала им о земле, а значит, теперь нужно связать ее рассказы с тем, что видишь перед собой.

Каллик еще раз обошла дерево кругом и заметила небольшое отверстие в том месте, где дерево утопало лапами в земле. Кажется, мама называла эти нижние лапы корнями? Каллик протиснулась между двумя корнями и очутилась в небольшой норе с земляными стенами, чем-то похожей на снежные берлоги, которые когда-то строила мама. Лучшего места для ночлега и пожелать было нельзя! Даже если какой-нибудь большой злой медведь отыщет ее здесь, он ни за что не пролезет между корнями в берлогу!

Каллик поскребла когтями земляные стенки и расширила нору, чтобы можно было устроиться поудобнее. Ей не нравилась сыпучая бурая земля, не нравилось чувствовать ее на своих лапах и белоснежной шерсти, но она уже понимала, что с этим придется мириться до самого конца поры Знойного Неба.

Каллик свернулась клубочком и положила морду на лапы. Ледяные точки высыпали на темное небо, а прямо над головой Каллик засверкала ослепительная Путеводная Звезда. Эта звезда утешила Каллик. Пусть она осталась совсем одна, пусть ледяные духи покинули ее до самого конца Знойного Неба, но Путеводная Звезда всегда останется с ней! Каллик вспомнила легенду о прекрасном месте, где никогда не тает лед и вечно танцуют счастливые медведи. Если Путеводная Звезда может привести медведей даже туда, то неужели ей не под силу привести ее к Таккику?

Каллик сонно закрыла глаза и уснула, не додумав своей мысли.

Ясным утром следующего дня Каллик проснулась бодрой и сильной. Она вылезла из своей берложки и запрокинула голову. Высокие деревья обступили ее со всех сторон и тихо шептали, словно духи медведей подо льдом, а солнце ослепительно сияло с высоты небес, наполняя разноцветными красками окружающий мир. Вот бы гордилась мама, если бы узнала, что ее маленькая Каллик сумела сама добраться до этих мест! Где бы ни была сейчас Ниса, пусть не тревожится — Каллик отыщет своего брата и позаботится о нем!

— Я его найду, честное слово, — прошептала она. — Мы выживем!

В ответ на ее слова в животе у нее громко заурчало, как будто голодный желудок решил напомнить своей хозяйке о еде.

— Знаю, знаю, дружок, — засмеялась Каллик. — Давай посмотрим, что тут годится в пищу.

Она знала, что на земле тюлени не водятся, зато здесь можно есть ягоды, траву и некоторые другие растения. Каллик обнюхала траву под лапами и с усилием вырвала целый пучок.

Трава пахла горечью и землей, а на вкус была еще хуже. Ничего похожего на аппетитную мягкость тюленьего мяса или жира!

— Фу, пакость! — скривилась Каллик и выплюнула траву. Нет, это она возьмет в пасть только если будет умирать с голоду!

Отряхнувшись, она бодро побежала в ту сторону, откуда доносился шум волн. По пути Каллик то и дело останавливалась и принюхивалась, выискивая запах чего-нибудь съедобного.

Но неожиданно в ноздри ей ударил знакомый запах. Белый медведь! Неужели Таккик? Забыв о еде, Каллик помчалась вперед, чтобы получше осмотреться.

Но когда она остановилась на краю скалы, откуда был виден весь берег в обе стороны, ее постигло жестокое разочарование. Очень далеко, возле самого горизонта, по берегу лениво брел огромный белый медведь. Он был слишком огромен, чтобы быть Таккиком. Но может быть, если она потихоньку пойдет следом за этим медведем, ей удастся полакомиться остатками пойманной им дичи? Каллик задумалась, нервно переступая с лапы на лапу. Вообще-то, приближаться к такому огромному зверю было очень опасно. Мама предупреждала, что голодные белые медведи часто убивают беспомощных медвежат.

Каллик в нерешительности попятилась назад, но тут внимание ее привлекло какое-то движение на берегу. Там был еще один белый медведь, и он тоже шел в ту же сторону! Оба медведя были довольно упитанными и держались отдельно друг от друга. Но почему же они идут в одну сторону?

Может быть, они путешествуют к тому месту, куда раньше всего приходит лед? Ниса когда-то рассказывала, что все белые медведи долго идут вдоль берега моря, а потом собираются в одном месте и ждут появления льда. Значит, она, Каллик, тоже должна отправиться в ту же сторону, только нужно держаться подальше от больших медведей.

— Прошу тебя, милая Силалюк! — прошептала Каллик, — укажи путь моему брату Таккику, чтобы мы встретились там, где соберутся все медведи!

Только бы Таккик не забыл рассказы Нисы о месте, куда приходит лед! Только бы он сумел перебраться на землю… С вершины, на которой стояла Каллик, был хорошо виден весь залив. Ветер гнал рябь по огромному простору океана, и птицы с пронзительными криками кружили в вышине.

Каллик решила не спускаться вниз, а идти прямо по вершине, чтобы лучше видеть весь берег. Так она сможет издалека заметить приближающихся медведей.

Она шла целый день и пугливо пряталась среди камней, если вдруг впереди показывался какой-нибудь медведь. За весь день она так и не нашла ни одного оброненного кусочка еды, ни одного обглоданного скелета, так что пришлось все-таки пожевать ненавистную траву, стараясь не обращать внимания на горечь. Резкий запах «зелени» вскоре привел ее в тенистое место, где деревья росли очень часто. Наверное, это был «лес», если Каллик правильно запомнила слово. Здесь под деревьями росло много маленьких, густых деревьев, причем на многих из них росли какие-то непонятные круглые разноцветные шарики. Каллик остановилась и заморгала. Может быть, это «ягоды»? Некоторые шарики были черными, как ее кожаный нос, другие — красные, цвета крови. Интересно, на вкус они как мясо или лучше? Ягоды пахли приятно, но Каллик все равно не решалась их попробовать.

Откуда ей знать съедобные они или нет? Вдруг у нее живот заболит?