Голос мамы стал истерически резким. Я не знаю, что именно она кричала мне. Меня интересовал только Майкл Милтон.

— За то, сволочь! За то, что ты посмел прийти в наш дом! — я не дал ему подняться и ударил ещё раз ногой вполсилы. — За то, что ты посмел завязать знакомство с моей мамой! За твою ложь и английское коварство! — после ещё одного удара он скатился вниз почти до самых входных дверей.

Охранники, выбежавшие из гостиной так и замерли в недоумении. Прибежала даже Ксения и Надежда Дмитриевна. Следом появился повар Кузьма Ильич с большим кухонным ножом и выпученными глазами, уставившимися на англичанина. Тот стоял на четвереньках, пытаясь подняться на ноги.

— Вон отсюда! И чтобы никогда больше не приближался к моей маме и нашему дому на пушечный выстрел! — вот теперь, не спускаясь с лестницы, я позволил себе использовать кинетику. Резко выбросил вперед ладонь правой руки, делая удар размазанным, чтобы в злости не пробить этого козла насквозь. Майкла вынесло на улицу вместе с осколками оконного стекла и цветочным горшком, треснула створка входной двери.

— Чем помочь, Александр Петрович? — подал голос Денис — парень из охраны.

— Да. Проследи, чтобы эта британская сволочь как можно скорее убралась от нашего дома, — сказал я. — Если выйду я, то я его просто убью.

Мама стояла бледная, руки дрожали, глаза были раскрыты так широко, что в них, казалось, можно разглядеть весь переживаемый ей ужас. Она попыталась что-то сказать Денису, поспешившему на улицу, но слова из её часто вздымавшейся груди просто не пошли.

— Ну-ка идём наверх! Сейчас всё объясню! Всё, про этого Майкла! — я схватил её за руку и потянул за собой.

До второго этажа графиня идти не сопротивлялась, но в коридоре вырвала у меня руку и побежала к своим покоям, содрогаясь от рыданий. Я нагнал её, когда она уже открыла дверь. Попытался остановить, но Елена Викторовна оттолкнула меня, вошла к себе и сразу щелкуна замком.

— Мама! Открой! Я тебе должен тебе рассказать, кто на самом деле этот Майкл! — я постучал в дверь.

Она не отзывалась. Были слышны её удаляющиеся шаги. Наверное, забежала в спальню.

Наверное, я слишком вспылил с этим Майклом. Набить ему морду можно было позже. В первые мгновения как я увидел бритиша, вошедшего в наш дом, во мне было гораздо больше того, прежнего Саши Елецкого, чем Астерия. Кровь вскипела во мне, эмоции просто зашкаливали. Боги, да, это вкус жизни… В этот раз слишком неожиданный и крепкий вкус! Не стоило так самозабвенно предаваться эмоциям! Ведь всё можно было сделать гораздо разумнее и эффективнее. Можно даже было поиграть роль радушного хозяина, посидеть с мамой и Майклом за столом. А потом, выбрав самый удобный момент, положить перед Милтоном и мамой папку Скуратова и начать задавать бритишу очень неудобные для него вопросы. А вот потом можно было уже и в морду. И тогда бы мама отнеслась к этому с гораздо большим пониманием. Но ладно, что сделано, то сделано. Я выплеснул гнев. Я разбил ему морду и получил удовлетворение. С мамой, конечно, вышло очень нехорошо. Теперь я для неё враг номер один на сегодняшний вечер. К завтрашнему дню она немного поостынет, и мы сможем поговорить.

Я постучал в покои графини ещё несколько раз, настаивая:

— Мама, открой! Нам надо поговорить!

Она не отзывалась. На лестнице раздались шаги, в коридоре появился Денис.

— Ваше сиятельство, всё сделано. Помог ему погрузиться в эрмик. Уехал, — доложил охранник, глядя на меня с нескрываемым восхищением.

— Спасибо, — я кивнул, решив не объяснять ему причин инцидента.

— Крепко вы его приложили: лицо разбито и рука, кажется, поломана или вывих, — добавил Денис.

— Он это заслужил, — сказал я и направился к своей двери, на полпути, остановившись, окликнул его: — Денис, а с кем мама вчера ездила за покупками? Со Степаном?

— Так точно, ваше сиятельство, — отозвался он.

— Пусть зайдет сейчас ко мне, — попросил я и открыл дверь в гостевую.

Степан появился минут через пять, когда я прослушивал на эйхосе сообщение от Ленской.

— Разрешите, ваше сиятельство? — он неуверенно приоткрыл дверь.

— Да, заходи. Скажи мне, Степан, вы вчера куда ездили с Еленой Викторовной? — я щёлкнул тумблером включения коммуникатора и плюхнулся в кресло.

— На Жастинский проспект в дом модной одежды «Московский Стиль», — не задумываясь выпалил он.

— И ходили только по магазину? Больше никуда не заезжали? — уточнил я.

— Никуда. Ходили только по лавкам на Жастинском. Там же огромный магазин, можно полдня ходить. Елена Викторовна выбирала всякие обновки для вас и потом сразу назад, — доложил Степан.

— Для меня? — удивился я, вспоминая, как вчера мама вышла из эрмика, за ней Степан с кучей коробок.

— Ну да, а кого же ещё. Ваши вещи все сгорели, вот она и озаботилась. По женским отделам даже не ходила. Знаю, брала только самое лучшее, спрашивала у продавщиц, что там такое нынче в моде. И даже меня спросила, чтобы я выбрал. Кое-что ко мне прикладывала — мы же с вами почти одинакового роста, — рассказал охранник.

— Хорошо, спасибо, Степан, — я отпустил его, а на душе стало как-то неприятно. Что ж ты так, Астерий? Елена Викторовна для тебя вон как старалась, проявила приятнейшую материнскую заботу, а ты её довёл до истерики.

И понятно, что нужно было этого Майкла под зад коленом, но всё это можно было сделать гораздо более тонко и безболезненно для графини. Попутно у меня возникла ещё одна мысль: «Может, всё-таки мама нашла мой тайник? Нашла, удивилась довольно богатому содержимому и решила меня порадовать новой одеждой. Почему она не сказала мне о покупках? Обычно, женщины спешат похвалиться таким. Она собиралась, но я занимался магией, сидел в «лотосе» с высокой концентрацией и попросил её не мешать». Если бы только эта догадка, оказалась правдой! Если бы тайник нашла мама! Версия, которую прежде я не воспринимал всерьёз, сейчас начинала казаться правдоподобной. Жаль, только проверить её в данный момент я никак не мог.

Я взял эхос и наговорил сообщение маме:

«Мама, пожалуйста, открой двери. Нам нужно поговорить. Очень сожалею, что мне пришлось тебя так расстроить, но, когда ты узнаешь всю правду о Майкле, то поймешь причины моего поступка. Прошу, пожалуйста, открой, двери!».

Я сидел несколько минут, глядя на лежавший на столе эйхос. Глупо было ждать от неё ответа. Елена Викторовна редко пользуется эйхосом и почти никогда не обращает внимание на сигнал пришедшего сообщения. Сейчас тем более ей не до эйхоса. Хотя… может она пытается связаться с Милтоном?

Эйхос пискнул, мигнул оранжевым огоньком. Я тут же подхватил его и увидел, что пришло сообщение от Ковалевской:

«Как ты, готов? Смотри, Елецкий, не опоздай, как прошлый раз. Иначе тебе придётся покупать две пары туфель».

Чёрт! С последними событиями, свидание с княгиней задвинулось куда-то в дальний угол. Готов ли я? Нет, не готов. Сейчас просто не могу уйти из дома, в то время как мама заперлась в своих покоях и, наверное, до сих пор льёт слезы после случившегося. Если я уеду развлекаться с княгиней, то это будет свинство с моей стороны. Похоже, сбываются опасения Ковалевской: не будет сегодня никаких туфель.

Я поднес эйхос ко рту и наговорил сообщение для Ольги:

«Оль, прости, но сегодня туфли отменяются. Ты была права. Прости ещё раз».

Скверная ситуация. Теперь на меня смертельно обидится еще один дорогой мне человек. Я закрыл глаза и как-то так вышло, что часть внимания сама перетекла на тонкий план.

— Гера… — прошептал я вслух.

Она присутствовала здесь. Вот откуда эта дикая вспышка эмоций на лестнице!

Значит, Гера! И почему я не понял это сразу, тем более что её след явно читался возле агентства Скуратова? Нет, Величайшая, дёргать меня за тайные ниточки души у тебя не получится. Считай, что это твоя последняя удача, в попытках управлять мной.