— Да! — с довольной улыбкой настоял я.

— Только крем возьми, — мигом сдалась она, и стало понятно, что ее страх лишь игра.

Я нащупал в ящике тюбик с рисунком розовых лилий. С этими штучками подполз к моей актрисе, полный желания продолжить наш чувственный спектакль.

— Иди ко мне, — намазав черный фаллос кремом, я привлек Свету к себе. — Расслабься.

— Только медленно, Саш, — шепнула она, прижавшись ко мне полной грудью и доверчиво выпятив попу. Ее губы с нежностью начали целовать мое тело.

Когда я нашел ее узенький вход и погрузил в него тонкий кончик дилдо, виконтесса мучительно застонала.

— Больно? — я поцеловал ее в губы.

— Немножко… — она расслабила ягодицы и с теплом ответила на мой поцелуй. — Просто подожди, сейчас привыкну.

Тихонько я начал водить в ней фаллосом, погружая его глубже.

— Так нравится? — я чувствовала с каким трепетом отзывается ее тело.

— Да… — признала она. — Очень… Не спеши. Потом возьмешь меня как захочешь.

— Сюда тебя хочу, — шепнул я, еще глубже погружая волшебный инструмент в ее анус. — Давно хочу. С тех пор как увидел твою аппетитную задницу.

— Чего же не брал? — она застонала от прикосновения моей свободной руки к ее мокрой ложбинке. — Выгнулась, часто задышав.

Я чувствовал через ее полную грудь, как часто, дико бьется сердце моей актрисы. Мои пальцы, нашли ее самую чувствительную точку — распухший мокрый бугорок.

— Сейчас кончу! — Ленская вцепилась в мою руку и укусила меня.

Я лег на спину и притянул Светлану к себе. Она села сверху. Под ее пронзительный вскрик мой окаменевший член вошел в ее свободное отверстие. Ленская взлетела на небеса почти сразу, задрожав на мне, забившись в экстазе и тоненько повизгивая.

Мы еще долго мучили ее диван, сотрясая воздух сладостными криками, и экспериментируя с ее волшебными штучками и моим воином, который не был обделен и побывал везде. Совсем обессилев, просто лежали, лаская друг друга. У меня совсем вылетело из головы, что Ленская должна была сказать мне что-то важное, открыть какую-то тайну. Только когда стрелки на старых часах, висевших возле зеркала, приблизились к половине двенадцатого, виконтесса встала и, направляясь к раковине, где можно помыться.

— Саш, я должна сказать тебе кое-что. Это нужно сделать до полуночи. Знаю, тебе это не понравится, — произнесла она из полутемного угла. — Очень, очень не понравится. Но я должна…

— Что случилось, Свет? — я сел на диван, надел трусы и рубашку.

— Подожди немного… — она исчезла за ширмой.

Появилась через несколько минут, одетая в синий велюровый халат. Подошла к окну, долго постояла там в молчании. Когда я начал надевать джаны, заскрипев диваном, Светлана очень тихо сказала:

— Нам придется расстаться. После полуночи я уже не буду твоей. Прости, — она всхлипнула, прижав ладони к лицу.

*** Кто смотрит мою страничку на Бусти: добавил новые арты 18+ с Ленской к этой главе.

Глава 6. Когда плачет небо

В первый миг мне показалось, что я ослышался. Сказанное Ленская произнесла так тихо, что ее можно было неверно понять. Но когда Светлана сквозь слезы повторила: «Все, Саш, мы вряд ли теперь увидимся! Прости, что так! Пожалуйста, прости!» — вот тогда я во всей полноте осознал смысл ее слов.

— В чем дело, Света?! Объясни мне, что происходит? У тебя появился кто-то другой? — я вскочил с дивана, подошел к ней и повернул ее к себе.

— Я все объясню. Только спокойно меня выслушай. И отпусти, мне тяжело дышать, — виконтесса разжала мои руки. — Я не могу так, понимаешь? Я тебя почти не вижу. Ты даже в эйхосе нечасто со мной общаешься. И, Саша, честное слово, я тебя ни в чем не обвиняю. Я все понимаю. Ковалевская мне сказала, что и с ней ты бываешь нечасто. Сказала, что ты очень занят, делаешь важные дела для нашей империи. Но ты меня тоже пойми: когда мы с тобой начинали, мне было трудно согласиться быть второй после Ольги. Я перешагнула через себя, согласилась. Тогда не знала, как мало буду занимать места в твоей жизни. И это при том, что мы могли видеться в школе. Теперь все, школы больше не будет! Завтра ты улетишь с Ольгой на Карибы. Я даже знаю какая гостиница: «Сады Атлантиды». Это прекрасно, я завидую. Очень завидую. По-доброму, не злюсь. А потом, вы с Ольгой сразу отправитесь учиться, и это не в Москве, а где-то там, далеко. Ковалевская не говорит, где, но я поняла, что после этого мы смогли бы видеться еще реже. Насколько реже, Саш? Раз в три месяца? Или раз в полгода? Я не могу и не хочу так! Я просто сгораю и схожу с ума!

— Я постараюсь прилетать к тебе чаще! — возразил я, сердце колотило в грудь. Теперь и мне тоже стало тяжело дышать.

— Пожалуйста, помолчи! И постарайся теперь ты меня понять, как я до сих пор понимала тебя, ничего не выпрашивая, не требуя! Если я не могла стать для тебя женой, то я старалась быть хорошей любовницей. Я перешагнула через себя и, как ты хотел, уступила Ковалевской. Я не спорила с ней и по твоему совету даже подружилась. Соглашусь, твой совет был мудрым. Но в результате я оказалась отодвинута на самый край. Знаю, у тебя есть еще какая-то англичанка и еще кто-то. Но я не могу больше так. Я не могу быть в постоянном ожидании, что ты назначишь мне встречу. Я хочу жить полноценной жизнью и каждый день видеть своего мужчину. Поэтому… Поэтому я приняла решение расстаться с тобой. Сегодня наш последний день. Он уже заканчивается, — Ленская, размазав пальцами слезы, глянула на часы. — Я хотела, чтобы в этот последний день тебе было со мной хорошо. Хотела и хочу, чтобы у тебя остались обо мне только лучшие воспоминания. А дальше нам двоим нужны силы, чтобы перешагнуть эту черту и перейти в следующий день уже без друг друга.

— Свет, не надо этого делать! Я не знал о твоих переживаниях! Почему ты до сих пор молчала и делала вид, что все хорошо? — я вытащил из кармана коробочку «Никольских». Все что она сказала, у меня как-то не помещалось в голове. Так бывает: эмоции просто не оставляют места мыслям. Самое скверное, что Ленская почти во всем была права. Я не мог толком ей ничего возразить. Да, я действительно уделял ей слишком мало времени. Да, у меня на это были причины — я на самом деле очень занят. Постоянно занят. И пусть мои дела чрезвычайно важны, важны для нашей империи, Светлане-то от этого не легче. Она все равно права.

— Молчала, потому что думала, что мы окончим школу и у нас станет больше времени, будем видеться чаще. Но когда я узнала от Ольги, что вы с ней уезжаете из Москвы куда-то учиться. При чем это место закрытое, вроде военной академии, я поняла, что теряю тебя. После того как я это узнала, я не спала всю ночь. И почему я узнала об этом от Ольги, а не от тебя? Не хотел расстраивать? — в ее мокрых глазах появилась обида. — Не отвечай. Это уже не важно. Я проплакала всю ночь и приняла это жуткое решение, как бы мне ни было больно! На следующий день я побоялась, что не выдержу этого. Побоялась, что, расставшись с тобой, быстро сдамся и буду просить тебя вернуться. Тогда я, чтобы не было пути назад, решила принять ухаживания одного мужчины.

Она замолчала, опустив взгляд.

— Ты спала уже с ним? — я закурил.

— Нет, Саш. Я тебе никогда не изменяла и не сделала бы этого. Я просто пообещала ему, что с первого июня, на следующий день после окончания школы пойду с ним в ресторан. После чего мы, наверное, начнем встречаться. Мне это нужно, Саш. Он хоть немного отвлечет от мыслей о тебе, — Ленская поджала губы, стараясь не заплакать. — Я боюсь остаться один на один со своей болью.

— Этот мужчина — сценарист Артур… — догадался я, но сразу не вспомнил его фамилию.

— Артур Голдберг. Ты знаком с ним? — Ленская еще больше помрачнела.

— Да так, слышал, видел. Видел, как он держал тебя за руку на сцене, — я затянулся «никольской» жадно и нервно. — Свет, он же уже не молодой. Лет на пятнадцать старше тебя. Зачем тебе этот старый хрен. Ну зачем? Почему именно он?! Ты меня расстроила. Очень!

— Прости. Я не выбирала. Мне просто стало все равно кто будет после тебя. Но кто-то нужен. Иначе я не смогу, — она втянула носиком дым, закашлялась.

Мне захотелось заговорить словами, которыми часто говорит Талия — выматериться. Громко, душевно. В груди закипело от злости. И я сказал:

— Знаешь, о чем сожалею? О том, что ты не залетела тогда, в нашу ночь ведьм.

— Ты же боялся этого. А теперь даже так? Уже не против? Хочешь, немного успокою, если только это на самом деле добавит тебе спокойствия, — она отвернулась к окну, отодвинув шторку шире, впуская ночную свежесть. — Сейчас у меня опасные дни. Я не предохранялась сегодня. Намеренно не предохранялась. Если дадут боги, унесу частицу тебя в свое будущее. И не беспокойся, если у меня будет твой ребенок, я не предъявлю никаких претензий, чтобы не создавать проблем ни тебе, ни Ольге. Я сама со всем справлюсь.

— Обещай, что ты сообщишь мне! — я снова повернул Ленскую к себе, желая видеть ее глаза.

— Не знаю, Саш. Ничего не могу обещать. Ты не представляешь как мне больно и страшно! Не требуй от меня сейчас обещаний. Не требуй ничего. Одно могу сказать: сначала все должно успокоиться. Я должна остыть. И ты должен остыть. И может быть потом, если у тебя будет время и желание видеть меня, мы увидимся. А сейчас уходи. Уходи, не мучай меня. Время уже вышло, — она глянула на часы — было семь минут первого.