Высушенный до звона деревянный посох со свистом рассекал воздух, а в голове Сашки вдруг зазвучал странный мотив. Что это за музыка, он даже не пытался угадать. Не до того было. Его сознание словно отключилось, наблюдая за телом со стороны. Сколько это продлилось, Сашка не знал, но вдруг музыка оборвалась, и он замер в странной позе, с вытянутым в сторону посохом в руке.

— Ты помнишь, — прозвучал удовлетворенный голос. — Повторяй этот танец каждый день, и придет время, когда ты сам все вспомнишь.

Сашка протянул посох старику и вдруг понял, что его фигура медленно растворяется в воздухе.

— Помни, — снова зазвучал голос старика. — Ученик ученика сможет победить ученика мастера только в том случае, если Всевышний одарит его огромным талантом, и он сможет заставить себя отдать искусству всю свою жизнь.

— Как вас зовут, мастер? — успел спросить Сашка до того, как фигура старика бесследно исчезла.

— У безликого нет имени, — прошелестело в ответ, и все пропало, словно никогда и не было.

Вскрикнув, Сашка резко сел, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, где он и что происходит. Льняная рубашка, в которой он уснул, была мокрой насквозь, словно его водой из ведра окатили. Утирая с лица крупные капли пота, парень краем сознания отметил, как дрожат пальцы.

— Что, приятель, кошмар приснился? — сочувственно уточнил Жак, не сводя с него внимательного, настороженного взгляда.

— Я что-то говорил? — повернулся парень к нему.

— Нет. Только стонал и задыхался, — мотнул Жак головой с таким видом, словно был обманут в лучших мечтах.

— Мог бы и разбудить, — вяло упрекнул его Сашка. — Видишь же, что плохо.

— Угу, и получить по морде? — иронично фыркнул Жак. — Я еще не забыл, как ты в бреду руками махал. Нет уж. Ты сам как-нибудь.

Их разговор прервал вахтенный матрос, появившийся из-за кучи каких-то ящиков, уложенных стопами на палубе.

— Поднимайте свои задницы и идите за мной. Кок сказал, что не станет ждать весь вечер.

Подхватившись, оба инвалида поспешили на камбуз. Получив по миске какой-то каши, куску хлеба и кружке с бурдой, случайно называемой кофе, они устроились у борта и принялись жевать.

— И эти помои они называют едой? — возмутился Жак, прожевав первую ложку каши.

— Не бухти, — отмахнулся Сашка. — Думай об этом, как о топливе для своего тела.

— Удивляюсь я тебе. Вот так легко относиться к таким вещам… — Жак возмущенно покрутил головой.

— А чего шуметь попусту? Ну сам подумай, это что-то изменит? Нет. Ну и чего тогда воздух сотрясать?

— Как ты сказал? Воздух сотрясать? — удивленно переспросил Жак. — Странное выражение. Никогда не слышал.

— Кажется, так наш капрал говорил, — состроив задумчивую физиономию, вздохнул Сашка, проклиная свой длинный язык. — Проклятье! Ничего не помню.

— Лучше вспомни, куда деньги сунул, — ворчливо посоветовал Жак.

— Какой теперь смысл? — пожал Сашка плечами. — Даже если вспомню, не плыть же за ними обратно.

— Почему бы и нет? Особенно если там есть, за чем плыть, — тут же отозвался однорукий. — Сколько там было, помнишь?

— Издеваешься? — возмутился Сашка. — Я имя свое с трудом вспомнил, а ты «сколько было».

— Ну хоть примерно, — не унимался Жак.

— Нет. Ты действительно издеваешься, — прошипел Сашка, начиная злиться. — Ну сам подумай, откуда у простого солдата могут быть серьезные деньги?

— Говорили, что ваш взвод резался с туарегами чаще других. Так что, думаю, тебе было что прятать, — не сдавался однорукий.

— И много ты видел у них серебра или золота? — рассмеялся Сашка. — Их богатство это верблюды. Чем больше стадо, тем туарег богаче. А из металлов они больше всего ценят не золото, а сталь. И больше всего дамасскую.

— А что тебе приснилось, что ты так стонал? — неожиданно сменил тему Жак.

— Взрыв склада, — скривился Сашка.

— М-да, понимаю, — кивнул Жак, покосившись на свой пустой рукав. — Мне иногда тоже моя рука снится.

Поев, они отдали свои миски помощнику кока и отправились обратно к своим матрацам. Жара начала спадать, дышать стало легче, но говорить не хотелось. Во всяком случае, Сашке. Так что, снова улегшись, он заложил руки за голову и принялся вспоминать свой сон. Странный, пугающий, но такой реалистичный. А самое главное, последние слова того старика. У безликого нет имени.

«Кто такие эти безликие и почему он называл меня учеником? — думал парень, прокручивая в памяти свой сон буквально покадрово. — Вот блин! Мне только мистики не хватало для полного счастья. А что если попробовать повторить то упражнение с посохом? Или посох имитирует оружие? Тогда какое именно? Хотя чего я гадаю? На Востоке пользуются саблями так, что применять эти движения, держа в руках шпагу, было бы глупо. Так, минутку. Это что же, я теперь еще и всяким холодняком владею? А ведь владею. Если вспомнить, как моя тушка кинжалами орудовала. Ага. Так, Санек. Не торопись. Ты в армии только толково стрелять научился и малость пользоваться тем, что обычному солдату положено. А здесь ты орудовал кинжалами и даже не морщился. Выходит, этот парнишка умудрился напроситься в ученики к какому-то мастеру и сумел выжить, благодаря его урокам. Нет. Так дело не пойдет. Надо пробовать», — с этой мыслью Сашка поднялся и принялся шарить среди груза на палубе, подбирая подходящую палку.

Наткнувшись на боцмана, парень коротко объяснил ему свои затруднения, мотивируя все тем, что потерял память. Задумчиво хмыкнув, боцман, мужчина лет пятидесяти, крепкий, как гриб боровик, задумчиво побарабанил пальцами по ящику, на который опирался, и, кивнув, велел парню следовать за ним. Легко сбежав по трапу на нижнюю палубу, он привел Сашку в какой-то закуток и, отперев низкую дверцу, скрылся в подсобке. Погремев там чем-то, он спустя минуту вынырнул обратно и, протянув Сашке обрезок рукоятки от швабры, проворчал:

— Пользуйся. Только не вздумай выкинуть.

— Не беспокойтесь, мсье. Мне главное понять, что я забыл, а что еще помню, — заверил его парень.

Поднявшись на палубу, он прошел на нос, где приметил подходящую по размеру площадку, и, пару раз провернув в руке палку, замер. Спустя несколько секунд в голове его снова зазвучал все тот же мотив, и парень начал двигаться. Очень скоро он понял, что в точности повторяет те движения, что выполнял во сне. Доведя свой танец до конца, Сашка замер в той же позе и, сделав глубокий вздох, очнулся.

— Ну ты даешь! — послышался восхищенный возглас.

Жак наблюдал за ним из-за кучи ящиков.

— Что это было?

— Специальные движения для тех, кто владеет саблей. Во всяком случае, нам это так объясняли, — пожал Сашка плечами и не спеша отправился к своему матрацу.

* * *

Неприятный звук прервал бесконечное сидение в одной и той же позе, и два молодых помощника принялись отдирать от тела Александра липкие кругляшки, от которых отходили какие-то длинные шнурки, связывавшие его с непонятным ящиком, который и издавал тот самый звук. С облегчением вздохнув, парень поднялся и длинно, от души потянулся, вскидывая руки над головой. Молодое, сильное тело взяло свое, и теперь Александр чувствовал себя почти так же, как до контузии.

Только с головой все еще было сложно. Он никак не мог сопоставить свое нечаянное спасение и жизнь в новом теле. Но самое главное, у него никак не получалось научиться принимать новую действительность такой, какая она есть. Без вмешательства высших или низших сил. Впрочем, у его неожиданно проявившейся набожности были весьма веские причины. Однажды, увидев по телевизору одно шоу, он покраснел, словно девица, и поспешил ретироваться из комнаты.

Потом, в разговоре коснувшись этой темы, он долго плевался, удивляясь распущенности современных нравов. Да, в его время тоже было не все так благостно, но люди не стремились так явно выставлять свои пороки напоказ. Именно это обстоятельство больше всего выводило парня из себя. Но при этом именно телевизор помогал ему наиболее быстро начать воспринимать многие понятия современности. Правда, после каждого просмотра телевизора у него возникала такая куча вопросов, что врачи, проводившие с ним различные исследования, начинали прятаться по углам.

Но самое большое впечатление на него произвела поездка на автомобиле. Из госпиталя, куда его привезли после контузии, Александра забрали в закрытый исследовательский институт. И эта поездка привела парня в дикий восторг. Едва оказавшись на территории института и дождавшись, когда машина остановится, он выскочил наружу и с ходу кинулся осматривать этот удивительный транспорт.

От полной разборки автомобиль спасло только то, у парня под рукой не нашлось никакого инструмента. Водитель то и дело оттаскивал его за шкирку от работающего двигателя. Привезший Александра майор тихо приказал ему присматривать, но не мешать, внимательно отслеживая реакцию парня. Дождавшись, когда Александр немного успокоится, он отвел его в сторону и, предложив сигарету, спросил:

— Я смотрю, тебе очень понравилась машина?

— Это же настоящее чудо, мсье! — восторженно выдохнул Александр. — Такие ровные линии! Точное литье! Я видел автомобиль всего три раза в своей жизни, но всегда мечтал научиться управлять им.