Оставив её у ворот своего подворья, парень прибавил шагу и через несколько минут вежливо окликнул, переступая через тын:

— Дядька Никандр, ты дома ли?

— Сюда ступай, — послышалось из сарая.

Оглядывая это произведение плотницкого искусства, Матвей только удивлённо хмыкнул. Похоже, плотник и вправду был настоящим мастером работы по дереву. И ворота саманного сарая, и окна хаты, и даже дверь были украшены резными наличниками с роскошной резьбой. С интересом осмотрев эту роскошь, Матвей шагнул в сарай и, коротко склонив голову, произнёс:

— Здрав будь, дядька Никандр. По делу я к тебе.

— И тебе здоровья, Матвейка. Случилось чего или сломалось что? — степенно отозвался мастер.

— Спросить хочу. Пару брусьев дубовых да доски покрепче, примерно как на дроги, у тебя найдётся?

— Найдётся, чего ж не найтись. А брус толстый нужен?

— Ну, примерно вот такой на сторону, — показал парень пальцами примерно десять сантиметров.

— Такой есть. И доска буковая имеется. Лёгкая и крепкая. Не враз и разрежешь.

— И почём отдашь?

— Инструмент бы мне поправить надобно, да на колёса тележные обода новые поставить, — подумав, назвал плотник цену.

— Добре. Пригоняй телегу, — решительно кивнул Матвей.

Работа была не сложная и много времени не займёт. Кивнув, казак жестом позвал парня за собой и, пройдя в дальний конец сарая, ткнул пальцем:

— Вот тебе брус, а вот доска. Инструмент когда возьмёшь?

— Давай так, дядька. Ты сейчас весь инструмент собери, а завтра, как телегу перегонять станешь, на неё всё дерево и погрузи.

— Добре. После полудня буду, — прикинув кое-что к носу, кивнул казак.

Вернувшись к своему верстаку, он быстро собрал весь инструмент, требовавший правки, в одну крепкую корзину и, протягивая её парню, добавил:

— Заточи как след. А то начал дерево рвать. А он резать должен.

— Сделаю, дядька. Покоен будь. Ты только кусок деревяшки какой не нужной покрепче мне дай, чтобы на чём попробовать было. После сам же и заберёшь с инструментом.

— Ага, вот, держи, — чуть подумав, ответил мастер, доставая с полки обрезок дубовой доски.

Сунув обрезок в корзину, Матвей коротко поклонился и, развернувшись, отправился в кузню. Привести в порядок несколько стамесок, рубанок и пару тёсел было делом нехитрым. Уже в кузнице как следует рассмотрев инструмент, парень задумчиво хмыкнул и принялся разводить огонь в горне. Весь инструмент был кованым, но его не мешало слегка подкалить. Засыпав в горн остатки каменного угля, он принялся качать меха, чтобы нагнать температуру.

Подхватывая клещами каждый инструмент, он нагревал его до ярко-красного свечения и плавно опускал в ведро с льняным маслом. Закончив, парень взялся за заточку. Одно тесло пришлось слегка подравнять, чтобы задать лезвию нужный угол. Закончил он уже в темноте. Всё полученное от плотника железо резало дубовую доску, словно масло. Убедившись, что всё сделано на совесть, Матвей погасил горн и отправился ужинать.

Утром, наведя на инструмент окончательный лоск, парень занялся отковкой ободов. Разогрев металлический прут, он быстро превратил его в железную полосу и начал пробивать отверстия под гвозди. Так повторилось четыре раза. К тому моменту, когда Никандр загнал во двор телегу, все подготовительные работы уже были закончены. Показав, куда ставить транспорт, Матвей вынес из кузни уже готовый инструмент и, кивая на корзину головой, предложил:

— Испробуй сам, дядька. Коль чего не так, я сразу и поправлю.

Кивнув, плотник достал всё тот же многострадальный обрезок доски и, вдумчиво опробовав на нём весь инструмент, удивлённо проворчал:

— Добре тебя батька выучил, Матвейка. Стамески и новыми так не резали. Добрая работа. Спаси Христос.

— Благодарствую, дядька Никандр, — поклонился парень. — За телегой завтра зайди. Готова будет.

— Не к спеху, — отмахнулся плотник. — Как сделаешь, так и ладно.

— Ну, сам смотри, — не стал спорить парень.

— Неужто и вправду за день управишься? — не поверил казак.

— Так дело-то нехитрое, да и привычное, — пожал Матвей плечами.

— Добре. Завтра зайду, — кивнул Никандр, направляясь к тыну.

Проводив его взглядом, Матвей взялся за дело. Подставив под телегу толстое полено, он жердью приподнял её заднюю часть и, ногой подвинув ещё одну деревяшку, принялся снимать колёса. Отмерив полосу железа прямо по месту, он отрубил нужный кусок и, быстро склепав обод, принялся нагревать его. Потом, перекинув клещами обод на колесо, он быстро набил его на место и, закрепив гвоздями, повторил процесс.

Через два часа, сняв уже передние колёса, Матвей сделал короткий перерыв, воды попить и слегка остыть от жара. Заглянувшая с кузню Настасья, с интересом оглядев его работу, удивлённо проворчала:

— И вправду мастером стал. У батьки и то дольше выходит. Это что же, ты ту доску на свою работу сменял?

— Угу.

— И зачем она тебе?

— Дроги новые сделать хочу. Наши старые совсем. Того и гляди развалятся. Да и колёса там на одну дорогу.

— Это что же, ты теперь у нас и за кузнеца, и за плотника будешь, — поддела его Настасья, лукаво прищурившись.

— Надо будет, и тебя на кухне заменю, — не подумав, брякнул Матвей, снова прикладываясь к ковшу с водой.

— Что, и обед сам сготовишь? — не поверила женщина.

— Случись нужда, сготовлю, — кивнул Матвей, мысленно обозвав себя ишаком.

Удивлённо хмыкнув, Настасья окинула сына задумчивым взглядом и, выходя, уточнила:

— Опять до самой ночи возиться будешь?

— Приду, как закончу, — туманно отозвался Матвей, быстро сбивая с колеса старый обод.

Конец ознакомительного фрагмента