— Почему всем хочется рассмотреть мое лицо?

— Нечем больше заняться.

— Ваши проблемы.

— Твои, раз тебя это беспокоит.

— А ты… — Кирилл затянулся и посмотрел девушке прямо в глаза. Они у нее были весьма странными, раскосыми, как у эльфа. — Я тебя не помню.

— И не вспомнишь.

— Не училась с нами?

— Учусь с Мариной в универе и, честно говоря, подумываю, как бы послать все к черту.

— Ты на каком курсе?

— На втором.

— И уже выдохлась? Не горячись. С преподами обо всем можно договориться.

— Можно, — согласилась Соня и натянуто улыбнулась, словно кто-то потянул уголки ее губ за ниточки, — я как раз знаю одного ублюдка, который пойдет мне навстречу, если я… Как он там выразился? Ах да, «пущу в ход свое очарование».

Кирилл хмыкнул. Дым от сигареты медленно тянулся вверх, и он наблюдал за ним, даже не представляя, волнуют его слова девушки или нет.

— Паршиво, — наконец, ответил он.

— Омерзительно.

— Он только болтал?

— К счастью.

— Молодой?

— Лет тридцать. Может, сорок. Разве это важно?

— Ну да. Есть желание. Есть извращение.

— Действительно считаешь, что приставать к студенткам — нормальная практика, если у вас небольшая разница в возрасте?

— Во-первых, не говорил я такого, — ткнув сигаретой в сторону Сони, отрезал Кирилл, — а, во-вторых, ты красивая девушка. Если твоему «профессору» едва стукнуло тридцать, что ты от него хочешь? Он сам еще студент. Отчасти.

— Отчасти, — повторила низким голосом девушка и не удержалась от смеха. Она покачала головой и с укором уставилась на собеседника. Было в ней что-то бунтующее, непослушное. Она ставила под сомнение каждое слово и прожигала глазами, наверняка, зная, как ее острый взгляд действует на окружающих. — Тебе легко рассуждать, поэт. — Она заговорчески приблизилась к парню. — Никто из учителей не представлял тебя обнаженным.

— С чего ты взяла? — самодовольно ухмыльнулся Кир.

— О Господи.

— Уверен, кому-то определенно хотелось бы узнать, какой мой пресс наощупь.

— Да брось.

— Слушай, у тебя всегда есть варианты. Носи паранджу, выкинь обтягивающие кофты…

— То есть вопрос в выборе одежды? Боже, только не говори, что ты из тех, кто считает, что женщина сама виновата, если ее зажимают в переулке.

— А ты не притворяйся, что у тебя нет мозгов, и ты не видишь разницы. — Парень выкинул окурок и посмотрел на Соню. — Знаешь, сколько уродов разгуливает по улицам?

— Я не поджидала уродов в коридоре университета.

— А они не только по темным уголкам прячутся.

— Разве я одета вульгарно?

— Ты выглядишь сексуально.

— Я — женщина, я выгляжу сексуально большую часть времени.

Кирилл в изумлении вскинул брови. Он не ожидал подобной прямоты от незнакомки.

— Что? — Воскликнула она, обхватив себя руками за талию. — Это неоспоримый факт.

— Некоторые девушки с тобой бы поспорили.

— Удачи им. И все же я не собираюсь шарахаться от каждого звука просто потому, что для мужчины любой мой вид — красная тряпка. Неужели вы не можете себя контролировать?

— Можем.

— Ага.

— Я же веду себя прилично.

— Только потому, что у тебя голова другим забита.

Кир отвернулся и прошелся пальцами по волнистым волосам.

— Ну да, — с неохотой ответил он, — я обратил внимание на твои плечи, если ты об этом.

— А еще обратил внимание на дверь. Раз девять. — Соня осторожно облокотилась спиной о грязное стекло и почесала щеку. На коже появились красные полосы, но они мгновенно исчезли. — Зачем пришел, если не горел желанием увидеться с ребятами?

— Кто тебе такое сказал?

— Да брось. Ты будто причалил на похороны.

Кирилл внезапно не удержался и нервно, как-то надрывно усмехнулся. Приподнял очки и надавил пальцами на переносицу, пытаясь заглушить гул, взорвавшийся между висков.

— Интересное сравнение.

— Ты в порядке?

— В полном.

Девушка нахмурилась. На улице постепенно становилось холоднее. Она растерла ладони и прижала их к коленям, не понимая, каким образом разговор зашел в данное русло.

— Наверное, я много выпил.

— Может, на пустой желудок?

— Может.

— Пойдем обратно. Закажешь еды и полегчает.

Если бы от проблем можно было избавиться с помощью отменного жаркого, вот бы жизнь изменилась. И не только у Кирилла, но и у всех людей на планете.

— А знаешь… я ведь не собирался приезжать. Купил билет за два часа до отправления. По телефону предупредил начальника. Папе и вовсе ничего не сказал. Звучит по-идиотски.

— Нисколько.

— Думаешь?

— Ну, всем иногда хочется все бросить и сбежать. Я бы тоже сбежала, но понятия не имею, куда. Тебе нравится Москва?

— Я к ней привык.

— Это не ответ на мой вопрос, — растянула девушка и подтолкнула парня плечом.

— Город как город, ну, большой, да, людей много, со временем перестаешь обращать на это внимание. Вообще перестаешь… отвлекаться, — наконец, подобрал слово Кир и посмотрел на собеседницу. — Все вечно куда-то несутся. В глаза друг другу не смотрят.

— «Чудесное» место.

— Как будто здесь иначе.

Соня хмыкнула. Поправила рукав кофты, который спустился уж слишком низко, обнажив несколько крошечных родинок на предплечье, и откинула назад голову. Кирилл повторил ее позу и уставился в глубокое, черное небо, такое же одинокое, как и он сам.

— Как-то не верится, что вы с Мариной лучшие подруги, — неожиданно признался Кир. Он с трудом понимал, отчего слова срываются с языка, но решил пойти на поводу у внезапно объявившегося импульса. — Вы совсем разные.

— Ты ни с кем из нас не знаком.

— Я не слепой.

— Поэтому носишь такие очки?

— Смешно, — причмокнул парень, — очень остроумно.

— Ты кстати тоже отличаешься от ребят.

— Возможно.

— Возможно?

— Дети сближаются с теми, кто живет рядом, делит с ними парту. Взрослые выбирают себе друзей осознанно, и я не представляю, каким «таким» образом ты осознанно подружилась с Мариной, уж прости. Она производит впечатление… своеобразной девушки.

— Составил о ней мнение, руководствуясь наличием пирсинга в ее носу?

— То есть ты со мной не согласна?

— Не умничай, ладно? — Соня придвинулась к поэту и поглядела ему точно в глаза, да так, что в гигантских стеклышках появилось ее отражение.

Кирилл улыбнулся. Улыбался он с необъяснимым шармом и харизмой, подобно герою из криминального детектива или любовного романа. Острая ухмылка, ледяной взгляд. Нечто неуловимое, словно предназначенное только для девушки напротив, личное, сокровенное.

— Интересный ты человек, — неожиданно заключила Соня, и парень замер. Она глядела на него не так, как он привык. Не с обожанием или смущением. С любопытством. Люди со временем перестают видеть человека. Видят образ, сотканный из собственных чувств и внешних обстоятельств. Соня пока что его совсем не знала и поэтому смотрела на него, а не на события, которые его окружали.

— Я очень интересный, и это я еще не пустил в ход обаяние.

— Ну да. — Девушка спрыгнула с подоконника и отряхнула штаны. — Пойдем обратно?

— Замерзла?

— Немного.

— Тогда пойдем.

— Ребята скажут, что я тебя украла.

— Не выдумывай. — Кир поправил воротник рубашки и лениво поднялся на ноги. В конце концов, они ждали его столько лет. Подождут еще пару минут.

Они вернулись в бар и заняли места за столиком. Перед Кириллом стояли две рюмки. Он с удовольствием осушил сначала первую, потом вторую. Егор усмехнулся, а педант выгнул дугой правую бровь.

— Что? — Небрежно бросил Кир. — Вымотался.

— Не знал, что от усталости вискарь лечит.

— Значит, паршиво ты разбираешься в жизни.

— Ты вчера приехал? — Вмешался Женек, поставив на стол костлявые локти. Маринка тут же прилипла к нему, коснулась щекой, словно они не могли сосуществовать раздельно.

— По-моему, ты об этом уже спрашивал.

— Повтори еще разок для публики.

— Да, я причалил вчера, — официально заявил парень, поглядев на давних друзей, — и нет, я не планировал приезжать. Может, покончим с допросом, и вы лучше расскажете, как здесь поживаете? Где твои прелестные скобы, рыжий?

Рыжий засмеялся, прикрыв ладонью рот — рудиментарный механизм, привычка — и сипло выдохнул спертый воздух. Казалось, вот этим вот вздохом, он рассказал целую историю о том, как ему тяжко приходилось с брекетами и как теперь легко без них живется.

— Я купил целое ведро грецких орехов.

— Да ладно.

— Ага, смотреть уже на них не могу.

— И прическу сменил. — Кирилл схватил рюмку и принялся вертеть ее в ладонях. Перед глазами заплавали цвета и лица, смешались звуки, но он не подавал виду. — Непривычно, наверное. Смотришь на людей без оранжевой занавески.

Ребята заулыбались, а Егор вяло отмахнулся.

— Да пошел ты.

— Не вздумай никуда идти! — Женя как всегда привлек внимание громким возгласом. Его и в детстве было слишком много, но Кириллу, как ни странно, эта черта в нем нравилась. — Я строго-настрого запрещаю тебе шевелиться.

— Рад это слышать.

— Честно говоря, я уж подумал, что ты свалил с нашей королевой драмы с концами. Видок у тебя не располагает к душевным беседам, знаешь ли. Так что классно, что вы вернулись.