На миссис Баррингтон был утонченный темно-синий костюм. Лицо ее казалось мрачным, и все же энергия ее не оставила. Больше того, настроена она была довольно решительно, так что не терпелось узнать, с каким делом она явилась.

— Миссис Баррингтон, — сказала я, коснувшись ее руки, — мне так жаль…

— Спасибо. Это шок для всех, — произнесла она скорее автоматически — занимало ее что-то совершенно иное. Миссис Баррингтон была подавлена, и все же в ее голосе чувствовалась характерная и узнаваемая сила. Она пришла сюда с чем угодно, но точно не для того, чтобы оплакивать беднягу Джеймса Харкера.

Майло поднялся с места и подошел поприветствовать ее:

— Здравствуйте, миссис Баррингтон. Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас.

— Миссис Баррингтон, какой чай вы предпочитаете? — спросила я, когда Майло отставил стул и предложил ей присесть.

Некоторое время мы провели за «чайной церемонией». В этом было что-то успокаивающее, как и в случайном звоне фарфора и серебра, заполнявшем паузы в беседе.

— Полагаю, вы все еще пытаетесь угадать, зачем я пришла, — сказала гостья, допив первую чашку и поставив ее на блюдце, а затем расправила плечи, словно готовясь к чему-то обременительному, но очень важному.

— Что ж, — заговорила я осторожно, — я… Мне было несколько любопытно, когда Майло сообщил о вашем визите.

— Так скоро после смерти Джеймса. — Миссис Баррингтон проникновенно посмотрела на меня. — И все же я думаю, что вы догадались: я здесь как раз из-за него.

Однако мне до сих пор было не понятно, к чему она клонит. Я посмотрела на Майло, но тот выглядел так безмятежно, словно мы беседовали о погоде или любых других приятных пустяках.

— Наверное, это как-то связано с пропавшими драгоценностями, о которых вы мне рассказывали, — предположила я после некоторой паузы.

— Нет, не совсем, — отозвалась она. — То есть связано, конечно, но, как говорится, Бог свидетель, я бы хотела и вовсе забыть о них… Возможно, если бы я не начала все это, Джеймс остался бы жив. Но как можно знать наверняка? Никакими «если бы» делу не поможешь, верно?

— Я… Нет, боюсь, что нет, — пробормотала я. Все еще не было ясно, о чем она говорит. Может, считает, что ее племянник наложил на себя руки из-за того, что не вынес тяжелого чувства вины? Так писали в газетах, но это еще не значит, что это правда. И потом, миссис Баррингтон добрая женщина. Если бы мистер Харкер честно ей сознался, она бы, без сомнения, сразу его простила. Нет, тут далеко не все так просто.

— Тогда что же вы узнали о смерти племянника, чем хотели с нами поделиться? — спросил Майло в лоб. И, похоже, миссис Баррингтон даже стало легче от его прямоты.

— Вы читали газеты? — вопросом на вопрос ответила она.

— Только «Таймс», — сообщила я и добавила: — Они пишут, что вы опознали камни, которые нашли в его карманах.

— Да, так я журналистам и сказала: это мои камни, а прежде пропадали и другие драгоценности. Они бы все равно узнали. Но я и без этого собиралась им сказать.

Мы с Майло быстро переглянулись. Чем больше она говорила, тем страннее все это звучало.

— Наверное, у него был серьезный повод, чтобы взять их, — рискнула я заговорить после затянувшегося молчания.

— Джеймс не крал мои вещи, миссис Эймс.

Я стала выбирать слова еще более тщательно:

— Конечно, это страшная мысль, особенно при таких обстоятельствах, но…

— Вы не понимаете, — грубо перебила миссис Баррингтон, в нетерпении отвергая мои догадки. — Он знал, что сапфиры не настоящие. Перед балом я посвятила его в свой план.

Я молчала и старалась хорошенько обдумать, что все это может означать.

Конец ознакомительного фрагмента