— Я не знала, когда ты возвращаешься.

— Да, конечно. А еще, полагаю, ты не знала, что уезжаешь сама.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он достал из открытого чемодана черную шелковую ночную рубашку и рассеянно попробовал ткань на ощупь.

— Это как-то связано с Трентом, правда? С его сегодняшним визитом.

— Ты не имеешь ни малейшего представления, о чем говоришь.

— И часто он здесь бывал?

— Не очень, — ответила я, лишь чуть-чуть устыдившись своему намеренно туманному ответу.

Майло усмехнулся, каким-то чудом умудрившись остаться в рамках приличий.

— Что бы ты обо мне ни думала, дорогая, я не дурак. Значит, Джилмор Трент прискакал сюда на своем скакуне и, подхватив тебя на лету, наконец-то одержал победу. Ему, однако, потребовалось немало времени.

— Майло, не будь идиотом, — сказала я, выхватывая у него ночную рубашку.

Майло коротко рассмеялся.

— Пожалей меня, Эймори. Ты ведь не собираешься с ним бежать.

Я закрыла чемодан, одновременно защелкнув оба замка, и посмотрела на Майло.

— Я ни с кем никуда не бегу. Просто уезжаю.

Майло встал с кровати, надев на лицо маску скучающей насмешки.

— Пожалуйста, уходи от меня, если тебе так хочется, дорогая. К кому угодно, но не падай опять в объятия Трента. Должна же у тебя быть хоть капля гордости.

Наши глаза встретились.

— Майло, я твоя жена уже пять лет. Сколько, по-твоему, гордости могло у меня остаться?

Глава 3

На следующее утро наш водитель повез меня к вокзалу. Я получила телеграмму от Джила, в которой говорилось, что он сядет на утренний лондонский поезд, встретит меня, когда я сделаю пересадку на следующей станции, и дальше мы поедем вместе.

Я не ждала, что Майло выйдет проводить меня, но все-таки расстроилась, не увидев его перед уходом. Хотя что ж тут расстраиваться, я ведь не надеялась на нежное прощание. Мои слова о том, что наш неудавшийся брак сотворил с моей гордостью, были справедливы, хотя и резки. Майло, разумеется, и бровью не повел. Выслушав их, он рассмеялся этим своим ужасно спокойным и безразличным смехом:

— Что ж, прекрасно, дорогая. Поступай, как знаешь.

И ушел. И все.

По дороге на вокзал я остановилась попрощаться с Лорел и рассказать, куда так внезапно уезжаю. Мы с Лорел вместе выросли и были очень близки. Ей единственной я могла полностью доверять. Мы ненадолго уселись у нее в гостиной.

— Ты едешь к морю с Джилом Трентом? — переспросила она, подняв брови. — Не думала, что ты на такое способна, Эймори.

— Я еще хоть кого удивлю. В моей душе таятся такие запасы легкомыслия, что все только ахнут.

Мы, конечно, шутили, но Лорел довольно точно подвела итог:

— Поможешь ты там своему старому другу или нет, это, разумеется, не улучшит твои отношения с Майло.

— Иногда я сомневаюсь, что их вообще можно улучшить.

Эта мысль мучила меня и когда я добралась до вокзала, но я запретила ее себе, поскольку уже показался поезд. Первое и главное сейчас помочь другу. Джил надеется на меня. Мои семейные мучения длились так долго, что могут еще немножко подождать.

В Тонбридже я пересела на поезд, идущий в южном направлении, и через несколько секунд в купе вошел Джил. Поезд тронулся, и мой бывший жених, широко улыбнувшись, уселся рядом.

— Привет. Рад, что ты решилась, Эймори.

— Я же говорила тебе, что поеду.

Он снял шляпу и бросил ее на пустующее сиденье напротив, пригладив рукой волосы.

— Да, я видел, что ты всерьез. Однако нельзя недооценивать искусительные чары Майло Эймса. — В голосе его послышалась печаль.

— Давай не будем о Майло, ладно?

— У меня нет ни малейшего желания обсуждать твоего мужа. Но я бы не хотел, чтобы это отразилось на тебе. Он пришел в бешенство?

— Нет, не пришел, — вздохнула я. — По-моему, для него вообще не имеет значения, что я уехала.

Джил с минуту помолчал, а потом спросил:

— Ты от него ушла?

— Не знала, что мужчины тоже предпочитают мелодраму. Да нет, строго говоря, не ушла. Не совсем, как мне кажется. Я сказала, что еду к морю.

— И что едешь со мной?

Я взяла журнал, который читала до появления Джила, и открыла на первой попавшейся странице, собираясь закончить этот разговор.

— Майло вовсе не дурак. Он просто притворяется вертопрахом, потому что все находят это очаровательным. Конечно, он связал твой приезд и мой отъезд.

— И не пытался тебя отговорить?

— Нет, не пытался.

Джил покачал головой и усмехнулся.

— Тогда он не так умен, как ты думаешь.

Поезд прибыл на нашу станцию уже после обеда, погода стояла чудесная. Ярко светило солнце, теплый воздух пахнул морем и солью. Выйдя на платформу, я сделала глубокий вдох и на мгновение почувствовала радость, которую испытывала в детстве, приезжая к морю, — полнейшее счастье и довольство.

— Наш автомобиль.

Джил подвел меня к блестящей машине, которую за нами подали из гостиницы. Мы отъехали от вокзала и двинулись по плавно поднимающейся дороге мимо живописной деревни.

— Вот и «Брайтуэлл», — сказал через секунду Джил, указывая на вершину холма.

Очаровательная белая гостиница разместилась на скале над морем — вытянутое, солидное и вместе с тем элегантное здание. Да и все вокруг было солидное, прочное и тем не менее гостеприимное. «Брайтуэлл» был под стать что принцам, что пиратам. Здесь не грех было остановиться, не рискуя прослыть страшным мотом. Ведь в наши дни при виде излишнего расточительства многие строго хмурят брови.

Мы с Джилом вышли из автомобиля и по дорожке прошли в гостиницу. Внутри все было так же приятно глазу, как и снаружи. Стойка администратора располагалась прямо напротив входа в просторный вестибюль. Пол был выстелен блестящим белым мрамором. Свет, падающий из высоких окон, отражаясь от желтых стен, наполнял пространство теплым сиянием. Обитые белым и разными оттенками синего кресла и диваны были расставлены с продуманной небрежностью. Общий эффект довершала пара искусно размещенных кадок с комнатными растениями.

Когда Джил взял ключи, я почувствовала, что могу провести здесь вполне счастливую неделю.

— Батюшки, неужели это Эймори Эймс? — раздался высокий, несколько визгливый голос.

Я обернулась и увидела женщину в невероятной шляпе и пестром наряде. Она спланировала на нас будто попугай на бреющем полете.

— О, дорогая! — в один голос воскликнули мы с Джилом.

Это была Ивонна Роланд собственной персоной, кошмар всего лондонского общества.

— Эймори, моя дорогая Эймори! — Ивонна схватила меня за руки и одарила поцелуями в дюйме от каждой щеки, окутав облаком талька и розового масла. — Сколько лет!.. Пожалуй, еще был жив мой последний муж… А может, и раньше… Бедный мой Хэрольд! Как вы, дорогая? — И не дождавшись ответа, она повернулась к Джилу: — И Джилмор Трент тоже тут! Как я рада вас видеть! Да вы приехали вместе! — Она снова схватила меня за руку. — Как чудесно! — Вдруг ее осенило, она прищурилась, взгляд переметнулся с меня на Джила и обратно. — Но, дорогая, я думала, вы замужем… Как его звали? Чертовски привлекательный мужчина…

— Я приехала повидаться с друзьями, — неопределенно ответила я.

На лице Ивонны появилась лукавая улыбка.

— А-а, понимаю! Что ж, можете на меня положиться, я сама скромность… Если бы вы только знали все тайны, что заключены в моем сердце… Я никогда никому не говорила всего, что знаю об Иде Кент, даже после того, как она сбежала с этим мясником. — Миссис Роланд с отвращением поморщила нос. — Грязная история… Но вы и Джил! Очень, очень рада. Ну а теперь простите меня, я шла пить чай на террасе. Увидимся позже.

И, многозначительно подмигнув, Ивонна исчезла.

— Боже милостивый, — вздохнул Джил.

Я кивнула. Эта состоятельная вдова порхала в обществе подобно чрезмерно голосистой птице сумасшедшей раскраски. Она становилась вдовой трижды, с каждым разом, когда под грузом ее шумной и утомительной избыточности таял очередной супруг, увеличивая свое состояние. Я склонялась к мысли, что мужья Ивонны укладывались в гроб исключительно в надежде обрести покой. Однако она была достаточно безобидна.

— По крайней мере, не будет скучно, — улыбнулась я. — Возможно, миссис Роланд будет и не за нас, но, несомненно, с нами.

— Что ж, тогда, думаю, можно подняться и приготовиться к чаю на террасе вместе с ней и остальными, — сказал Джил, легонько коснувшись моего локтя.

Мы двинулись к лифту, находившемуся слева от стойки администратора, и молча поднялись на второй этаж, каждый в своих мыслях. Выйдя из лифта, Джил протянул мне ключи. Когда его рука коснулась моей, я вдруг почувствовала, что все это неспроста. Не важно, что мы поселились в разных комнатах; все равно приехали мы вместе, и от этого становилось несколько неловко. Мы посмотрели друг на друга. Интересно, а Джилу это тоже пришло в голову, подумала я.

— Моя комната через три от твоей, — сказал он. — Встретимся через пятнадцать минут?

— Хорошо.

Джил прошел дальше по коридору, и я зашла в номер. Он оказался просторным, сдержанно-элегантным: толстый ковер на натертом деревянном полу, шелковые обои в цветочек, мягкое, тяжелое постельное белье, все в бледных, со вкусом подобранных тонах. В углу модный диван и два обитых шелком кресла. У стены письменный столик. Как и в вестибюле, мебель, казалось, говорила: я очень дорогая, но я тут просто стою, не обращай на меня внимания.