— Но есть те, кто нарушают законы, — молодая девушка упрямо уставилась на экономку. — Их не я придумала. Я лишь им следую.

Громкий вздох послышался отчётливо.

— Дорогой? — уточнила супруга у главного Кросса в семье. — Что не так?

— Я лишь понял: мне в очередной раз придётся ходить по краю, как в тот раз, когда Эби чуть не посадила мэра за решётку.

В столовой дома знаменитых адвокатов Нанса нависла гнетущая тишина.

— Будь с ними помягче, и всё обойдётся, — посоветовала старшая дочь отцу. — Или, если хочешь, я возьму это дело на себя.

— Нет, Джеки, я справлюсь.

Эрни Кросс удручённо посмотрел на свёрнутую газету.

— Даже не представляю, как ты узнала об этом.

— Всё просто — я лишь уловила слухи в ближайшей питейной! — довольная собой Эбигайль громко похвасталась. — Одна из негласных заповедей любого сыщика гласит: «Молчи и слушай, слушай и молчи».

— Хорошая заповедь, — согласился Джером. — Только ты её почему-то соблюдаешь на работе, а дома напрочь о ней забываешь.

— Ну вот, — недовольно ответила Эби. — Так и знала, что ты не воспримешь мои слова всерьёз. Вы вообще меня всерьёз не воспринимаете! А я уже пять лет работаю в полиции нравов.

— И это, безусловно, похвально, — согласилась Фелиция Кросс с дочерью. В следующую секунду она бросила строгий взгляд на старших детей, уточняя: — Не так ли, Джес, Джером?

— Да, матушка, — ответили оба в один голос.

— Что ж, на этом и закончим, — подытожила Фелиция.

— А как же я? — удивилась Эби. — Я ещё не позавтракала!

Экономка только-только подвязала шелковый поясок на юбке красивым бантом, а сама Эбигайль закончила натягивать непослушный носок, стоя на одной ноге.

— Таковы правила, дорогая, — строго ответила ей мать. — Хочешь завтракать — спускаешься вниз вовремя.

— Одетая как положено, — добавила старшая дочь.

Эбигайль насупилась, но в этот раз промолчала. Она уже придумала план, как выкроить время до работы, чтобы успеть забежать в местную пекарню.

«Решено, отправлюсь сразу на пляж сторожить женскую секцию от подглядывающих настырных мужланов», — подумала так Эби.

Напоследок она бросила недовольный взгляд в сторону старших брата и сестры, прежде чем вперёд всех выскочить на улицу, чтобы постараться хотя бы не опоздать на работу. Мало кто знал, но ради этого Эбигайль каждый день прилагала невероятные усилия. Срезала путь тут и там, несясь, очертя голову, по пока ещё безлюдным улицам Нанса. Прыгала через заборы, а иногда даже босиком переходила вброд местную речушку, лишь временами полноводную.

Эби ещё не знала, что обычное во всех смыслах утро может иметь не столь обычные последствия, с которыми ей придётся столкнуться лицом к лицу в ближайшем будущем.

Глава 3. Конкурентка

Высокие стопки бумаг опасливо покачивались под собственным весом, то и дело грозясь упасть на пол и похоронить под собой ту немногочисленную мебель, которая была наставлена в некогда популярном помещении полиции нравов — слуховой комнате. Каверзно исковерканное, выдуманное название от однокоренного слова «слухи» в полной мере отражало смысл происходящего за её дверями. Ныне в этой комнате складировали все выпуски газет, которые имели хоть какую-то ценность в расследовании мелких правонарушений, по обыкновению сильно интересующих немногочисленный штат сотрудников, которых иной раз сами горожане Нанса называли не иначе как бездельниками или, помягче, моралистами.

«Тише-тише, моралист идёт», — частая фраза, звучащая тут и там среди любителей слухов и сплетен, была настолько привычной, что стала крылатой за какой-то месяц после первого резонансного дела с пошляком Друззи.

Невезучему мужчине пришлось спешно собрать свои пожитки и уехать из города, не дожидаясь заключения под стражу из-за подглядывания в местной купальне. С тех самых пор непопулярный отдел полиции обзавёлся аж пятью новыми сотрудниками в дополнение к прежним трем, и был гордо назван полицией нравов.

Эбигайль Кросс была одной из тех, кто записался на работу в первых рядах. Ведь с детских лет она искренне старалась быть эталоном нравственности, чтобы не посрамить неподобающим поведением доброе имя своих родителей — доблестных служителей и защитников Закона всего Нанса, четы известных адвокатов. К сожалению, её попытки поступить на юридическую службу успехом не увенчались, потому что она была напрочь лишена необходимых навыков и умений: скрупулёзно изучать факты и отодвигать на второй план личные эмоции.

Эмоции.

В этом Эбигайль была полным противовесом своим братьям и сестре. Она являла собой настоящий комок эмоций, сжатый до критического состояния. Тронь его — выстрелит в разные стороны, разрушая всё на своём пути. Оттого, изо дня в день, она жгуче переживала любые нападки в свой адрес и, как следствие, плохо засыпала ночью. Однако уже утром чувствовала, что энергия бьёт ключом. А острая необходимость причинять обществу пользу и только пользу толкала вышеозначенную личность на новые великие, по её мнению, свершения.

Она хотела доказать всем и каждому, что может быть полезной. Что достойна своих родителей, что полиция нравов — это не бездельники и уж тем более не просто моралисты, не знающие горечи разочарований.

Но увы. Мнение простых граждан Нанса было диаметрально противоположным. Отчасти поэтому большую половину времени Эбигайль проводила, прячась за масками, париками и плащами, чтобы быть вхожей в те места, где обычно встречались любители почесать языки.

Поначалу руководство в лице принципиального и весьма консервативного Харенса Госта, неулыбчивого, скупого на эмоции, закрытого и молчаливого старичка не понимало причин столь экстравагантного поведения сотрудницы, одной из лучшей по показателям раскрываемости дел. Но со временем Эбигайль стала своего рода эталоном для подражания среди коллег, чему ничуть не гордилась. Ведь она чувствовала, будто ей наступают на пятки. Молодая и энергичная Эби острее других переживала проблемы, связанные с конкуренцией, и бесконечно злилась, когда её костюмами пользовался кто-то, кроме неё самой.

— Говорю вам, — прошептал младший нештатный сотрудник полиции нравов. — Эби напросилась.

— Не поняла?

В слуховой комнате, придя с утречка пораньше на работу, ныне сплетничало сразу четверо. Рика Колски — одна из них.

— Да что непонятного-то! — фыркнул рассказчик. — Сердцеед нашего городка взялся за её соблазнение.

— И зачем ему это? — Рика не спешила верить новичку, явно старающемуся выслужиться. — Может быть, брякнул по пьяни и слухи разлетелись, а на завтра он и сам забудет, что говорил нечто подобное.

— Э, не, — не согласился тот, — он был трезв.

В слуховой комнате ненадолго воцарилась мёртвая тишина.

— Во всяком случае, он только-только заказал себе выпивку и ещё не успел приложиться к стакану, — новичок чуть менее уверенно добавил к уже сказанному.

— Это, конечно, отрадно, — гнусаво протянул коллега Рики по имени Вольф Мадеус.

Он картинно закатил глазки к потолку и демонстративно подбоченился. Его длинные блестящие волосы спадали по плечам, а чёлка против воли хозяина лезла на глаза. Из-за чего тот был вынужден постоянно дёргать головой, или заправлять непослушные пряди за уши.

— Не начинай, — отмахнулась Рика. Она знала Мада, как его прозвали с ранних лет, уже давно. — Я пытаюсь понять, как мы можем использовать эту новость в своих целях.

— Как-как, — пухляш по имени Винистер злорадно дёрнул уголками губ, — просто свести этих двоих вместе, скомпрометировать, а слухи сделают остальное.

— Нет дыма без огня, не так ли? — Мадеус включился в игру и тоже ухмыльнулся.

— Погодите, — Рика задумчиво махнула рукой, — прежде чем рисковать, нужно хорошенько всё осмыслить и составить план.

— Да какой план? — Винистер громко почесал подмышку, а затем, будто так и надо, понюхал кончики пальцев. — Нужно действовать по обстоятельствам. Всего не предугадаешь.

— Дело говорит! — воскликнул источник новой информации. — Точно ведь!

— Ти-и-и-ше, — шикнули на него с разных сторон.

Стопки бумаг, окружающие горе-заговорщиков, опасливо покачнулись.

— А знаешь, ты прав, — Колски наконец пришла к какому-то выводу, — надо их скомпрометировать, но так, чтобы уж точно не отвертелись.

— И прощай, Эби, — новичок потёр ладони друг об друга, — и да здравствует новый штатный сотрудник полиции нравов.

— Не загадывай на будущее, — осадил его Мадеус. Они с Вини многозначительно переглянулись. — Если дело выгорит, то мы похлопочем о твоей кандидатуре перед главным.

— Лишь бы, лишь бы, — протараторил новенький сотрудник. — Только бы всё удалось.

— А чтобы удалось, тебе нужно продолжать следить за нашим сердцеедом. А их обоюдную «знаковую» встречу, — Рика многозначительно стрельнула глазками на заговорщиков, — с нашей Эби я организую.

— Наконец-то мы получим в полное распоряжение весь её маскировочный реквизит, купленный на казённые денежки.

Вини мечтательно призадумался.

— Главное, это результат, — Колски обратила внимание коллег на основную деталь плана. — Эбигайль должна попасться с поличным. Желательно голая или полуголая, будучи в объятьях Райена или хотя бы в его постели. Рано радуетесь. Работы предстоит очень и очень много.