— Ах, да! Конечно, для этого я его обрил и поместил в местную психушку на время, пока действовал от его имени. Ну, а дальше дело стало за малым. Пробраться в полицейский участок и терпеливо дождаться приглашения на опознание моего трупа. И снова удача! Уже неделю спустя, пока я усиленно делал вид, будто работаю, во время очередной планёрки у неподражаемой Зоры Ринч прибыли радостные вести. В пустыне, близ Асториса нашли неопознанный труп старика, предположительно беглеца-преступника.

И снова призрак замолчал, но только для того, чтобы обернуться и с торжествующей улыбкой приблизиться к новому начальнику ГУП.

Мишема так и распирало от гордости, когда он продолжил свой рассказ:

— Конечно, я сильно рисковал, зайдя так далеко. Ведь дело с подсадным трупом могло бы остаться в юрисдикции тамошних тюремщиков. Записали бы в карточке любого беглеца, подходящего по возрасту и комплекции, и плакали мои изначальные планы: отомстить всем, кто меня ненавидит, собрав их вместе, здесь, в крематории Фено. Но тут мне несказанно повезло, эти ленивые задницы и рады были скинуть работу на детективов из других городов, разослали отчёт по всей Аттийской империи, приглашая на опознание.

— Зачем?

Простой вопрос Суиза заставил лиходея замолчать.

Труп повернул голову к собеседнику и зло уставился на маэстро, как на врага.

— Что? — уточнил он у ищейки.

— Зачем нужно было мстить всем этим людям? Ты лишил их родного человека, причинил боль, за которую расплата — ненависть. Зачем ты усугубил ситуацию?

Шомпалю всегда было интересно смотреть на реакцию преступников, когда они придумывали оправдания лиходейским поступкам. Вот и сейчас он с жадностью впитывал эмоции могильщика, точнее проекции его души, которая добровольно сопровождала детектива по лабиринту памяти.

Едкая усмешка промелькнула на устах лиходея, прежде чем он ответил вопросом на вопрос:

— Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя будто выковыривают из общества?

Ищейка отвечать не спешил. Молча внимал дальше, ожидая новых подробностей.

— Критика, критика, надменный взгляд, усмешки. Как же я ненавижу всех этих заносчивых людишек! — Кивок в сторону комнаты крематория. Воспоминания застыли на месте и ни одно действующее лицо спектакля не двигалось. — Я мучился, страдал, пытаясь подобрать ключи к душам окружающих меня людей. Обиды, осуждение и наконец полный игнор. Вот что я получил взамен всех моих стараний.

Суиз хотел было расспросить о подробностях, что он имеет в виду, но труп всё продолжал и продолжал изливать душу:

— А в какой-то момент внутри меня щёлкнуло и я понял, что проще человека убить, чем добиться его взаимопонимания. — Совершив логический кульбит в оправдательной деятельности, Мишем улыбнулся безумной улыбочкой. — В итоге оказалось, что все они внутри одинаковые. Руки, ноги, голова, два тазика требухи и много-много крови.

— Тебе так только кажется, — задал задачку Шомпаль. — Поверь, меня не зря боятся сильные мира сего. Я умею играть на струнах души, не задевая физическую материю. Но это не значит, что я не экспериментировал в молодости.

— Вижу, ты один из нас, — довольно усмехнулся Мишем. Махнул рукой и сцена в крематории погрузилась в темноту, а взору маэстро предстал коридор со множеством дверей. — Никому подобное не показывал, но тебе я позволю беспрепятственно блуждать здесь, пока не надоест. Однако… — Лиходей ненадолго замолчал, выдерживая паузу. — Скажи мне вот что, — он с интересом подался вперед. — Что различалось? И много ли трупов тебе удалось препарировать за свою молодость?

— Достаточно, чтобы понять, что все мы разные, — Шомпаль скривился и не стал вдаваться в подробности. — Главное, уметь видеть эти различия. И придавать значение деталям и мелочам.

— Мелочи, — Мишем хмыкнул, — это неважно. Детали — согласен. Детали важны как никогда. Они составляют основу нашей жизни.

— Не могу не согласиться, — покивал маэстро. — Что ж. — Сделав прощальный знак рукой, он собирался открыть первую попавшуюся дверь, но труп его остановил.

— Подожди. Я знаю, что ты ищешь. Не теряй времени зря. Загляни лучше сюда. — Труп проплыл по воздуху вперед и распахнул седьмую по счёту дверь с правой стороны. — Недавние подробности нападения на полицейский участок…

— Нет, ты ошибаешься. — Маэстро покачал головой. — Меня больше интересует бывшая градоначальница Фено и место, где она может скрываться.

— А-а-а, ты тоже ищешь Гризельду?

Труп Мишема задумчиво крутнулся на месте, поочередно вглядываясь в каждую из дверей, коих было в коридоре бесконечное множество.

— Посмотрим… — проронил он, идя вперёд, будто знал куда и зачем. Суиз решил не отставать, отправился следом.

Тишина, наступившая внезапно, и темнота могли напугать кого угодно, но только не великого маэстро. Идущий впереди труп мгновенно исчез, едва пообещал сопроводить Шомпаля в нужную комнату, но сделал это лишь для того, чтобы спустя мгновения очутиться у гостя за спиной.

— Только идиоты любят играть по правилам, остальные срезают путь, чтобы обогнать других. А кто-то попросту убивает конкурентов. Но есть и те, кто убивает безо всякой на то причины, как я, — злорадно шептал Мишем.

Его серый труп снова отправился вперед по коридору памяти, тихонько посмеиваясь. Казалось, он получал эстетическое удовольствие от общения с равным себе лиходеем. По крайней мере он искренне в это верил. А Суиз не спешил рушить иллюзии чужой души. Потому что боль от осознания непременно будет сопровождаться яростным отрицанием очевидного, что может изрядно помешать в поисках необходимой информации.

В конечном счёте ищейка выберется отсюда целый и невредимый, а вот могильщик останется и дальше сходить с ума от одиночества, будучи заключённый в бесконечный цикл воспоминаний, что могли длиться годы, веки и тысячелетия. Самый настоящий персональный ад для каждой души, имеющей за плечами много горя и страданий других людей.

Одно-единственное могло вывести маэстро из себя — неприятные звуки, а не их полное отсутствие. Как раз в этот самый момент труп внезапно начал гундеть себе под нос:

— Мм-м, мм-м турум, ла-ла па-па-пам…

Мишем напевал любимую мелодию, невольно издеваясь над чутким слухом Суиза.

— Откуда? — новый начальник Сорок седьмого полицейского участка не выдержал, раздражённо уточнил. — Откуда тебе известен реквием бабочки? Не думал, что ты любитель музыки.

— О, я не только любитель, я идейный вдохновитель этой самой мелодии. — Труп быстро обернулся и сверкнул обезумевшим взглядом. И без того уродливое лицо старика исказила поистине страшная гримаса вдохновлённой ненависти.

— А кое-кто присвоил все лавры себе!

— Не понимаю, как такое возможно?

Рука ищейки невольно дрогнула, а душевная нить помощницы дёрнулась сама собой.

«Вытаскивать?» — послышался в его голове зов Флопси.

«Нет, ещё не время, — ответил ей Суиз. — Мне нужно узнать ещё кое-что».

«Мне жаль вас расстраивать, но я чувствую, как вашу энергию пытаются выпить. Я уже третий флакончик эссенции истратила, чтобы перенаправить потребление по другому пути. Но будьте осторожны».

«Так вот почему он мне байки травит, — задумчиво ответил Шомпаль подчинённой. — Хорошо, я ненадолго и возвращаюсь».

В голове ищейки пронеслось быстрое: «Принято», прежде чем связь снова прервалась.

— Гризельда, — напомнил Суиз своему проводнику. — Мне кажется, я ясно выразился о собственном интересе.

— А я хочу напитаться энергией, прежде чем ты покинешь меня ни с чем, — злорадно ответил ему лиходей. Честность его ответа подкупала, но только не великого маэстро, у которого в рукаве скрывалось несколько тузов.

— Что ж, тогда ты не оставляешь мне выбора. — Музыкант поднял руки ко рту и начал изображать виртуозную игру на дудочке. При этом его связки мастерски отыгрывали работу сразу нескольких инструментов при исполнении неизвестной Мишему мелодии.

Секунду спустя глаза трупа остекленели и он застыл.

— А теперь, пожалуй, начнём поиски мой убийцы.