— Жду не дождусь, — отозвался Штерн.

Даже не сомневайся, хлыщ белорубашечный! У меня уже и план созрел. Надёжный, как швейцарские часы. Осталось только главную «шестерёнку» на просторах альма-матер отловить — и механизм скоростного выполнения навязанной тобой домашки запустится.

Вечером…

— Пс!

— Твою бабушку, Чумилина! — взвыл Лодочкин, подвернув ногу, когда, шарахнувшись от меня, споткнулся.

Поэтому, наверное, и не дал дёру сразу, обнаружив мою скромную персону под дверью мастерской, где корпели над дипломами будущие выпускники.

Пожалела бы его, но нет. Он ещё не до конца реабилитировался, хотя Тане уже накатал большое письмо с извинениями в духе «ты тут ни при чём, это всё я идиот». Так и есть — он идиот, и это его признание мало что меняет. Хотя Танюха (добрая душа!) уже готова была парня простить и окончательно забыть.

Это она зря! У меня на соседушку-старшекурсника имелись свои планы.

— Да что вам всем далась моя бабушка?! — возмутилась я, отлепляясь от стены, возле которой караулила друга детства. Бывшего! — Расскажу ей — и будете по огородам от лопаты возмездия бегать, — пригрозила, вспомнив свою боевую бабулю.

Я, говорят, в неё характером пошла — такая же бешеная.

— Кому это всем? — насупился парень, незаметно так отступая.

— Неважно! Стой! Я к тебе по делу, Егор, — сказала, потроша потёртый кожаный рюкзачок, который носила на одном плече. — Хорош трусить, я пришла с миром.

— Да кто тебя боится, Чума! — возмущённо засопел парень, делая шаг обратно: не очень-то уверенный.

— Вот и прекрас…

— Я, правда, не хотел, Ксю! — внезапно выпалил он, перебив. — Таня — хорошая девушка: красивая, умная, но… три месяца встречаемся, а дистанция как на первом свидании. Я нормальный мужик! Мне взрослая баба нужна, а не нежная фиалка, которой только и можно, что любоваться, да стихи читать, вместо… ай! — махнул рукой он. — Поэзия, знаешь ли, совсем не моё, — пожаловался Лодочкин, ища у меня сочувствия. — Танечка — она же как принцесса. Ей принц нужен, а я…

— А ты нормальный мужик, которого подцепила взрослая баба с фамильяром, — съязвила я, качая головой. — Наслышана, угу.

— Да, Ира паранома! И что с того? — резко подобравшись, с вызовом спросил бывший друг.

— А ещё твоя Ира с машиной, квартирой и дачей, небось…

— Это плохо?

— Нет, — немного подумав, решила я. — Это хорошо, если у вас с великовозрастной тётей Ирой всё по согласию, — не удержалась от подколки, ибо гадёныш провинился. — Но, Лодочкин, блин! Надо было просто поговорить с Таней, а не в мессенджер сообщение о расставании писать.

— Да знаю я! Дурак, признаю, — буркнул он.

— И поэтому опять письмом отделался вместо встречи?

— Да как мне в глаза-то ей смотреть, Ксюха? Большие, наивные и полные слёз. Я же… Не могу и всё тут! Закрыли тему. Переболит, забудется у неё — тогда и поговорю.

Несколько долгих секунд я смотрела на старшекурсника, пытаясь понять, он всерьёз или шутит, а потом расхохоталась.

— Егор, ты неподражаем! Действительно думаешь, что Таня слёзы по тебе до сих пор льёт? А при встрече на шею кинется, умоляя её не оставлять? Ы-ы-ы…

— Разве нет?

— Ну и самомнение у тебя!

— Хочешь сказать, что ей плевать? — нахмурился бывший парень моей лучшей подруги.

А зацепило-то его как! Нет, чтобы порадоваться. Только что ведь говорил, что не хочет, чтобы она страдала.

— Конечно, плевать. Во-первых, она о тебе уже забыла, а во-вторых, у неё кое-кто появился, и этот кое-кто занимает всё её внимание. — Имела в виду паумяру, но уточнять не стала — пусть предатель поревнует, а то ишь — возомнил себя звездой универа, по которому все девки сохнут.

— Кто он? — навис надо мной Егор.

Ух ты! Какие мы грозные. Потыкала бы ещё «палочкой» в его зашкаливающее ЧСВ, но мне нужны решённые задачки к завтрашнему дню, а, значит, ссориться нельзя — надо мириться.

— Да так, чудо одно. Не боись, мы с ним разберёмся, — смягчила удар по мужскому самолюбию я. — Но вины с тебя за дурацкий способ расставания это всё равно не снимает! — напомнила, чтобы не расслаблялся. — Давай так: я сглажу недопонимание между вами с Таней, а ты… — Он приподнял бровь, ожидая продолжения, и я, вздохнув, протянула ему пачку листов с заданиями по сопромату. — Завтра сдать надо. Препод — зверь. К тому же точит на меня зуб.

— Это тот, с которым ты в развлекательном центре сосалась?

Фи, как вульгарно! Но факт остаётся фактом — Егор тоже посмотрел видео. Не новость — а ракета какая-то. Сверхзвуковая!

— Я была не совсем трезвая, а он подло этим воспользовался, — оправдалась, строя из себя жертву. — Теперь вот мстит.

— Зачем же ему мстить, если он своё получил? — ехидно ухмыльнулся парень, демонстрируя свою кобелиную сущность.

— Лодочкин! — нахмурилась я. — Поможешь или нет? — спросила тоном, который недвусмысленно намекал, что отрицательный ответ равносилен объявлению войны, а воевать со мной — себе дороже. Кому, как не другу детства об этом знать?

— Да тут дохренища же! — поморщился парень, перебирая листы. — У меня диплом и…

— Я приду помогать чертить, — пообещала опрометчиво.

— И Таня тоже придёт? — оживился он.

— Не гарантирую, но спрошу.

Эдак я скоро голубем мира себя почувствую, а не корыстным вымогателем, играющим на чужом чувстве вины. Он же не бросит свою тётю Иру, нет? Татьяна ведь теперь тоже того… паранома. Сейчас Егор как узнает об открывшихся у брошенной девушки сверхспособностях, как начнёт опять ухаживать, а ей уже такое «счастье» и даром не надо.

— Ладно, двоечница, — «обласкал» сосед… тоже, кстати, бывший — наши родители дверь в дверь живут, но в другом городе. Он меня в школу в свое время водил, словно настоящий старший брат. — Давай сюда свои задачки. Всё вряд ли за сегодня успею, но часть постараюсь сделать. Только помни — за тобой должок.

— Спасибо! — буркнула я.

Хотела, как обычно, добавить «ты настоящий друг!», но вовремя вспомнила, что другом он был в прошлом. А в настоящем — подлый предатель.

М-да… как-то не так я себе представляла наш разговор. Вроде и получила то, за чем пришла, но осадочек остался странный — будто сама себя в долговую яму загнала.

А всё бесов препод виноват! Александр Рудольфофич Штерн! Язык сломаешь выговаривая. Надо бы инфу про него в сети поискать, авось какой-нибудь компромат найдётся. А то нынешняя утка с беременностью всё больше по мне лупит, чем по этой наглой блондинистой морде.

Не справедливо!

ГЛАВА 5

Александр Штерн

— А она? — спросила Василиса, протирая барную стойку.

— Сумкой меня огрела на прощание и сбежала, — пожаловался Никита — он же владелец бара и непосредственный начальник барменши, которой впору психологом работать — деньги бы лопатой гребла.

Красивая, умная, взрослая женщина, способная не только выслушать, но и дать дельный совет. Идеальная! Разведённая к тому же два года как, и в брачный капкан повторно попадать не желающая.

Почему я не на неё запал, а на малявку-второкурсницу, которая грубит, язвит и целуется со всякими незнакомцами вроде меня? Вот уж правда — любовь зла!

Э-э-э… любовь? Да не может такого быть!

— Алекс, ты ещё с нами? — мягко подколола меня Василиса. — Или тебя тоже сумочкой по голове кто-то огрел, и ты теперь маешься от последствий?

Подняв на женщину глаза, я растерянно моргнул. Действительно, красивая. Золотистые волосы, проницательный взгляд и улыбка… такая понимающая, что аж не по себе становится. Будто эта барменша с повадками мозгоправа видит тебя насквозь.

Нет, к демонам в котёл такую «удобную» партнёршу. Сегодня она тебя якобы понимает, а завтра уже тобой манипулирует. Встречал я таких, бывало. Моя первая школьная любовь как раз из этой категории. Кариночкой звали. Хорошо, что судьба развела. Судьба, Баська и здравый смысл.

— Просто устал, — сказал я, пригубив чаю со льдом. Прекрасный напиток! Освежающий.

Это Ник никуда не спешит — его рабочий день (в смысле, ночь) только начинается, а я за рулём. Заскочил к нему передать кое-что от декана, так как вижу его сына, год назад окончательно вернувшегося из-за границы, чаще, чем Аркадий Фёдорович. В этом весь Никита. Так и хочется иногда дать ему подзатыльник, чтобы не растрачивал время впустую — родители, увы, не вечны.

— Вторая работа? — понимающе хмыкнула чересчур осведомленная о моей жизни барменша.

— Не работа, а девушка! — сдал меня друг. — Строптивая. Нервы ему мотает и мотает.

На холеном лице Василисы не дрогнул ни один мускул, будто ей всё равно. Но я знаю, что нет — иначе бы не выуживала информацию обо мне у начальника. Да и Ник не раз намекал, что она во мне заинтересована. Я даже подумывал присмотреться к барменше получше, но… случилось непредвиденное. Точнее, непредвиденная. Единственная и неповторимая Ксения Чумилина, о которой я не думал, только когда был занят работой, и то нет-нет да и мелькала мыслишка.

Мне постоянно хотелось видеть эту ненормальную. Спорить с ней, подкалывать, играть, как кот со строптивой мышкой. Она так забавно выкручивалась и так искренне возмущалась… Ну прелесть же! Непредсказуемая, сумасбродная, очаровательная… нахалка.