Это поле не было официальным пунктом сбора отходов, но местные жители часто выбрасывали сюда что попало, и сборщики мусора без лишних формальностей добавляли его к маршруту. Тем утром на обочине дороги лежало два набитых отбросами пакета и объемный, завернутый в покрывало рулон. Маленький жилистый Химера с темными как смоль волосами и намеком усов спрыгнул с грузовика и приблизился к куче. Когда он нагнулся и взялся за влажный край одеяла, то увидел неожиданно женскую ногу, торчавшую наружу.

Химера уронил одеяло и побежал, криками обращаясь к водителю, оба оставили грузовик и помчались к муниципальному управлению, где рассказали главе местных блюстителей порядка о находке, и тот позвонил в полицию.

Химера никогда не давал показаний сам и так и не узнал, кем была женщина с Пасео Монте Карло. Встретившись с ним четыре года спустя, я не стал рассказывать ему то, что знал. Ее звали Кэтрин Ли, она была опытным агентом по недвижимости, замужем и с ребенком. Ей выстрелили под оба глаза из пистолета 22-го калибра, завернули в покрывало и сбросили из автофургона. Каким-то образом ее смерть была связана с аптекарем из Ошкоша в Висконсине, с обыском склада в Гонконге, с затонувшим парусным судном в Тонге.

В любом случае, Химера, как мне показалось, не жаждал узнать эти подробности. Главным образом, он хотел вообще все забыть. Он сказал мне, что годами ему снилась она — женщина, завернутая в одеяло. Иногда она просила его о помощи. А иногда только кричала.

У меня ушло немало времени на то, чтобы осознать, как много значит в репортерской жизни ожидание. Ждешь, что тебе позвонят. Ждешь документов по почте. Ждешь самолета, чтобы обогнуть половину мира и прибыть в указанное время в унылую контору и сидеть в пластиковом кресле, ожидая чиновника, который так и не покажется. Стоя у порога, ожидаешь известия о том, вернется ли семья жертвы. Посылаешь просьбы о предоставлении информации, глазея на телефон в ожидании ответа. И все это в конечном счете сводится к ожиданию одного и того же: той щепотки фактического материала, которая позволит разгадать значение всего уже полученного раньше.

В декабре 2015 года, прилетев на Филиппины, чтобы попытаться распутать нити все еще не раскрытого убийства Кэтрин Ли, я открыл для себя совершенно новые просторы ожидания. Больше всего времени в ожидании я провел во взятом напрокат автофургоне с американской журналисткой-филиппинкой Ауророй Алмендраль, к помощи которой я прибегал. Мы оба застряли в тисках манильского дорожного движения, ползком добираясь на назначенные встречи, подразумевавшие, что опять неизбежно придется ждать. Так было и в тот день, через несколько недель после Рождества, когда мы тащились по крутому склону холма к обшарпанному зданию из пепельного кирпича в Тайтае. Нам сообщили, что это отдел расследований местной полиции. Мы вошли внутрь, прошли мимо женщины, пришпиливавшей праздничные бумажные гирлянды к стене, через одну или две вращающиеся двери в тесную комнату с четырьмя конторскими столами. Кондиционер трещал в окне, и три детектива клевали носом перед старенькими компьютерами.

Мы попробовали разбудить одного из них и объяснить причину, по которой мы сюда явились: нам нужно посетить пустырь, где Джереми Химена наткнулся на труп Кэтрин Ли. Шеф полиции обещал по телефону встретить нас здесь, но этим утром его вызвали из-за похищения человека. Другие полицейские не имели ни малейшего представления, когда он вернется. Никто из них не подавал виду, что знает про тело Кэтрин, а те, кто что-то знал, за годы, прошедшие с момента убийства, постепенно куда-то исчезли. Возможно, некоторым убийствам лучше оставаться нераскрытыми.

И вот Алмендраль и я уселись, чтобы ждать шефа, на скамью, напротив которой на стене в рамке висел текст «Клятвы верности».

«Помни, что унция верности стоит фунта ума (если перевести на английский).

Если тебе надо ворчать, проклинать и всегда находить виноватых,

Что ж, подавай в отставку,

И когда ты отсюда уйдешь,

Ругайся сколько угодно,

Но пока ты часть учреждения,

Не проклинай его,

Иначе первым сильным порывом ветра тебя сдует,

И ты, может быть, никогда не узнаешь, почему».

На меня текст произвел впечатление, скорее, кровавой клятвы уголовного сообщества, чем присяги правоохранительной организации. Но это было до того, как я осознал, как легко, при некоторых обстоятельствах, они могут уподобляться друг другу.

Офицер по имени Абигэйл Дель Монте, после того как Алмендраль немного поупрашивала ее по-тагальски, согласилась вынуть для нас дело. Она вернулась из соседнего помещения и стала лениво листать его, как если бы пыталась понять, почему мне понадобилось пролететь восемь тысяч миль и затем ехать на машине три часа ради места преступления, совершенного около четырех лет назад.

Наконец показался еще один детектив, дружелюбный парень в джинсовой куртке. Он представился как Джордж Арада. Внезапно забрезжила надежда. «Вы тут из-за дела Кэтрин Ли? — спросил Арада. — О’кей, можем съездить туда». Мы предложили свой слегка побитый автофургон и услуги своего шофера, Дель Монте тоже решила отправиться с нами. По пути мы подхватили местного блюстителя порядка, вызвавшего полицию, когда Химена обнаружил труп. Потом поехали к пустырю.

Там местный пристав показал нам, где располагалось тело и как он очертил территорию тогда, в феврале 2012-го. «Тело было чуть-чуть сдвинуто с места парнем, который поднял одеяло, — рассказал он. — Я не нашел ничего такого, по чему можно было бы опознать ее».

Мы подошли к пожилой женщине, продававшей напитки со стойки на обочине. Она сказала: «Я видела это тело, но оно было закутано, я не знала, кто это. Кое-кто за три улицы отсюда пропал на пару дней раньше, и мы думали, это они». Потом со слов полицейских она узнала, что убита женщина, агент по недвижимости из другой части страны. Я спросил ее, что случилось с исчезнувшими соседями, она ответила, что та семья просто переехала.

Я побродил вокруг, делая фотоснимки и выискивая признаки того, что страшная находка Химены как-то преобразила вполне заурядный закоулок. Но если мертвое тело и оставило о себе след, то невидимый. Мы вновь уселись в машину, и по дороге в участок я спросил детективов, часто ли они находят мертвецов в Тайтае, городе с более чем тремястами тысячами жителей. «Иногда больше пяти в месяц, но не больше десяти, — улыбнулся Арада. — Это известная свалка для трупов. Шефу не передавайте!». Он засмеялся. Дела, которые трудно закрыть, по словам Арады. Тела часто изуродованы или «расчленены и распиханы по пакетам для мусора». Я робко спросил, можно ли мне посмотреть дело Ли, и, к моему удивлению, Дель Монте повернулась и дала мне папку. На фото с места преступления я увидел труп Кэтрин без одеяла, она была одета в черный пиджак и джинсы и лежала вниз лицом, так что ноги выступали на проезжую часть дороги. Толпа стояла за полицейским кордоном. Информации было не очень много. Команда из Национального подразделения по работе на месте преступления прибыла в 7.50 утра. В отчете о вскрытии причиной «мгновенной смерти» были названы огнестрельные ранения под каждым глазом. У следователей не возникло трудностей с установлением личности погибшей. При ней нашли документы: Кэтрин Ли, сорок три года, из Лес Пиньяс Сити, города в часе езды к югу от Тайтая. Также на теле обнаружили мобильный телефон, наручные часы «Анна Клейн», серебряный браслет, золотое и серебряное кольца. Ее не ограбили, ничто не указывало на изнасилование.

Листая папку по пути в участок, я заметил упоминание о встрече офицеров филиппинской полиции со специальным агентом лос-анджелесской конторы Агентства по борьбе с наркотиками. Прилагалась копия его удостоверения. Видно, я не первый, кто прибыл на Филиппины задать вопросы о теле Кэтрин Ли.

В надежде понять, что же произошло в Тайтае, мы с Алмендраль встретились с Ризальди Риверой, агентом филиппинского Национального бюро расследований, который занимался делом Ли. Отдел расследования убийств Бюро помещался в неуютной комнате с плиточным полом и простыми флуоресцентными лампами, этим всемирным символом бюрократии. На доске мы увидели записи заданий по агентам, обозначенным прозвищами — Кардинал, Гробовщик, Механик, Стрелок, Храброе сердце, Снейкдок, КГБ.

Ривера, приветливый полицейский с хвостом волос по пояс, оказался артистической натурой и метким стрелком. Почти сразу после рукопожатия он предложил мне посмотреть в ютьюбе видео, запечатлевшие его стрельбу по мишеням. Позднее я так и сделал и должен признать, что ролики поразительные, в одном из них он рассекает пулей надвое кредитную карту в двадцати ярдах из пистолета, прицелившись через плечо с помощью маленького зеркальца. Большинство называли его Зальди, но среди агентов НБР он носил прозвище Истребитель, которым был обязан трем перестрелкам в начале служебной карьеры. В одной из них он получил пулю в бедро.

Ривера взялся за дело Кэтрин на следующий день после обнаружения тела, когда ее муж связался с НБР и потребовал участия Бюро в расследовании убийства. Закон требует, чтобы Бюро начинало расследование в случае запросов от родственников погибших, и часто такие запросы вызваны опасениями, что местная полиция некомпетентна или хуже того. На Филиппинах местная и национальная полиция сильно коррумпированы, у НБР репутация лучше, хотя тоже небезупречна. Когда речь шла о заказном убийстве, каким было, по мнению Риверы, и убийство Ли, часто ходили слухи, что полиция сама приложила руку. Работа полицейских оплачивается плохо, 60 процентов сотрудников полиции живют ниже уровня бедности. А заказные убийства — процветающее ремесло, за каждое платят не меньше пяти тысяч песо, то есть около ста долларов.