Скелет зашевелился, глухо вскрикнул и стал тыкать пальцем в мою сторону. Сперва я подумал, что Агуарто напуган необычным свечением. Взглянул на себя. Увидел свои же выступающие кости и понял, что выгляжу не лучше…

И всё же я догадался: причина не во мне. Костлявый палец показывал дальше, за мою спину, на синтезатор, где происходило нечто такое, что даже по выражению черепа Агуарто нетрудно было догадаться, как ему страшно.

Охваченный тем же приступом, я едва не задохнулся и отпрянул. До сих пор не могу без содрогания вспоминать те несколько самых убийственных мгновений. На фоне мертвенно-зеленого свечения, оттуда, где только что бушевало неземное пламя, появился и стал разбухать симметричный черный крест. Он висел в воздухе, ни на что не опираясь, и центр его находился на уровне моей груди, как раз напротив смотрового отверстия.

Крест продолжал расти. Вот его ветви проткнули стены, потолок… Что происходило внизу, я не видел, но, судя по всему, там было то же самое. Эффект оказался настолько потрясающим, что я остолбенел…

Сколько это длилось, я и сейчас не могу сказать. Но это было. Не во сне… наяву!.. И принимало всё более устрашающую форму.

Не успел я осознать явную нелепость этого материализовавшегося замогильного антуража, как вдруг увидел, что крест отделился от синтезатора и поплыл на меня. Его ветви, окруженные радужными кругами, слегка покачивались вверх-вниз, строго соблюдая при этом первоначальную ориентировку, и застилали полосу остававшегося позади пространства золотисто-перламутровым туманом. Вот он всё ближе, ближе!.. За непроницаемой чернотой прячется всепожирающая пустота, и, соприкоснувшись с ней однажды, нет надежды отступить, повернуть события вспять.

Наверное, я что-то кричал… А может, мне это только казалось. Я ничего не слышал, не ощущал… Только смотрел как зачарованный на ужасный крест — символ жуткой беспредельности, — восставший из небытия как грозное напоминание о несокрушимости потусторонних сил.

— Не-е-т!.. — заклинал я небо, до спазм надсаживая связки и сердце.

— Не-е-т! — беззвучно хохотал и дергался рядом череп Агуарто, и в бездонных провалах его глазниц зияла всё та же засасывающая пустота.

Крест был уже рядом. А за ним не было ничего!.. Исчезли куда-то стены, приборы. При попытке сфокусировать взгляд изображение теряло четкость, расплывалось. Наверное, то же испытывает человек с нормальным зрением, впервые надевший очки с большим увеличением. В этой несусветной вакханалии разгулявшихся демонов я не мог не усмотреть какого-то преднамеренно закодированного сигнала, предупреждения, а может, и знамения. Казалось, сам всемогущий Рок ступил на землю, явив предо мной свой настоящий лик. И всё лишь для того, чтобы низвергнуть меня в прах, обратить в жалкую груду костей. Но не раздавить до конца, не убить, а только лишь заставить убедиться в собственной ничтожности, в уязвимости плоти и беззащитности ее перед силами, ее же породившими… А ведь я считал себя всемогущим, под стать властелину, рожденному управлять не только окружением, но и самой царицей-природой…

Вот откуда взялся страх. Пол качнулся, рассудок помутился. Притягательная чернота струилась, привораживала, манила заглянуть в себя… Туда, где либо нет ничего, либо, наоборот, есть новое всеобщее Начало, ревностно оберегаемое от случайного вторжения.

Наверное, я все-таки шагнул бы, не удержался. Я был близок к этому. Магнетическая сила казалась неодолимой, и ничто не могло ей противостоять… Не знаю. Не берусь с уверенностью судить… Я мог оказаться и под воздействием собственных гипнотических установок. Не исключено также, что навеянные долгими мучительными поисками сравнения и абстрактные образы сами собой воспроизвелись и создали иллюзию окна в мир иного измерения, так неожиданно и в таком невероятнейшем виде представшего перед взором.

Когда до овладения мной магических сил оставались мгновенья и я уже потянулся им навстречу, наваждение исчезло. Всё вернулось на свои места: и стеллажи с аппаратурой, и сдвинутая к стене мебель. Словно ничего и не было…

Ровно, как и прежде, гудел преобразователь. Всё так же перемигивались индикаторы лайт-сервера, а на мониторе вновь набирали обороты столбцы пляшущих цифр.

«Стоп! — в тот же миг осенило меня. — Цикл завершен. Запас Rl-материи иссяк, и реакция прекратилась. Накопитель вновь набирает энергию, и вот-вот всё начнется сначала».

Времени на раздумья не оставалось. Одним прыжком я достиг щита силового распределителя и рванул рубильник аварийной остановки. Всё! Установка обесточена. Зверь загнан в клетку…

Разом вспыхнул свет, и на высокой ноте оборвалось гудение ускорителя. В наступившей тишине я услышал свое хриплое дыхание. Воздуха не хватало. По спине струился пот, и я с трудом удерживал равновесие. Глянул в сторону. Так и есть! Агуарто обалдело мотал головой и пялился на преобразователь мутными глазами.

Шатаясь, я подошел к нему и без сил опустился на пол. Какое-то время мы сидели неподвижно. Желания говорить не было.

Первым зашевелился Агуарто. Он выудил из-под кресла бутылку, наполнил трясущейся рукой стакан и залпом опорожнил его.

— Скажите, Адамс, что это было? — спросил он голосом, больше напоминающим предсмертный стон. — Видение?.. Химеры?.. Или визитная карточка самого сатаны, пытавшегося завладеть нашими душами?..

Я схватил протянутый стакан и последовал его примеру…

— Трудно сказать, — ответил я, как только почувствовал, что начинаю приходить в себя. — В нашем положении следует всего ожидать. Будьте готовы ко всему, и тогда вам не страшна действительность.

— Хороша действительность! — Он вытер платком лоб, потом попытался что-то изобразить жестами, но, поскольку я ничего не понял, принялся объяснять: — Когда эта штука стала на меня наезжать, я подумал — всё… конец… Вот-вот раскроются ворота ада и… — Он снова затрясся и, оборвав себя на полуслове, надолго присосался к бутылке.

Я молча следил за ним и одновременно силился выстроить события в той последовательности, в какой они происходили.

— А может, эта дорога вела прямо в рай, к самому господу богу? — вновь спросил Агуарто.

— Да-да, конечно, — механически ответил я, уже по-серьезному включаясь в разбор этого странного происшествия. — Непременно туда! И только к нему!.. Сатана, как известно, боится креста не меньше, чем вы своего патрона.

Агуарто замолк, и было неясно: то ли он удовлетворен ответом, то ли, наоборот, получил пищу для размышлений при упоминании о грозном Эрестелли.

А что я мог еще сказать? Как объяснить необъяснимое?.. Да разве он поймет, что мир устроен во сто крат сложней, чем принято считать?.. Что есть всеобъемлющая родоначальная пустота, основа всех основ, которая, как и всё остальное, имеет своего физического антипода — воспроизведенное наяву пространственно-временное многообразие, выраженное в самых произвольных формах, в самых произвольных сочетаниях…

Ничего этого он не знал. И тогда я добавил:

— Если вы хотите сохранить рассудок — старайтесь меньше думать. Будьте реалистом и не пытайтесь искать тайный смысл там, где его нет и быть не может.

— Да, хорошо вот так рассуждать, когда весь мир у вас разложен на всякие там частицы и атомы! А как быть нам, простым смертным?.. И что я должен был подумать, когда вы сами превратились в светящийся скелет, а из вашего устройства, — Агуарто махнул в сторону преобразователя, — вылез этот кошмарный крест?.. — Тут моего партнера и вовсе перекосило, да так, будто на голову ему свалился клубок оголодавших змей.

— Всё в мире имеет объяснение, — я старался держаться как можно более уверенно, хотя и сам был напуган не меньше, — и я обязательно узнаю, что за этим кроется, ибо нет такой силы, которая заставила бы меня отступить!

Последние слова, надо думать, вырвались случайно. Обычные слова. Но, удивительное дело, стоило их произнести, как я снова стал самим собой, тем самым, кто уже долгие годы, испытывая поистине танталовы муки [Танталовы муки — страдания вследствие невозможности достигнуть желанной цели, несмотря на ее близость.], карабкался к своей вершине, сгибался, падал, вновь вставал и всё лишь для того, чтобы снова получать удары, терпеть, но двигаться вперед, к желанной цели…

Наверное, всё это было написано у меня на лице, потому как Агуарто больше вопросов не задавал. Мы в упор смотрели друг на друга, и оба понимали, что мы не те, за кого себя выдаем.

— Готовы ли вы следовать со мной до конца? — спросил в свою очередь я и почувствовал, как слова мои обретают новый, не лишенный двойного содержания смысл.

— Вы не человек, Адамс! Вы сам дьявол! — прохрипел в ответ Агуарто и, не выдержав, первым отвел взгляд…

21 мая

Несколько дней я находился под впечатлением от пережитых волнений. Работы пришлось остановить. Я так решил, понимая, что дальнейшие усилия ни к чему не приведут, а только добавят число неизвестных и без того в очень трудной задаче. Мы с Агуарто составили отчет за истекшую неделю, но о том, что случилось, решили пока не сообщать.

В лаборатории всё оставлено без изменений. Даже сбившийся коврик у кресла Агуарто я не тронул, чтобы во всех подробностях сохранить атмосферу того памятного вечера.

Теперь большую часть времени я провожу в размышлениях, подолгу сижу среди своих творений и как бы заново привыкаю к ним. Обычное вдруг стало необычным, понятное — необъяснимым. И виной всему массивный, чем-то напоминающий уэллсовский марсианский треножник, ускоритель с синтезатором, в центре которого, будто глаз циклопа, поблескивает смотровое окошко, всё еще открытое, но уже безжизненно холодное.

Пока мне удалось укрепиться в одном — это не результат постороннего воздействия и не галлюцинативный бред. Скорей всего, какое-то сопутствующее основному процессу явление. Но какое?.. И почему именно крест?.. С таким же успехом это гало (будем называть его так) могло иметь форму квадрата, круга, любой другой фигуры, а то и вовсе произвольные очертания… Я терялся в догадках и не мог даже предположить, в каком контексте следует понимать крест. Что это было? Мираж?.. Отголоски ветхозаветных кабалистических реставраций?.. Или… Вот это «или» больше всего смущало. А как же иначе? Неужели так легко открылась дверь в иное измерение?.. Нет, вряд ли. Да и цель опыта была другой. И потом, это странное свечение… Выходит, синтезатор, кроме всего прочего, испускал какие-то лучи. Этого только не хватало!.. Но ведь было же?! Вот только — что?.. Таинственное «икс», «пси» и прочее излучение?.. Ерунда! Электромагнитный спектр давно изучен, поэтому шансов на существование новых, еще не открытых диапазонов нет… Лучи просвечивали тело наподобие рентгена. А может, это и был эффект обычного рентгеновского просвечивания, только глаза почему-то приобрели способность видеть по-другому?.. Всё может быть. Тем более что при включении камеры поднялся уровень радиации. Пусть не намного, но все-таки…

Живые скелеты… крест!.. Это надо же!.. Еще парочку призраков, и готово! Можно брать лицензию и выступать с аттракционом ужасов… Ну и дела! Серьезнейшая тема, сложнейшие эксперименты… И что теперь делать с этой дурацкой атрибутикой?..

Но крест, как ни крути, был. И с этим надо считаться. Хочешь не хочешь, а принимай к размышлению. И хоть доставил он мне хлопот, так вскружил голову, что я перестал отличать день от ночи, но в одном сослужил доброе дело — меня стали откровенно бояться. То ли Агуарто проболтался, то ли вид мой так подействовал на охранников, но я получил наконец возможность беспрепятственно ходить по берегу, чем сразу же воспользовался и стал ежедневно подолгу гулять.

План побега созрел полностью. Осуществить его не сложно. Но гразер!.. Он держит меня как якорь. Наш джип для перевозки оборудования не годится. Вот если бы достать машину помощней… Но опять же — где? Конечно, можно пойти другим путем — всё уничтожить, а уже потом, оказавшись в более подходящих условиях, создать преобразователь заново. Но такое станет возможным только после заключительной серии испытаний, когда определится главное — стоит ли этой проблемой заниматься…

Всё больше утверждаюсь в мысли, что мне с Агуарто и его компанией не по пути. Я должен, нет, просто обязан их переиграть. Они боятся! И мне это на руку. Боятся, быть может, не столько меня, сколько тех чар, которые будто бы исходят от аппарата. Ну что ж, пусть будет так! Не стану их разубеждать. Напротив, попробую еще больше усилить эффект, благо, что с моей внешностью сделать это нетрудно.

26 мая

Всё ближе тот день, от которого начнется отсчет нового времени. Пора бы определиться с местом под полигон и назначить дату.

Прежде всего надо исключить гравитационное влияние Луны и Солнца. Пуск гразера придется производить ночью, причем в такой период, когда ближайшие соседи — Венера и Марс — будут находиться вне поля видимости. Согласно звездному календарю благоприятное положение планет приходится на конец августа — начало сентября. Времени в обрез, а у меня еще не закончена комплектация многих узлов.

После истории с синтезатором надо быть особенно осторожным. Предусмотрено, кажется, всё. Выверен каждый шаг, учтено каждое возможное отклонение. Чувствительность системы аларм-сигнала доведена до предела. Мне вроде бы ничто не грозит, разве что земля разверзнется под ногами или толчок антигравитации швырнет неведомо куда…

Попытки разобраться в случившемся по-прежнему успеха не имеют. До сих пор не могу понять, откуда взялся крест. Литература, которой я располагаю, не в состоянии объяснить загадку. Самое разумное — предположить, что свет приобрел какие-то особые свойства. Но опять же — вследствие чего?.. Да, тут не обойтись без помощи специалиста-оптика. Возможно, это было известное, но редкое явление, а может, я стал свидетелем чего-то нового, ранее не встречавшегося… При встрече надо будет поговорить с доктором Войцеховичем. Во время лазерного бума он был признанным лидером в этой области и открыл мне глаза на удивительный мир волн. Но не буду забегать вперед. Надеюсь со временем выяснить и это.

31 мая

Всё летит кувырком. Прилетел Эрестелли с ужасными новостями. Надо убираться с побережья, потому как сюда в любой момент может нагрянуть полиция.

Что там у него стряслось и почему нами заинтересовалась полиция, не знаю, но теперь не сомневаюсь, что он оказался замешанным в каких-то темных делах. А как же гразер?.. Если я не управлюсь к сроку, подготовка пойдет насмарку. На заключительной стадии нужны идеальные условия, иначе и браться не стоит. Как быть, не знаю. Неужели всё развалится именно в тот момент, когда до финиша осталось совсем немного?

Сразу после прибытия Эрестелли и Агуарто уединились в дальней комнате и часа полтора не показывались. Хмурый вид нашего высокопоставленного хозяина и отвлеченный взгляд, которым он, не поздоровавшись, окинул меня, были красноречивей слов. Я понял — случилось нечто экстраординарное. И, как оказалось, не ошибся.

Устроившись в тени под навесом, я с нетерпением ждал окончания их переговоров. Время, казалось, остановило бег. Я беспокоился всё больше…

Но вот на крыльце появился взъерошенный Агуарто. Заметив меня, он тут же подошел.

— Собирайтесь, Адамс! Обстоятельства изменились. Нам надо как можно скорей покинуть это место.

Я ожидал всего, только не этого.

— Собираться? Но почему?

Агуарто посмотрел на меня так, будто видел впервые, и раздраженно ответил:

— Долго объяснять. Да и вряд ли вы поймете…

— Но прекратить эксперимент сейчас — значит, свести на нет программу, полностью лишиться того, во что вложено столько сил и средств!.. — Я был сбит с толку, хотя и пытался что-то объяснить. — Вправе ли мы ставить под удар судьбу проекта, а вместе с тем рисковать будущим?

— Вот именно будущим!.. — Агуарто назидательно поднял палец. — В том-то и дело, что рисковать будущим мы не имеем права. Понимаете, есть нечто поважней ваших испытаний…

— Но что же все-таки случилось, черт побери? — Я был настолько огорошен, что готов был сорваться на площадную брань.

— Наша фирма обанкротилась. Сеньор влез в долги, и теперь его разыскивают кредиторы. Надо срочно искать выход, а времени в обрез.

Он врал. И я это видел. Нервозность и крайняя спешка выдавали его. Но мне ничего не оставалось, как и далее изображать из себя доверчивого осла.

«Странные все-таки люди, — в который раз подумал я, — странные и очень опасные».

— Прежде всего, отберите самое ценное из оборудования, — продолжал тем временем Агуарто. — На остальное просто не хватит рук.

— И куда же мы переезжаем? — спросил я первое, что пришло в голову.

Он сплюнул, целясь в банку из-под ананасов, и чуть слышно пробормотал:

— Хотел бы я знать, каким будет завтрашний день.

— Вы что, серьезно? — Я был удивлен до крайности. В его словах прозвучало отчаяние. А этого раньше не наблюдалось.

Агуарто не ответил и нетвердой походкой зашагал к дому. У меня тут же возникло множество вопросов, я даже хотел остановить его, но потом понял, что теряю время, и поплелся в лабораторию собирать пожитки.

Итак, всё рушилось. О побеге надо забыть. Я опять в полной зависимости от Эрестелли. Как быть? Что я могу противопоставить им?

И тут мне пришла в голову мысль использовать для дальнейших работ пещеру Рио де Плато. Я хорошо знал те места и наверняка сумел бы найти способ убраться оттуда после заключительной серии опытов. В пещере можно укрыться на долгое время. И потом, вряд ли кто надумает искать нас в горах. Пока я вынужден помогать им и в то же время остерегаться, искать свой путь, оберегая память Эльзы, а вместе с ней и свою хрустальную мечту. Но кто я есть?.. Связавшись с этими людьми, я стал терять веру в чистоту своих помыслов, а вместе с тем перестал слышать голос совести. Может, я запутался или незаметно попал под влияние внешне обаятельного Агуарто? Нет, я не потерял себя, не совершил ничего предосудительного, такого, о чем впоследствии мог бы жалеть. А может, я слишком приблизился к роковой черте, завис над бездной и теперь балансирую один… между всеми?..

Меня отвлек от дум Агуарто. Он пришел сообщить, что Эрестелли желает со мной поговорить.

Эрестелли был один. Он очень изменился. Исчез аристократический лоск. Лицо осунулось, постарело. Оказывается, он красил волосы. Среди остатков некогда красивой волнистой завивки густо пробивалась седина, которой раньше не было. Двух— или трехдневная щетина в сочетании с потной грязной рубахой делали его похожим на портового грузчика. Только глаза оставались прежними. Тусклые, будто подернутые сизоватой мутью, они светились холодной яростью и не оставляли никаких надежд противостоять их испепеляющей силе.

Я присел на диван рядом с Агуарто и приготовился отвечать на вопросы.

— Так вы не знаете, чем было вызвано столь напугавшее Сьена видение? — первым делом спросил Эрестелли.

— Нет. Объяснение пока не найдено.

— Хорошо. Пусть будет так. — Эрестелли, казалось, удовлетворился ответом, хотя, готов держать пари, ни на йоту мне не поверил. — Сейчас важней другое. Сможем ли мы опробовать гразер с учетом возникших осложнений?

— Сможем, — уверенно ответил я. — Но с одним условием — перерыв в работе не должен превышать двух недель.