4

Голос умолк, и в пещере на несколько минут воцарилась тишина. Стало совсем светло, так, что можно было обходиться без фонарей. Правда, как ни пытался Мелвин понять, откуда истекает свет, сделать ему это не удалось. Светилось всё, может, и не совсем естественно, без цвета, но вполне разборчиво. А может, никакой подсветки не было, а что-то произошло с глазами, и темнота стала видимой.

Они еще тесней сомкнулись и теперь стояли, прижавшись плечом к плечу. Первая волна неприятия прошла. Однако узы апперцепции [Апперцепция — зависимость восприятия от прошлого опыта.] не ослабевали. Мелвин даже ущипнул себя, дабы убедиться, что не спит. Остальные чувствовали себя не лучше.

И все-таки именно Блэкфорд решился первым вступить в следующее действие предлагаемого Голосом сценария.

— Мы хорошо понимаем, что равноценного диалога нет и быть не может. Но раз уж так вышло, хотелось бы услышать ответы на некоторые вопросы.

— Передача определенной части информации допускается, — последовал ответ.

— Из какой области космоса вы прибыли, какую систему представляете и какие способы перемещения применяете? — опередив Блэкфорда, прострочил полувнятной скороговоркой Ланке. Он всё не мог прийти в себя и еле ворочал языком. Но дух ярого, закаленного полемиста оказался сильней врожденных побуждений. Он опять был готов спорить, возражать, чтобы попытаться разорвать цепи патентованной косности.

— Прежде чем ответить, надо сделать отступление, чтобы более зримо представить глубину тех кажущихся парадоксов, которые составляют картину формирующего реальность микро-мегакосма. Тот Универсум, который существует в вашем сознании, — это лишь одна из материальных совокупностей, связанных воедино общими правилами; следствие суммарного эффекта сложения бесчисленных взаимодействий и вытекающей из этого направленностью движения во времени. Один из примеров такой направленности — движение материальных систем, подчиняющихся действию закона Ультрапространственной Развертки. В момент их зарождения возникают волны, фронт распространения которых в дальнейшем определяет контуры эволюционирующих распределений. На границе такого фронта происходит зарождение разных форм искривленного или замкнутого пространства, что, в свою очередь, приводит к наложению этих форм, их усилению либо компенсации. Там же происходит отражение гравитационных импульсов, а также взаимопроникновение пространственных систем. В этой области действуют свои законы и под их влиянием приобретают иной смысл понятия скорости, движения, времени. Такие процессы могут происходить не только на границах, но и внутри формирующихся континуумов. При этом становятся возможными трансконформные [Трансконформный — сверхвозможный.] информ-передачи.

Воспользовавшись паузой, инициативу снова перехватил Блэкфорд:

— Если следовать предлагаемой логике, то какой тогда смысл в концепции всеобщего Начала, того самого состояния материи, до которого ничего не было?

— Объединенная в бесконечное множество миров совокупность разновозрастных миров уже самим фактом своего существования подразумевает отсутствие некого Начала, породившего эту совокупность. Понятие свернутого, находящегося в состоянии неопределенности гиперпространства лишено смысла. Следовательно, Начала как такового не существует. Мироздание не может самопроизвольно, в один прием породить себя, предварительно закодировав для будущего бесчисленное многообразие материальных форм. В общем случае есть периодически сменяющиеся фазы с различной, присущей каждому распределению продолжительностью.

— Значит, все-таки верна теория, согласно которой наша Вселенная образовалась в результате нарушения равновесия между какими-то суперсистемами?

— Вполне возможно, хотя и необязательно. Тут можно предполагать всё, что угодно, кроме ассимиляции прошлого с будущим.

— Как выглядят существа, населяющие ваш мир, и почему вы не показываетесь в истинном обличье? — выжимая из себя остатки недоверия, но всё еще воспринимая происходящее как нахождение в лекционном зале, спросила Джесси и беспомощно, как бы в поисках поддержки, оглянулась на Мелвина.

Тот по-своему понял ее взгляд и коснулся пальцами холодной как лед руки. Но Джесси в тот момент думала о другом. В принципе, то, о чем вещает Голос, не ново. Теоретики и не такое выдают. Она уже почти готова была принять невидимого собеседника как данность, как объективную реальность. Почти… И все-таки осознание того, что информация исходит даже не от инопланетянина, образ которого можно было хоть как-то сформировать, а от натурализовавшегося неведомо откуда и неизвестно каким образом иноизмерца, по-прежнему вызывало чувство раздвоенности и не давало сосредоточиться на происходящем.

Тем временем диалог продолжался.

— …Ах, вот оно что… — У Голоса, похоже, впервые прозвучал намек на одушевленность. — Наверное, с этого и надо было начинать. Произошло недоразумение. Но его невозможно исправить. Принцип метаморфного существования отличается от того, что наблюдается здесь. Там, откуда мы проявились, нет планет, так же как нет звезд, галактик, сверхгалактик… Если здесь плотность вещества колеблется в широких пределах, то по ту сторону раздела разброс значений намного ниже. Это, если можно так выразиться, мир туманностей. И если взять за основу принятую среди землян терминологию, то в первом приближении нашу жизнь можно представить следующим образом. Начало ей было положено на одной из «планет» двойной «звездной» системы. Описание ее обитателей в этих условиях мало чего даст. Ограничимся общими определениями. На той «планете» нет «ночи». В любое время «суток» на небосклоне «светит» одна из «звезд». Эволюция в условиях незаходящего «солнца» привела к формированию зависимых от «светового» режима витаформаций. Наши предки, например, не могли обходиться без «света» так же, как жители Земли без кислорода. Причина того была простой: под действием «солнечной радиации» особые органы вырабатывали необходимые для поддержания жизнедеятельности «ферменты». Наверное, нет смысла напоминать, что физиологическая оболочка, как одна из ступеней-носителей разума, весьма несовершенна. И даже искусственно вносимые изменения не в состоянии обеспечить независимость интеллекта от влияния неблагоприятных факторов. Несовершенство плоти ощущает на себе каждое мыслящее существо, вступившее в стадию увядания. Наше развитие долгое время тормозил тот вид воплощения, который избрала эволюция. Особенно трудно на первых порах давалось освоение сред, требующих локальной герметизации. Нам долго не удавалось искусственно воспроизвести условия, имитирующие в компактной форме поддерживающую жизнедеятельность обстановку. В дальнейшем мы научились перевоплощаться, а затем и вовсе избавились от «физиологической» зависимости.

— Но как можно сотворить такое, сохранить лишь духовное начало и остаться при этом живыми существами, способными влиять на окружение? — невольно вырвалось у Мелвина, который еще хорошо помнил разговор с Ланке на аэродроме после возвращения из Гартенберга. Тогда представленные доводы показались ему настолько убедительными, что он без колебаний принял их и в дальнейшем не подвергал сомнению.

— Прежде чем продолжить, надо задуматься над тем, что такое Интеллект. Это набор знаний, закодированных в произвольной, удобной для воспроизведения форме. Большая часть накопленных человечеством знаний заключена в компьютерных сетях, книгах и документах различного содержания. В наших условиях преимущество получило информационное поле. Память — результат взаимодействия определенных комбинаций токов в сочетании с создаваемыми ими полями, накопителем и хранителем которых является мозг или его заменитель. Мысль — сигнал, возникновение которого сопровождается волновым импульсом. Способность улавливать такие волны заложена в основе телепатической связи. В наших условиях она получила распространение еще на ранних этапах развития. Это, в конечном счете, привело к формированию единого коллективного образа мышления, в результате чего утратило смысл понятие индивидуальности, а такие определения, как «я» и «мы», слились в единое целое. Мысль, закодированная полевым способом, является наиболее экономичной и эффективной формой существования материи… Сознание, лишенное плоти… Разум, освободившийся от связующих его пут… Так следует понимать представителей нашей цивилизации.

— Какой же способ существования является для вас наиболее приемлемым? — Ланке в который раз повел настороженным взглядом по утратившим эфемерную привлекательность стенам, не зная, на чем остановиться и где искать собеседника.

— То состояние, в котором сейчас мы находимся, можно охарактеризовать как сгусток плазмы в окружении защитного поля. Поступающая информация зашифровывается на субатомном уровне. В качестве рабочего материала используется атмосферный кислород. В дальнейшем сведения передаются на орбиту, где в точке инверсии [Инверсия — здесь: место межпространственного перехода.], недалеко от Солнца, находится, выражаясь земным языком, космический корабль. На самом деле это обычный накопитель энергии, который в переходе участия не принимает. Указанный метод хранения информации позволяет разместить знания, которыми располагает человечество, включая и биоэнергетические копии всех населявших когда-то планету существ, в веществе с плотностью воды объемом не более размера яблока. Именно эти особенности устройства памяти и мышления в целом определяют кажущуюся бесплотность и нематериальность нашей жизни. Способность создавать искусственно заданную упорядоченность на уровнях, где в обычном состоянии царит либо хаос, либо природный (структурный) порядок — вот главное достижение нашей цивилизации. Оно дает возможность трансформировать и воспроизводить себя на любом уровне, из любого материала путем разложения ядер каких угодно элементов и последующего воссоздания их в любых количествах и масштабах. Таким образом, по желанию может быть материализован любой объект или действующая биосистема, а значит, теряет смысл и вопрос о наиболее приемлемой форме самовыражения. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что первейшим условием существования подобных нам витаструктур является способность к системному упорядочению информационных матриц, создаваемых на основе соответствующих комбинаций частиц и атомов. Мы можем воплотить себя в любом материале: камне, цветке, животном, человеке. Улавливаете разницу?.. В материале… То есть в веществе, из которого состоят эти одушевленные или неодушевленные объекты, но никак не в них самих как выразителях свойственного им предназначения. Ни одна из существующих физических моделей не отражает нашего действительного состояния. Любой вид материализации — не более как инфаза [Инфаза — нахождение внутри фазы как физической среды.]. Это может быть копия — частичная или полная — с оригинала, а также вымышленного образа, явления.

— Выходит, фантомы, которые доставили нам столько неудобств, тоже явились неспроста? — спросил Мелвин и тут почувствовал, как на смену слепому недомыслию приходит прозрение.

— Да, пришло время сказать и об этом. Как показали события, мы действовали неосторожно и сразу выдали себя. Всему виной спешка. То, что эта аномалия из разряда искусственных, сомнений не вызывало. Мы установили местонахождение «Объекта», но в поле зрения не оказалось никого, кто бы располагал сведениями о природе гравитационных взаимодействий. Район аномалии оцепили войска, потом появились вы. В целях скорейшего выяснения причин взрыва были созданы волновые копии тех, кто имел отношение к «Объекту». Мы не смогли обеспечить тайну дублирования и сожалеем об этом. Решение с копиями позволило исследовать присущий человеку склад ума, проследить за ходом свойственных ему рассуждений, а значит, узнать то, что имело прямое или косвенное отношение к интересующим нас вопросам.

— Выходит, фантомы все-таки были бесплотными, нематериальными изображениями, оптическим обманом? — обратился к пришельцам Стефан. Никто не заметил, как он пристроил на колене репортерский блокнот и теперь строчил туда всё без разбора, едва поспевая за ходом этого, самого необычного в его жизни интервью.

— Не совсем так. Копии воспроизводились не по принципу объемного фотографирования, а путем полного внутреннего дублирования с максимально точным воспроизведением биополей, вплоть до уровня подсознания. Фактически создавалась электромагнитная модель мозга, работая с которой, можно было быстро, а главное, не в ущерб оригиналу входить в состояние каждого индивидуума. Конечно, из-за спешки мы не стремились к точному копированию пропорций тел, строения кожи, цвета и рисунка одежды. Но мы добились главного. Ваши мысли, так же, как и мысли других, помогли нам разобраться. В тех же случаях, когда дубли попадали в поле зрения кого-либо, они уничтожались, но благодаря инерции какое-то время сохраняли первоначальный вид.

Стефан оторвался от блокнота.

— Когда я коснулся Хаусмана, рука моя будто онемела. Что это было — электричество или результат самовнушения?

— Как уже отмечалось, дублирование производилось электромагнитным способом с использованием некоторого количества атомарного кислорода. При вашем не совсем уместном появлении оба дубля были отключены от питающей энергосистемы и в момент прикосновения находились на грани распада. Остатки силового поля вполне могли оказать действие, близкое к электрическому раздражению. Ваши ощущения лишний раз подтверждают, что фантомы имеют вполне материальную основу.

— Постойте! — воскликнул Стефан, сраженный внезапной догадкой. — Выходит, и я был скопирован? На меня тоже был изготовлен дубль?.. Да-а! Дорого бы я дал, чтобы взглянуть на себя, такого — с вытаращенными глазами и ощеренным ртом!

— Зачем тебе это? — с оттенком иронии спросил Мелвин. — Доктору Ланке такая возможность представилась. А что из этого? Держу пари — после той ночи он долго не сможет смотреть на себя в зеркало.

— А вот и не угадали, — ехидно заявил Блэкфорд. — Не далее как на следующий день я застал его в номере именно за этим занятием.

— Это правда, — сконфузился Ланке. — Не знаю почему, но мне вдруг захотелось скорчить физиономию именно так, как было у двойника.

— Ну и как, удалось достичь сходства? — всё так же полушутя спросил Мелвин.

— Да, — Ланке смутился еще больше. — Мне даже показалось, что я перещеголял его.

Все дружно рассмеялись. Реплика Ланке разрядила обстановку и послужила сигналом к передышке.

Мелвин первым направился к озерку с водой и уселся на обрамляющий его уступ как на ступеньку. Остальные, не дожидаясь приглашения, последовали за ним. Рассаживались долго, не спеша, как бы затягивая паузу, чтобы успокоиться, собраться с мыслями. Голос тоже молчал, не торопил. Он был вездесущ. Но к его присутствию, так же, как и не совсем обычному звучанию, уже стали привыкать и ждали продолжения…

5

После того как все более или менее устроились, Блэкфорд сказал:

— У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать в первую очередь. Конечно, уровень нашей подготовки не позволяет выносить на обсуждение темы, относящиеся к высшей категории сложности. Но мы пытаемся. Не могли бы вы более подробно рассказать о генезисе природообразующих начал?.. О возможности их преобразования разумом и в связи с этим сформулировать конечную цель развития любой, даже самой высокоразвитой цивилизации?

— Это непростые вопросы. — Голос заговорил чуть быстрей и четче. — Разумная жизнь, как одно из состояний материальной сущности, одновременно является и средством ее переустройства. Одним из непременных условий существования любой цивилизации является ее способность к избирательному воздействию на среду обитания, причем с возрастающим ускорением. Со временем вы можете догнать и перегнать любую, даже самую высокоразвитую цивилизацию, а может, никогда не достигнете и уровня, на котором сейчас находимся мы. Возможности разума определяются изначально заложенным набором благоприятных для его совершенствования факторов. И может статься, что набор этот не безграничен. Возможно, и нам, несмотря на далеко не использованные резервы, определен потолок, выше которого невозможно ступить. Никто не может предсказать, а тем более запланировать пути и скорости развития интеллекта. Несомненно только одно, — в Голосе послышались отчетливо выделяемые интонации, что окончательно придало ему сходство с земным языком, — любая цивилизация на определенном этапе сталкивается с необходимостью пройти курс хроностерилизации. И эта аксиома хорошо известна вашей науке. Общество, которое не в состоянии избавиться от бремени генетических недостатков, уничтожит себя. Именно в этом заключается высший смысл закона Естественного Отбора, который по отношению к разумной жизни приобретает обратное истолкование. Борьба за выживание и войны в космических масштабах невозможны, так как, научившись управлять первородными силами, противоборствующие стороны могут поставить под угрозу устойчивость самого мироздания, привести к необратимым изменениям в строении материальной сущности как таковой, вызвать искажение природных законов, мировых констант, включая и деструкцию пространственно-временных соотношений. Постичь таинства Бытия дано не всем. При этом следует понимать, что ни у одной цивилизации конечной цели нет и быть не может. Растет запас знаний — усложняются задачи. Для осуществления межпространственных переходов нам потребовалось около десяти тысяч годовых циклов, считая с момента открытия реакций нуклеарного деления, а чтобы научиться управлять энергией, сопоставимой с масштабами звезд, — в несколько раз больше. У вас, в сложившихся условиях, есть запас времени, и его возможно хватит для того, чтобы перешагнуть такие области познания, которые даже для нашего уровня представляются весьма неопределенными.

— Хотелось бы уточнить вашу позицию в вопросе развития мироздания. Если миры периодически исчезают, то как согласиться с выводами о поступательном, направленном в бесконечность процессе познания материей самой себя, о постепенном, осмысленном самоутверждении всех форм бытия, если всему есть конец. Зачем?.. К чему всё это?.. Человечество… Ваша цивилизация… Другие обитаемые миры…

— Вселенная в том виде, в каком вы ее понимаете, действительно видоизменяется. Но будет ли так продолжаться вечно?.. Каждая система уникальна и неповторима. Такие категории, как пространство, время, вещество, — неразрывно связаны с понятием движения и в состоянии покоя теряют смысл. Возможно, этот мир со временем приблизится к границе сингулярности, возможно, сохранится в том виде, в каком существует сейчас, а может, раздробится на осколки, которые, в свою очередь, превратятся в замкнутые, оторванные от родоначального сообщества распределения или же растворятся в других диапазонах, пройдя предварительно через горнила вселенских «утилизаторов», и снова воспроизведутся где-нибудь в иных мирах в новой, возможно, и вовсе невообразимой форме. Мы не имеем возможности контактировать с теми системами, на которые не распространяется влияние Ассоциации. При определенных условиях меняется сама структурная основа материальной субстанции, что приводит к появлению иных видов ее реализации и, соответственно, иных форм взаимодействий. Но даже в самом принципе периодически обновляющегося мироздания заложен глубокий смысл. Всякий раз, проявляя себя по-другому, в неповторимом разнообразии форм и качеств, Природа пытается создать наиболее благоприятные предпосылки для возникновения средств и методов, направленных прежде всего на ее самоусовершенствование и самоосмысление. С каждым новым циклом, как в игре на угадывание, повышается вероятность этого, на первый взгляд случайного, но на самом деле закономерного события — того самого совпадения комбинаций атомов и набора реакций, на основе которых зарождается жизнь. Если на предыдущих этапах этого не произошло или произошло неудачно, то на одном из последующих непременно случится. Да, вероятность самопроизвольного зарождения интеллекта ничтожно мала. Но она не равна нулю и при неограниченном числе попыток повышается до уровня достоверного события, что и находит подтверждение в существе настоящего момента. Принцип отбора является главной двигательной силой на всех ступенях развития жизни, да и общества тоже. Но если на низших уровнях витаэволюции главным условием для выживания является борьба в пределах занимаемой экологической ниши, то в дальнейшем этот принцип теряет актуальность и, если не будет вовремя изменен, то непременно приведет к распаду сложноорганизованных таксонов. Неизменным во все времена остается одно — гибкость интеллект-формации, ее способность приспосабливаться к меняющимся внутренним и внешним условиям, начиная с себя и кончая масштабами космоса. И если даже допустить невозможное, а именно — победу кого-то из противников, то этим ни в коей мере не устраняется рефлекс врожденной агрессивности. В будущем накопятся новые, еще более острые противоречия. Союзники станут врагами. И вновь разразится катастрофа, еще более масштабная, еще более разрушительная.