В современной России для дворников служебных квартир не предусмотрено. А жилье, согласитесь, даже ведомственное, хороший стимул для того, чтобы дворник держался за свою работу. Но стимула нет, отсюда у дворника зачастую и наплевательское отношение к своим обязанностям.

Рыночная экономика, как нам объяснили новые российские идеологи, предусматривает другой способ приобретения жилья — покупку.

Чтобы накопить на самую что ни есть дешевую квартирку в Благовещенске, гостинками их называют, надо скопить 1 500 000 рублей. При моей месячной зарплате 15 000 рублей надо копить сто месяцев или восемь с небольшим лет. При этом не есть, не одеваться, на общественном транспорте не ездить, не говоря уже о прочих барских привычках типа сотового телефона и Интернета.

Конечно, можно мне прихватить еще полставки дворника, но тогда после первого же сильного снегопада я протяну ноги.

А реально дворник может накопить на квартиру за… Эх, не будем о грустном.

Ненужные вещи

Люди выбрасывают ненужные вещи. И мы, дворники, видим, что именно сегодня считается ненужным.

В мусорном контейнере можно увидеть старые поздравительные открытки, почетные грамоты и черно-белые фотографии. В краеведческом музее принимают такие предметы, но лишь те, историческая ценность которых очевидна. К себе домой это не заберешь, да и ни к чему оно мне. Такие вещи должны храниться в семье, передаваться из поколения в поколение. А иначе так и сгорит на свалке память о ком-то.

Книги давно уже попали в этот «расстрельный список», их выбрасывают мешками, целыми домашними библиотеками. Умерли престарелые родители, и их взрослые дети, освобождая квартиру перед продажей, выносят все подчистую. Ладно, еще пошел в распыл томик какого-нибудь писателя из стран социалистического лагеря, которого мы и тогда не знали, а сейчас и подавно. Смотрят с обложек профили Пушкина и Гоголя, Чехова и Гиляровского. А недавно я увидел красненький двухтомник Шукшина, который когда-то сам купил по великому блату.

В советское время в книжных магазинах были отделы подписной литературы — это для избранных. Простой читательской массе тоже можно было купить собрание сочинений Эдгара По или Марка Твена, но по талонам, которые выдавались в профкомах заводов и фабрик передовикам производства или в первичных отделениях общества «Красного креста» добровольным донорам. В нагрузку к модному Габриэлю Гарсия Маркесу предлагали непонятного широкой публике Стефана Цвейга.

Еще можно было получить хорошую книжку в обмен на макулатуру. Именно для этого мы подписывались на газеты «Правда», «Социалистическая индустрия» и «Сельская жизнь», а потом сдавали годовые подшивки на пункт приема вторсырья, где выдавали заветные талоны. Благо, подписка на газеты и журналы была дешевой.

В то время были люди, покупавшие собрания сочинений не для чтения, а, так сказать, для мебели. Книги с красивыми корешками выставляли ровненько на полках и никогда не читали.

Раньше в типографии в книги вкладывались квадратики бумаги с какими-то цифрами, наверное, для внутрипроизводственного учета. Так вот, откроешь томик, а в нем такая бумажка, знать, до тебя эту книжку никто не перелистывал, стало быть, и не читал.

В те времена считалось дурным тоном попросить у хозяина почитать книгу, обычно в ответ звучало холодно вежливо: «Извини, но я на вынос ничего и никому не даю».

Был и такой способ приобретения хорошей книги — взять в библиотеке, а потом не вернуть, заплатив штраф в десятикратном, дай бог памяти, размере от цены.

Еще в большом количестве выбрасывают школьные учебники: их за последнее десятилетие много меняли в связи с перманентной реформой среднего образования.

Нечасто попадается какая-нибудь антикварная книга, как-то я нашел «Справочник горного инженера» дореволюционного года издания.

Аутодафе писателям продолжается — уже в порядке вещей, когда в мусорном контейнере оказываются книги В.Шаламова и А.Солженицына. Как же так?

«Архипелаг ГУЛАГ» тиражировали печатной машинкой, за распространение этого антисоветского произведения могли исключить из института, уволить со службы. При Брежневе я, прикинувшись простачком, выписал в читальном зале подшивку журнала «Новый мир» за 1962 год. Подшивку мне дали, но в ней отсутствовал № 11 с «Одним днем Ивана Денисовича».

В. И. Ленин — сколько клятв верности его учению давалось, — а сегодня его произведения попираются ногами возле мусорных площадок.

Сейчас в России сплошная набожность, так почему выбрасывают Библию?

Вот тебе и самый читающий в мире советский народ.

— Зря ты, дядя, переживаешь, — отвечают мне сегодня молодые люди, когда я пытаюсь вовлечь их в дискуссию по поводу массового уничтожения книг. — Сейчас век цифровых технологий, и всю российскую литературу можно хранить на одном носителе. Ни к чему занимать жизненное пространство квартиры кубометрами домашней библиотеки.

Так-то оно так, и у меня книжный шкаф не ломится от полных собраний сочинений, как раньше. Было время, когда я гордился тем, что у меня собрана целая полка всякого вида словарей и справочников — от «Советского энциклопедического словаря» до «Толкового словаря живого великорусского языка» В. Даля. Между которыми была справочная литература. Особо ценились справочники для журналистов и корректоров Д. Розенталя.

Сейчас я за справками обращаюсь к интернетовской всезнайке «Википедии», а при наборе текста на компьютере умный Word подсказывает мне, где ставить запятые.

Люди добрые, и я грешен тем, что снес кое-что из своих книг до контейнера. Зато спас десяток раритетных изданий, принимал участие в акциях по сбору книг у населения для комплектации библиотечек для отдаленных сел и погранзастав.

Не о том я, ребята. Оставьте хоть что-то, как сейчас говорят «на бумажном носителе», почитать своим детям. Хотя бы справочники по правописанию. Или вы уже окончательно перешли на царящий в Интернете «олбанский» язык и желаете, чтобы на нем писали ваши потомки? Надеюсь, что нет.

Как я не стал мусорным королем

Люблю я слушать песню Владимира Высоцкого «О переселении душ», где есть слова:

«Пускай живешь ты дворником,

Родишься вновь прорабом,

А после из прораба до министра дорастешь…».

Интересный факт из биографии Дмитрия Медведева — свой трудовой путь он начинал с дворника, как записано в его трудовой книжке.

Дмитрий Анатольевич безо всяких реинкарнаций дорос даже до президента России. Правда, сейчас он опять премьер-министр, но это нисколько не умаляет его талантов и способностей, равно, как и моей корпоративной гордости за него. Так что, когда пишу свои дворницкие вирши, в глубине души надеюсь, а вдруг мой бывший коллега как-нибудь да прочтет мои размышления.

Ежедневно я собираю в контейнеры много мусора, вполне пригодного для переработки — это картонные коробки и упаковочный пенопласт, стеклянные и ПЭТ-бутылки, старая мебель и санфаянс, прочее ненужное в доме. Потом все это опрокидывается в кузова автомобилей-мусорщиков и вывозится в пригород на свалку.

Видя, сколько у нас пропадает такого добра, я как-то, грешным делом, решил попробовать превращать чьи-то отходы в свои доходы. И пошел по городу в поисках пунктов по приему утильсырья. Докладываю результаты: макулатуру в нашем городе принимают по 25 копеек за килограмм; металлолом — по 3,5 рубля за килограмм; стеклянные бутылки 0,5 литра — по 1 рублю за штуку; кирпичи б/у — по 3 рубля за штуку.

ПЭТ-бутылки, пенопласт, деревянную щепу и автомобильные покрышки не принимают нигде.

Что-то странное происходит с ценами на алюминий. Не так давно бомжи собирали подчистую все банки из-под пива, аж хруст по утрам разносился, когда они их каблуками плющили. А теперь этих банок в контейнерах полным-полно. Неужели, «Русал» цены демпингует?

Так что русского «мусорного короля» из меня не вышло. Посудите сами, сколько картонных коробок надо собрать, чтобы получилось 100 кг, потом привезти этот центнер в пункт приема, получив под расчет цельных 25 рублей. На бензин больше истратишь. У нас проезд в городском маршрутном автобусе стоит 18 рублей.

В СССР «Жигулевское» пиво, помните, наверное, стоило 37 копеек, включая 12 копеек за бутылку. Тогда стеклотару за ее высокую цену называли «пушниной». Сейчас стеклянная бутылка обесценена — ее проще выбросить, чем сдать.

Естественно, все это невостребованное вторсырье валяется, где попало, и российские города медленно, но верно, превращаются в большие свалки.

И тут может наступить тот самый момент, о котором уже помечтал выше. А вдруг кто-то из советников премьер-министра наткнется в сети на этот текст, распечатает его на принтере, и доложит Медведеву:

— Дмитрий Анатольевич, гляньте, — тут какой-то дворник из Благовещенска предлагает, как очистить российские города от мусора.

— И как же? — заинтересуется распечаткой высокопоставленный экс-дворник, потом прочтет и наложит резолюцию: «Министру ЖКХ — к исполнению. Умного дворника — премировать».