Но тут же навстречу ему выскочил небольшой и щуплый даже для велетрийца человечек с лисьим лицом и маленькими хитрыми глазками. Светлая борода, обычное дело для жителей Стены и редкость за ее пределами, смешно топорщилась. Насколько Корийен знал, она всегда очень точно передавала настроение этого проныры.

— Корийен, друг мой, я знал, что ты вот-вот заедешь, — воскликнул он на удивление приятным для своей внешности бархатистым голосом. — Как увидел тебя, так и подумал, что не преминешь заглянуть к старому другу.

Жители Стены говорили на странной смеси хотского и велетрийского языков, используя наиболее яркие словечки и выражения.

— Так это ты был с биноклем?

— Разумеется, я всегда должен знать, кто и куда здесь держит путь, мой друг.

— Болтай больше, Бадвоир, с каких это пор мы стали друзьями? Уж не с тех ли, когда я в первую нашу встречу прострелил тебе ногу, пытаясь заставить говорить?

— Ах, что было, то прошло. Правда, я прихрамываю по твоей вине, и за это ты мне должен.

На самом деле пройдоха нисколько не прихрамывал, попробуй побегай с ним наперегонки.

— Разве я мало плачу тебе за информацию, Бадвоир?

— Что ты, после твоих посещений я не в обиде, мой дорогой «чистильщик», вот именно поэтому мы и друзья. Проходи в дом, для тебя всегда припасено отличное вино.

— Я пришел по делу.

— Разумеется, но дело можно обсудить и за столом.

Корийен кивнул, вошел в избу и замер на пороге.

— Какого беса?! — зарычал он.

Один стул у стола был уже занят, и восседал на нем не кто иной, как здоровый уродливый хот, такой же здоровый и уродливый, как и все хоты, по мнению Корийена.

— Не беспокойся, друг мой, — как ни в чем не бывало проговорил Бадвоир, — это Агон. Он мой знакомый контрабандист, мы как раз решали тут некоторые дела.

— Он — хот!

— Ах, оставьте эти слова у себя на равнинах. В горах нет национальностей, здесь только бизнес. Я прирежу любого велетрийца, который будет мешать мне, и пожму руку любому хоту, оказавшемуся полезным.

— Ты знал, что я еду, и не выгнал его взашей?! — не слушая аргументов, рычал Корийен.

Лицо хота покраснело, на лбу вздулась вена. Он дернулся на стуле, но вовремя одумался. Агон был на голову выше «чистильщика» и раза в полтора шире, но Корийен мог пристрелить его раньше, чем тот поднимется на ноги, а если нужно будет, то и прирезать одним ножом. Известно это было обоим.

— Я зайду позже, — пробормотал Агон и направился к выходу, сверля «чистильщика» взглядом.

Корийен сверкнул глазами в ответ, но, когда хот покинул избушку, все же присел за стол.

— Не повторяй такой ошибки, — сказал он Бадвоиру, — иначе в следующий раз я убью твоего подельника.

— Здесь свобода, мой друг, каждый волен поступать так, как считает нужным. Здесь не властны ни «чистильщики», ни «мертвецы», — отозвался информатор, разливая вино. — И ты знаешь, что я работаю на тебя из-за денег, а не из-за страха. И в любой момент наше сотрудничество может прекратиться.

— Тогда я убью и тебя.

Бадвоир на секунду замер, но затем улыбнулся и поставил перед Корийеном бокал с вином.

— Ты не любишь облегчать задачи другим, мой друг. Это я понял давно. О чем ты хотел поговорить со мной?

Корийен в один глоток осушил половину бокала.

— Что ты знаешь о листовках в предгорных селах? Это хоты или ваши бандюги?

— Понятно. — Бадвоир секунду собирался с мыслями. — Значит, так, ничего точно сказать не могу, но краем уха я слышал, будто и в ближних хотских селах появляются подобные прокламации.

— Значит, обитатели Стены. Кто?

— Не знаю. О революционных настроениях в Стене я не слышал. Зачем им это? Пока их устраивает сложившееся положение вещей и им не нужно лишнее внимание властей.

— Значит, ты не можешь мне помочь? — уточнил Корийен. Бадвоир никогда не выкладывал информацию сразу, нарочно все запутывая, набивая тем самым цену. Бороться с этим можно было только прямыми вопросами, а иначе разговор обещал затянуться.

— Почему же? Я обнаружил закономерность в появлении листовок — последние три дня месяца.

— С завтрашнего дня, — оживленно отозвался «чистильщик». — А место?

— Распространения начались с северных сел и движутся на юг через одно, иногда два села.

— Боятся попасться.

— Возможно.

— Значит, — Корийен сморщил лоб, вспоминая местность, — в ближайшие три дня они придут либо в Гириллион, либо в Сандарию.

— Да, это следующие села. Но в какое из них, сказать трудно.

— В последнем селе было много шумихи? — уточнил Корийен, прикидывая что-то.

— О-о, ты даже не представляешь сколько! Местный глава так испугался, что его вопли еще долго будут вспоминать. Он-то и направил запрос в столицу.

— А промежуток в два села появился лишь в последнее время?

— Да.

— Тогда эти ублюдки могут заявиться в селе, стоящем уже через три от предыдущего.

— Хм, вполне.

Корийен задумался. Три села и три дня. Если в каждом селе устроить засаду по одному дню… точнее, ночи… шансов угадать немного. «Чистильщик» решил положиться на интуицию, не раз подсказывавшую ему верный ход. Третье село. Да, трое суток засады в Лавионне, а если промахнется, что ж, будут еще попытки.

— Считай, что заработал деньги, — заключил Корийен, извлекая пачку банкнот.

— Ты хорошо делаешь свое дело, я — свое, — отозвался Бадвоир, внимательно рассматривая голубого цвета купюры с изображением Велетского собора с одной стороны и Великой стены — с другой. — Не сердись, но хотские бумажки мне больше нравятся, у них рисунок Стены красивее, да и цвет песочный приятнее… да и оазис с обратной стороны…

— Хватит, — рявкнул Корийен, хотя и на его взгляд банкноты Хоты были симпатичнее и аккуратнее, зато велетрийские в подпольных обменниках — дороже.

— Желаю удачи, — возможно, даже искренне крикнул Бадвоир, махнув выходящему Сыну Ордена рукой.

Корийен скрылся за поворотом. Через несколько минут рокот его двига окончательно затерялся в скалах.

5

Рекс Карн притормозил у пограничной заставы.

Со стороны Хоты выходов из Стены было пять, соответственно, столько же и застав. Над каждой болтался воздушный шар, прикрепленный толстым канатом к лебедке. С шара велось наблюдение в мощную стационарную подзорную трубу. Гарнизон состоял из тридцати охранников в сланцево-серой форме и черных фуражках, но его всегда могли усилить дополнительным отрядом и «мертвецами».

— Господин, — приветствовал Карна один из пограничников, взяв под козырек, и прошел к мощным воротам, в сторону которых из-за укрепления грозно смотрели дула четырех пушек.

Рекс кивнул. Правда, никаким господином он не был. Род его корнями уходил в средние слои горожан, но давно уже фамилия Карнов ассоциировалась с кланом «Царская смерть». Прадед, дед, а потом и отец состояли в клане, все они погибли в приличном возрасте, так и не добравшись до титула стража клана. Рекс пошел по их стопам, чем мало отличался от десятков других «мертвецов».

— А можно спросить? Если с той стороны такие же заставы, как вы пробираетесь в Велетрию? — Охранник из хмурого пограничника вдруг превратился в обычного молодого и любопытного парнишку.

Рекс усмехнулся:

— Блокпосты — все равно что двери в пустыне. Может быть, армии они и способны помешать пройти, но одному человеку — никогда.

Парнишка понимающе кивнул и закрыл ворота за двигом «мертвеца».

За время блужданий по коридорам Стены Рекс не встретил ничего, стоящего внимания, и к полуночи прибыл на место — к еле заметному каменному домику среди скал.

У порога его уже встречал старый знакомый проныра-велетриец Бадвоир. Рядом стоял хот-контрабандист и просто разбойник Агон.

— У тебя проходной двор какой-то, — буркнул Агон.

— Да, зачастили что-то спецы, — согласился Бадвоир, но уже в сторону Рекса.

— А что, у тебя уже были гости? — весело поинтересовался Карн, заглушая двиг. — Кто?

— Так я тебе и сказал, — усмехнулся Бадвоир, указывая на дверь избы.

— «Чистильщик»?

— Извини, дружище, но держать язык за зубами — часть моей профессии.

— А я думал, твоя профессия в том, чтобы выбалтывать сведения, за которые другие готовы заплатить, — хмыкнул Рекс, принимая приглашение хозяина и усаживаясь за стол.

— Одно другому не мешает, — заметил Бадвоир, доставая из шкафа еще одну кружку. — Иначе я бы так долго в живых не пробегал.

Рекс кивнул и повернулся к Агону:

— А теперь по поводу тебя. Еще раз грабанешь хотскую самоходку, и Клан возьмется за тебя всерьез. Возможно, даже лично я. Усек? Тебе что, велетрийских мало?

— Эй, — протестующе вскинул руки Бадвоир, — не забывай, что я — велетриец! Не нужно при мне так говорить.

— Как будто тебе есть до этого дело, — отмахнулся Рекс.

— А по мне, так все самоходки едины, — пробурчал Агон, — что велетрийские, что хотские. И добро в них одинаково ценное.

— Я тебя предупредил, — отрезал Рекс, понимая, что угроза его ушла в пустоту. — Теперь выйди и дай нам поговорить о деле.

— Я уже подумываю, а стоит ли с тобой связываться? — пробормотал хот Бадвоиру, выходя на улицу.

Бадвоир безразлично пожал плечами, он неплохо зарабатывал на продаже спецам информации о жизни Стены и смог бы обойтись без заказа Агона.

— Ну, так что за дело? — поинтересовался велетриец.

— Ты слышал что-нибудь про листовки в хотских селах?

Бадвоир приподнял бровь.

— Хм. Я не должен это говорить, но скажу, потому что ты мне нравишься, хот. Правда. — Информатор замолчал и инстинктивно глянул на дверь. — Узнают, что я велетрийца «мертвецу» сдал… В общем, был у меня пару часов назад «чистильщик» и интересовался тем же вопросом, только по поводу велетрийских сел. Знаю я немного, но из того, что знаю, он вывел, будто следующая вылазка состоится в ближайшие три ночи в Лавионне.

Рекс подался вперед, стараясь не пропустить ни слова. Бадвоир продолжил:

— С его выводом я полностью согласен. Говорю тебе это, потому что он устроит там засаду, и если не будешь знать, то можешь сам в нее угодить.

— Спасибо, Бадвоир, с меня двойная плата. — Карн извлек бумажник и положил на стол пачку банкнот.

— Я сказал это не ради денег, — смущенно и даже как-то обиженно произнес велетриец, но деньги взял, так что Рекс не понял, правда ли так или это очередной способ набить цену. И все же доверять информации Бадвоира были все основания.

* * *

Агон выпустил клуб дыма через ноздри, наблюдая, как «мертвец» разворачивает двиг и удаляется, после чего вытряхнул трубку и вернулся в избу.

— Вино кончилось, — констатировал Бадвоир, перевернув кувшин, — в следующий раз я не буду пускать гостей без своей выпивки, а то на вас не напасешься.

— Так мы договорились? — уточнил хот, пропустив тираду велетрийца мимо ушей.

— Оружейные фабрики и Велетрии, и Хоты на противоположных концах стран, — заметил Бадвоир. — Каждая винтовка на учете, но вывезти оружие с фабрики — полдела, провезти его через всю страну, а особенно в Стену — вот настоящая проблема. Это будет очень дорого стоить, не легче ли тебе обратится к нашим кустарям?

— Мне нужны фабричные винтовки. Деньги — не проблема. Сколько ты сможешь доставить?

— В ящике — десять винтовок. Больше двух ящиков списать нереально.

— Хорошо, тогда двадцать, но желательно побольше.

Бадвоир пристально посмотрел в глаза собеседнику, пригладив бороду.

— Откуда у тебя такие деньги? На кого ты работаешь? — спросил он, хотя понимал, что Агон не ответит. Но подобная просьба — особый случай, Бадвоир может влезть в опасные дела.

— Так мы договорились? — как ни в чем не бывало проговорил хот.

— Да. Я проверю свои связи и сообщу тебе, когда прийти с задатком.

Агон удовлетворенно кивнул, набил трубку новым табаком и задымил.

— Что ты знаешь о царе Хоты? — вдруг спросил он.

— Ты же хот, тебе должно быть известно больше о своем монархе, — усмехнулся Бадвоир.

— Он не мой монарх, — огрызнулся Агон, сверкнув глазами, — я родился в Стене, в свободной банде.

Бадвоир пожал плечами. Сам он был сыном купца, не сумевшего купить дворянский титул и разорившегося в последующем. Гибкость, хитрость и предприимчивость привели молодого велетрийца в Стену и сделали одним из самых удачливых авантюристов, а связи, вовремя налаженные со спецами обоих государств, обеспечили сравнительную безопасность хотя бы в том, что касается официальных властей.

— Его зовут Тим Ронин Одиннадцатый, ему пятьдесят четыре года, правит в течение вот уже двадцати семи лет. Люди им довольны, монарх он вроде бы неплохой, рассудительный. Живет в резиденции в столице Адире. Да зачем тебе? Чтобы знать все это, не нужно быть Бадвоиром, спроси у любой торговки в Хоте, она расскажет больше.

— Мне и нужно больше. — Агон непроизвольно бросил взгляд на окно. — Мне нужно знать, какая у него охрана, его распорядок дня, подробный план дворца и так далее.

— У-у-у, — протянул Бадвоир и отпрянул от хота, точно от прокаженного, — гнилое дельце. Значит, так, оружие я постараюсь достать, но больше знать ничего не желаю. Ни-че-го. И очень надеюсь, что в деле с листовками ты тоже не замешан, иначе те двое гостей, что посетили меня сегодня, быстро прекратят нашу деятельность.

— Да какие, к горным баранам, листовки! — Агон разочарованно махнул рукой, поднялся и направился к выходу. — Когда прибудут ружья, на тебя выйдут, — произнес он у порога, прежде чем исчезнуть за дверью.

Бадвоир посидел немного в тишине, затем достал из шкафа сигару и закурил, что делал крайне редко.

* * *

Агон отошел от избушки Бадвоира метров на триста, когда, точно суслик из норы, перед ним появился мужчина. Похож на велетрийца, одевается как велетриец и представляется велетрийским именем, но он не был велетрийцем и не был даже полукровкой, в чем Агон уже уверился, как из-за заметной разницы во внешности, так и из-за еле заметного акцента, обнаружившегося в тот момент, когда хот попытался заговорить с ним на языке белокурых.

Тогда кто? Никакого образования Агон не имел и о мире за пределами Стены знал мало, но даже того, что знал, хватало, чтобы с уверенностью сказать — о других людях никому ничего не известно. Впрочем, Агону достаточно заплатили, чтобы не задавать лишних вопросов, да и не задумываться об этом.

— Чем можешь порадовать? — тихим вкрадчивым голосом проговорил мужчина. Насколько хот знал, он говорил так всегда.

— С винтовками он обещал помочь, но с царем — отказался.

— И все же теперь он знает… Когда винтовки придут, этого велетрийца нужно убрать.

Агон безразлично кивнул. Что будет с ним самим после выполнения заказов, он, по своему простодушию, не догадался.

— Как думаешь действовать? — спросил мужчина.

— Соображу что-нибудь.

— Будем надеяться. Я неплохо плачу. В этот раз плата будет в велетрийских купюрах.

— Мне все равно, — пожал плечами Агон.

— Если понадобишься, я найду тебя. — Мужчина еле заметно поклонился, отступил в сторону скал и словно растворился во тьме, чему немало способствовали черные одежды.

6

Юный король Велетрии Ситион Зелетрийский уже в который раз пересек личные покои, остановился у собственного портрета в полном монаршем одеянии, законченного всего пару дней назад личным королевским художником, затем снова перешел комнату и пустым взглядом уставился в окно.

Наконец в дверь постучали.

— Да, — нетерпеливым голосом отозвался Ситион.

— Мой король, к вам просится мужчина, представился как Самон Сальда, — объявил слуга.

— Зови.

Слуга низко поклонился и исчез за дверью.

Через минуту, показавшуюся парню вечностью, в покои вошел мужчина в черном плаще. Выше обычного велетрийца, мощнее, но с такими же песочного цвета волосами и всегда хитро прищуренными зелеными глазами. Впрочем, король слишком много знал про гостя, чтобы считать его соотечественником, и слишком мало, чтобы хотя бы догадываться, кто же он на самом деле.

Этот человек познакомился во время праздника весны полтора года назад еще с наследником престола. Ситион в ту пору нимало не заботился о государственных делах и шумно отмечал праздник на охотничьей вилле с ровесниками, детьми других вельмож.

Странный человек быстро сумел подобрать ключик к тщеславному, самодовольному и вспыльчивому юнцу. Он так сладко описал прелести неограниченной королевской власти и напомнил, каким образом она может оказаться в руках наследника: во-первых, он должен стать королем, а во-вторых, должна начаться большая война. Ситиону нужно было лишь сказать, хочет ли он этого. Юнец ответил «да» и только после внезапной смерти отца понял, на что подписался, но обратной дороги уже не было.

Сообразив, что стал пособником в убийстве, новый король заперся в покоях и не выходил две недели. Чувство вины жгло сердце, точно раскаленные угли, мысли блуждали в затуманенном разуме.

Ничего не воротишь, решил юнец, в конце концов, не он убил отца, а если уж стал королем, то должен и вести себя как король, твердо и беспощадно. Он должен вернуть всю власть, по праву принадлежащую королям, чего бы это ни стоило.

Когда таинственный мужчина пришел в следующий раз, он был готов сотрудничать. Сотрудничество стало постоянным.

— Почему не появлялись так долго?! — рявкнул Ситион, дождавшись, пока посетитель закроет дверь.

— Вы нетерпеливы, мой король, — ответил Самон, не скрывая усмешки. — Я был занят тем, что расчищал вам дорогу к большой власти.

— Оставьте эту высокопарность, — отмахнулся король, присаживаясь в кресло. — Я уже второй месяц собираю новобранцев на секретной восточной базе и не знаю, сколько смогу держать такой масштабный сбор в секрете.

— Столько, сколько понадобиться. Если мы хотим сокрушить Хоту, то должны опережать их на шаг. К тому времени, как хоты начнут готовиться к войне, мы будем уже готовы.

— Царь Тим Ронин никогда не поддастся на провокации. Этот старик сделает все, чтобы погасить любой конфликт, и велетрийское старое дворянство поможет ему в этом.

Гость поднял бровь:

— Я рад слышать от вас столь рассудительные речи, мой юный король. Вы станете великим правителем.

Ситион хмыкнул, услышав настолько неприкрытую лесть, но глаза выдавали его. Мужчина улыбнулся: этот гнилой мальчишка — легкая добыча.

— Именно поэтому, — продолжил загадочный гость, — пожилой царь должен скоро погибнуть.

— Вы удивляете меня, — высокомерно отозвался король, затем подался вперед и пристально посмотрел в зеленые глаза мужчины. — Чего же вы все-таки хотите? Деньги? Место при дворе? Вы один или вас много?

— Столько вопросов, мой король. Со временем вы все узнаете.

— И все же хотелось бы знать сейчас, на что я иду, — упрямо заявил монарх.

Мужчина пожал плечами:

— Скажем так, скромное место при дворе меня устроит.

— Я так и думал. Что же, если все пройдет как надо, вы его получите.

— Вы очень щедры, мой король. Но, как вы сами заметили, кроме вражеского царя, нам мешают также некоторые силы внутри Велетрии.

— Вы о герцогах? Что же, тут ничего нельзя поделать. Они влиятельны, едины, и любая травля с моей стороны против меня же обернется. Мои предшественники уже пытались.