Всадники мчали намётом, пользуясь почти полным безлюдьем на улицах. Дерьмовая осенняя погода — мелкая морось и ветер — заставляли добропорядочных горожан сидеть по домам, в семейном кругу. Или — проводить время в тавернах. Таких, как обретшие популярность за последний год «Шесть аристократов». Ещё бы — в этом заведении работали самые симпатичные официантки, играли самые отчаянные лабухи-музыканты, еду готовил хороший штат поваров, а за порядком следил весьма расторопный и ушлый хозяин. А ещё — имелась прекрасная история и не менее прекрасная картина кисти знаменитого на весь свет маэстру Ровеньяка, лучшего художника современности.

Рем вдыхал знакомые ароматы жареного мяса, дыма из печных труб, напитка из зёрен ко, испражнений из канализации, чистого белья, забытого под дождём на верёвках над улицами, и ухмылялся: всякий раз, возвращаясь в эти места, он ввязывался в какую-нибудь историю! Определённо — сегодня исключений не предвидится.

— Тр-р-р-р-р! — Патрик остановил лошадь, заставляя её гарцевать на месте. — Маэстру, взгляните! Старый знакомец!

Аркан предпочитал простой стиль общения и всегда одёргивал друзей и соратников, когда они начинали ему «выкать» или занимались сложным титулованием. На людях хватало и традиционной вежливости, с глазу на глаз — разговора на равных. Возглас южанина заставил Буревестника потянуть за узду, конь всхрапнул возмущённо…

На пустом бочонке из-под селёдки у ворот во двор таверны восседал Эдгар дю Валье и задумчиво объедал жирную копчёную рыбину, не обращая внимания на дождь. Его мечи — эти страшные орудия убийства — были прислонены к забору, в ножнах, но обманываться не стоило: мгновения хватило бы рыцарю-ренегату, чтобы пустить их в дело. Рыбий сок пополам с каплями дождя стекал по пальцам, подбородку и потёртой замшевой куртке цепного пса Сервия Аркана, его водянистые глаза смотрели в пустоту.

Даже появление двух всадников никак не повлияло на его полумедитативное состояние, обоерукий мечник только позу сменил слегка, переставив ноги так, чтобы можно было тут же уйти в перекат и подхватить клинки.

Буревестник спешился, подошвы ботфортов выбили из дорожной жижи целый веер грязных капель.

— Патрик, — сказал он. — Приведи сюда всех наших, часа через два. Мы будем праздновать возвращение в Аскерон!

— Именно здесь? — Доэрти сверкнул голубыми глазами. Он недолюбливал дю Валье и прекрасно понимал, почему Аркан говорит это громко, не стесняясь. — А если вас тут к тому времени уже не будет?

— А если меня не будет, то ты уже знаешь, у кого сможешь поинтересоваться моим здоровьем. — Рем сверлил Эдгара дю Валье взглядом. — Отправляйся немедленно, а я пойду сообщу хозяину этого богохранимого заведения, что у него сегодня совершенно точно будет аншлаг.

Бывший оптимат выплюнул рыбьи кости, закинул ногу на ногу и безразлично смотрел на двух друзей. Он даже не соизволил поздороваться, этот убийца. И Рем совершенно точно знал: мечник пришёл сюда за головой Монтрея. Хочет вести себя так, будто ничего не происходит? Что ж, в эти игры можно играть вдвоём! Взяв под уздцы коня, Аркан вошёл в распахнутые ворота, глядя прямо перед собой. Грязь и брызги летели во все стороны, сапоги и штаны дю Валье оказались заляпаны… Ну и чёрт с ним!

Грум выбежал навстречу, принял жеребца и ловко поймал брошенную монетку. Аркан на секунду замер, вслушиваясь в звуки кадрили из таверны, гомон весёлых голосов и звон бокалов, а потом решительно дёрнул дверь и в несколько шагов пересёк зал, оказавшись у стойки.

— Доброго вечера, хозяин!

— Ва-ва-ва-вашество… — Трактирщик выпучил глаза, раззявил рот и делал нелепые жесты руками.

— Отличная картина! — Рем кивнул на живописное полотно над лестницей, где шесть молодых аристократов весьма приятной наружности пировали за столом в окружении трупов убитых врагов. — Все-таки — Ровеньяк?

— Ро-ро-ро…

— У тебя тут остановился особый гость… Рыжий, красивый мужчина. Богатый, со свитой.

— Но я-я-я-я…

— Маэстру? — раздался густой бас, и на плечо Аркана легла чья-то тяжёлая рука.

Хозяин таверны делал кому-то страшные жесты, пытаясь намекнуть на статус гостя, но тщетно.

— Вы ищете моего господина, — снова загудело за спиной. — По какой надобности?

Рем развернулся на каблуках и увидел огромного, плечистого бородатого дворянина в добротном дублете и кожаных штанах, заправленных в меховые угги, которые любили носить северяне. Такая эклектика западной, ортодоксальной и северной традиций в гардеробе явно говорили о том, что носитель этого разнообразия — уроженец Монтаньи.

— Можешь передать своему господину, что к нему с визитом — Тиберий Аркан Буревестник, — заявил Рем и сделал небрежный жест рукой. — А можешь не передавать — я сейчас обрадую маэстру трактирщика новостью о пяти сотнях гостей в ближайшие два часа, и…

— Ско-ско-ско-сколько? — выдохнул хозяин «Шести аристократов».

— Пять сотен. — Аркан сдёрнул с пояса кошель с золотыми монетами и шмякнул его на стойку. — Возьми сколько надо, привлеки кого угодно — мы будем праздновать широко и с размахом!

— О да! — расплылся в улыбке трактирщик, и глаза его засверкали алчным блеском. — Всё будет в лучшем виде, ваше высочество!

— Высочество? — хмыкнул бородач. — Подождите здесь, я спрошу у господина…

— Скопа! — раздался голос откуда-то сверху. — Ты ведь не совсем идиот и знаешь, кто такой Тиберий Аркан Буревестник? Ваше высочество, жду вас за столом, немедленно!

Рем поднял взгляд вверх и снова — как и давным-давно на мосту через Бланку — встретился взглядом с Людовиком дю Монтреем. Герцог Монтаньи — красивый, рыжеволосый, шикарно одетый — делал приглашающие жесты с балкона. Этот оптиматский аристократ выглядел уверенно, слишком уверенно. Аркан коротко кивнул, легко взбежал по лестнице и, сделав несколько шагов, оказался лицом к лицу с тем самым ненаглядным Луи, из-за которого его сестра подумывала покончить с собой.

— Рад наконец познакомиться с вами, сосед! Здесь отличное вино, да и перепела… — начал было балагурить дю Монтрей, но был прерван.

— Если вы хотите дожить до полуночи, то вам придётся сейчас слушать меня очень внимательно! — приблизившись к герцогу на расстояние вытянутой руки, рыкнул Рем.

— Бросьте, ваше высочество, не драматизируйте… У меня тут дюжина телохранителей и Скопа! — попытался отмахнуться дю Монтрей.

— А там, за воротами, жрёт селёдку Эдгар дю Валье!

Лицо владетеля Монтаньи приобрело мертвенную бледность. Аркан знал: слава безжалостного рыбоглазого убийцы выросла многократно с тех самых пор, как старый Аркан сел на аскеронский престол. Теперь руки рыцаря-ренегата были в крови уже не по локоть, а по самую шею!

— Я вас слушаю. — Герцог, скрывая эмоции, принялся поправлять рыжие кудри, так похожие на локоны Селены. — Очень внимательно.

Буревестник медленно выдохнул. Возможно, этот Луи и вправду — приемлемый вариант на роль зятя.

Глава 2. Три герцогства

Хлопали ставни, горожане встревоженно выглядывали на улицу, стараясь понять, какая-такая напасть снова пришла на многострадальную аскеронскую землю. Однако, разглядев в рассветных туманных сумерках чёрные знамёна и факелы и расслышав хриплый хор мужских голосов, распевающих псалмы, почтенные жители столицы пожимали плечами и понимающе переглядывались: Арканы дурят!

— …Восславь Господа, вся земля!

Служите Господу с веселием!

Идите перед лицом Его с восклицанием!

Бог — наш Отец, и каждый из нас — его дитя!..

Умение ортодоксов петь практически нерифмованные тексты всегда было притчей во языцех. И вот теперь толпа вооружённых мужчин, громогласно прославляя Господа, несла на своих плечах двух молодых аристократов — брюнета и рыжего, которые махали руками и приветствовали всех окружающих. Утренние прохожие и патрули городской стражи с удивлением спрашивали:

— Что случилось-то, маэстру? Что за шум?

— Дю Монтрей деспоту челом бьёт! — кричали в ответ. — А всё — наш герцог!

Эта новость для аскеронцев была подобна грому среди ясного неба. Монтанья — могучее оптиматское владение — всегда считалась оплотом власти Синедриона и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но — реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивала в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи — тот самый красивый рыжий дворянин — просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.

— А ты артист! — процедил уголком рта Аркан. — Ну и артист!

— Я герцог с тринадцати лет, — парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. — Поцарствуешь с моё — научишься.

Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к необычному шествию по одному, двое, пятеро, целыми группами — такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового, холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.

— Однако! — сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников преградившие путь в замок стройные ряды воинов в чёрных доспехах. На щитах и коттах этих вояк можно было различить символ уробороса. — Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?