Натянув на себя белье, парень столкнулся с тем, что комбез был категорически узким в плечах, а руки и ноги торчали из него сантиметров на десять. Плюнув, он завязал рукава на поясе и подтянул все резинки — стало более-менее удобно. Отрегулировав лямки сандалий, напившись и жуя один из батончиков, Гай почувствовал, что уверенность потихоньку к нему возвращается.
Назойливым рефреном в мозгу билась мысль о друзьях-соратниках, оставшихся в подземельях Дюплесси — но там, на орбите, был «Одиссей», за штурвалом которого сидела умница-Эби. Так что если существовал хоть малейший шанс на спасение — Мадзингу, Заморро и Карлоса вытащили. Или они были где-то здесь, рядом с ним, в таких же условиях? И ещё одна мысль: сколько времени он провёл в криокапсуле? Это по-настоящему пугало, потому что он представлял себе, какие немыслимые траектории порой выписывало «мороженое мясо» по галактике. С другой стороны — своё попадание на явную каторгу Гай никак не мог считать случайным…
Батончик на вкус был отвратительным — как перележавшее вяленое мясо. Но желудок отзывался благодарным шевелением — с белками, жирами и углеводами тут было всё в порядке. Гай присел на пластиковую лавочку, которая стояла у стены, сложил нехитрые пожитки обратно в коробку, осмотрелся — и вдруг в комнате стало тесно.
В дверном проёме появилась массивная фигура: огромный волосатый мужчина прикрывал свои чресла картонной коробкой и широко улыбался. Его взгляд горел желтизной, улыбка напоминала звериный оскал — клыки были явно чуть длиннее нормы, а седоватые волосы покрывали практически всё тело. Косматая шевелюра и бакенбарды — точно такие же, какие Гай видел у своего соседа по капсулам — дополняли облик этого гиганта.
— Доброго и приятного дня! — сказал великан баритоном, напирая на букву «р».
— Да-да, приветствую, — ответил Кормак. — Только день этот пока не кажется ни добрым, ни приятным…
Трусы-боксёры с горем пополам налезли на седого, а вот майка тут же разошлась по швам. Он был на голову выше и килограмм на пятьдесят тяжелее совсем не маленького Гая — и это пугало. Комбинезон и вовсе смотрелся на нём как шорты — потому двумя мощными движениями мужчина разорвал его на две части, ещё двумя — оторвал рукава.
— Жилетка! — сказал он.
Сандалии отправились в коробку за ненадобностью — подошвы звероватого товарища по несчастью были твёрдыми и ороговевшими, как будто он никогда не носил обуви.
— Дядя Миша, — протянул он свою когтистую лапищу для приветствия.
— Гай Кормак, — кивнул парень, отвечая на рукопожатие.
Мужчины оценивали друг друга — жёлтые глаза с вертикальными зрачками и поблескивающий изумрудной зеленью взгляд на некоторое время пересеклись, но потом дядя Миша снова ужасающе широко улыбнулся.
— А я было подумал ты тоже из медвежаток… А ты — нет!
— А я — нет, — подтвердил Гай.
— Ну, ты держись к нам поближе. Нас наверняка прописывать будут, да и вот это вот, — он вскрыл батончик и целиком запихал его в рот, смачно жуя. — Вот это вот тоже ценность представляет немалую. Спуску никому давать нельзя — особенно сразу!
— Не дам, — кивнул Гай.
Он чувствовал, что сила тяготения здесь близка к стандартной, и это придавало ему уверенности в себе. С другой стороны — настораживали слова надменного эльфа о коротких сроках жизни в Разломе и какие-то тревожные обрывки информации о Жмыхе и этом мумиё. Но с этим ещё предстояло разобраться — когда мозг немного восстановится после пребывания в криосне.
Один за другим в комнатушку входили «медвежатки»: уже знакомый чернявый и ещё двое — рыжий крепыш и молодой румяный блондин. Гай отметил — все они были звероваты и волосаты. Явно земляки или родственники. Может быть, одна партия модификантов, а может — аборигены с какого-нибудь отдалённого мира, например…
— Дядя Миша, можно вопрос? — прочистил горло Кормак.
— Да-да… — мужик жевал уже второй батончик.
— Вы — рашены?
— Yob tvoyu mat', kakoj umnik! — воскликнул рыжий и хлопнул себя по ляжкам. — Нет, мы экзотические танцовщицы с Сарасвати!
Звука не получилось — слишком сильно он зарос шерстью.
— Кондопога, — сказал дядя Миша. — Мы с Кондопоги, сектор Рашен. Может, слыхал?
Гай помотал головой — космос велик!
— А сам-то ты… — рыжий не унимался. — Ty ch'ih budesh', umnik?
— Chelovek Bozhij — obshit kozhej! — ответил Гай.
Он кое-чего нахватался, работая на Тильде Бэ — в основном матерщины и поговорок. Вот — пригодилось. Рашены разулыбались — всем приятно, когда с ними хотя бы пытаются говорить на родном языке.
— Я с Ярра. Может, слыхали? — на всякий случай уточнил парень.
В глазах медвежаток просквозило нечто, похожее на уважение, и дядя Миша утвердительно кивнул. Ну надо же!
— Тройки, на выход! — вторая дверь распахнулась.
Киборги с дубинками уже ожидали снаружи. Гай гадал — по какому принципу его распределили к эти звероватым типам?
— К лифту, к лифту, пошевеливайтесь! — тычками дубинок их подталкивали вперёд.
Открытая всем ветрам платформа подъёмника нависала над бездной — Кормак увидел над головой мерцание гигантского купола, под ногами — бездонную пропасть Разлома — трещины в планетарной коре. Над Разломом клубился зеленоватый туман, серо-коричневые скалы подкрашивались рассеянным светом заходящего солнца — картинка была зловещей.
— Двигайтесь, двигайтесь! — киборги нервничали, потому что медвежатки притормозили перед самой платформой и резко обернулись.
— Бу! — громко сказал дядя Миша, и охранники дёрнулись. Он махнул своей лапой: — Парень, давай сюда!
Гай перемахнул через полутораметровое ограждение лифта, удерживая коробку в одной руке, и запоздало подумал, что не стоило, наверное, так явно демонстрировать свои способности.
Киборги, видимо, пытались сообразить как реагировать на такие дерзкие выходки, но потом кто-то из них просто вдавил кнопку, и подъёмник поехал вниз, метр за метром опускаясь на дно Разлома.
— Вот так вот, просто спускают нас вниз — и всё? — удивился Гай. — Ни охраны, ни…
— Знаешь теорию ведра с крабами? — буркнул чёрный медвежонок.
Гай знал, и поэтому ему стал не по себе.
— А вот это вот — медикаменты, виртуальные капсулы… Это — как? И жрать там чего будем? — в голову лезли самые дурацкие вопросы.
— Ты лучше это… Приготовься к драке, — сквозь зубы процедил рыжий. — Нас сейчас прописывать будут — а мы будем им пояснять, что такое Кондопога. Ты как насчёт подраться?
Гай шмыгнул носом и почесал затылок, а потом открыл коробку и, достав оттуда вафельное полотенце, намотал его на правую руку. Так оно надёжнее будет.
Лифт, скрипя лебёдкой, которая наматывала на себя тросы, метр за метром спускался в царство подземных богов.
Глава 2, в которой медвежат пытаются прописать
Лифт резко затормозил, отправляя желудок к гландам. На самом деле таких лифтов тут было около двух десятков, и они спускались с интервалами примерно в четверть часа. Наполняемость их была разной — но уж точно роскоши ехать впятером на одной платформе, кроме компании троек, никто не заслужил. По какому принципу комплектовались команды, Гай пока не разобрался — та и времени на это не было.
— Свежа-а-ак! — взвыла внизу толпа.
— Кондопога есть?! — заревел дядя Миша, перекричав на секунду их всех.
Кто-то ему откликнулся — откуда-то издалека, и дядя Миша принюхался, ноздри его затрепетали, а глаза налились кровью.
— Нехорошо! — сказал он и, не дожидаясь пока лифт окончательно остановится, оперся руками о борт и выпрыгнул наружу — с пятиметровой высоты.
Медвежатки последовали за ним. Они тут же признали его лидерство, и даже на мгновение не ставили под сомнение правильность поступков своего седого вожака. Гай особенно не торопился — он дождался, пока платформа ударится днищем о стальные рельсы, уложенные на землю, собрал в стопку все картонные коробки и вышел наружу.
— … здесь так принято! — застал он самый конец разговора. — Пайку нужно заработать. Пока не выгрузите первый центнер — жрать не положено.
— Ты сделаешь это? — дядя Миша нависал над толпой как утёс над бушующим морем. — Кто из вас подойдёт ко мне и скажет: «Твоя пища нужнее мне, чем тебе!» А?
— Общество! — заявил приземистый киборг с протезами обеих рук и почти стёртой цифрой 2 на комбезе.
Его кожа была покрыта язвочками, нос распух, но в расширенных зрачках плескалась безбашенная смелость — скорее всего, он был под веществами.
— Предлагаю обмен, — сказал дядя Миша, найдя наконец того, с кем можно было говорить глаза в глаза. — Пайка — моя и их, взамен на того мужчину, которого вы посадили в яму.
Местные заворчали. Им такое предложение было не по душе.
— Ты просто отдашь нам её, седой. Или мы заберём силой.
— Силой? — зарычал дядя Миша и ударил себя кулаками в волосатую грудь. — А ну, давай! Davaj, yob tvoyu mat'!!!
Его абсолютно не смущало двадцатикратное превосходство противника в живой силе. Медвежатки набычились, а Гай завертел головой, чуя подвох. И не зря — несколько лихих демонов с опухшими лицами уже крались вдоль отвесной стены ущелья, сжимая в руках совковые лопаты.
