Будто участвуя в соревнованиях по горнолыжному слалому, в переходах и на эскалаторах я обгонял своих соперников — прохожих. Приехав на конечную Таганско-Краснопресненской ветки метро, станцию «Выхино», и поплутав по закоулкам-переулкам, я нашел пятиэтажное здание из красного кирпича. По утверждению моей интуиции, именно оно должно было быть тем, чей адрес значился на визитке Краснова. От посторонних глаз здание скрывали высокие тополя и соседние корпуса безвкусно наставленных панельных девятиэтажек с грязно-белыми фасадами. Обойдя объект визита несколько раз вокруг, я не увидел ни номера дома, ни названия улицы. Пролить свет на вопрос, что же это за дом-лаборатория, не смогла и пара прохожих: дед, которого я остановил, оказался глухим, а тетка решила сразу возмущаться, мол, все названия улиц и номера домов ей не упомнить. В ответ я выругался на нее по-китайски, назвав «черепахой с дырявым панцирем». Она, не поняв, на каком языке я говорю, удивилась и назвала меня чуркой. На самом деле «чурок» там было действительно много, и они, работая на местном оптовом рынке, очень раздражали местное население.

Здание, обнесенное высоким забором, таким же, как обносят тысячи школ по всей стране, имело всего один вход — железную калитку. Подойдя к ней, я обнаружил, что она заперта, но рядом был неприметный звонок, на который я и нажал.

— Здравствуйте, вы к кому? — прозвучал холодный, строгий мужской голос.

— К Андрею Геннадьевичу, — ответил я, увидев под кнопкой звонка маленький железный динамик, из которого доносился сердитый голос.

— Здесь нет таких, — сообщили мне. На долю секунды я даже обрадовался, что там «нет таких». Говорящий со мной голос напомнил мне тембр нашего военкома, который, казалось, спал и видел, как забрать меня в армию. Отойдя от железной калитки метров на тридцать-сорок, я достал визитку и опомнился. Оказывается, я перепутал местами имя и отчество загадочного Краснова. Я вернулся к калитке и снова нажал звонок.

— Здравствуйте, вы к кому? — как в первый раз прозвучал голос из звонка.

— Я к Геннадию Андреевичу, — сказал я осторожно, пытаясь не раздражать собеседника.

— Проходите.

— Спасибо.

Через мгновенье раздался звонкий щелчок, ясно сигнализируя мне, что железная дверь теперь открыта. Пройдя по тихому внутреннему двору, я вошел в помещение. Охранник внимательно осмотрел меня, нажал на кнопку, место расположения которой я не понял. Раздался новый резкий и громкий цвырк электрозамка.

— Проходите, — сказал охранник. — Вам прямо по коридору, там лестница на второй этаж, кабинет № 31. Вас ждут.

— Спасибо, — кивнул я стражу этого здания и отправился по указанному маршруту. Коричневый линолеум под паркет был почти новый. Каждое окно длинного коридора украшал белый тюль, свисавший практически до самого пола. Шторы на окнах были из очень плотной ткани, если бы их закрыли, ткань не пропустила бы ни одного луча света. Сами окна были пластиковые и сильно диссонировали с возрастом здания, которому было не менее двадцати лет.

Негромко постучав костяшками пальцев в дверь под номером 31, я вошел внутрь.

— А, это вы, мой юный друг?! Здравствуйте, здравствуйте! Проходите, я вас жду. Рад, что пришли. Проходите, проходите, не стесняйтесь, — увидев мою нерешительность, любезно приглашал Геннадий Андреевич.

— Спасибо, — снова сказал я. В этот день я был чрезмерно вежлив, такое бывает, когда я волнуюсь. Какая-то беспричинная на первый взгляд тревога все возрастала и возрастала. Я вошел в просторный кабинет с двумя столами.

— Проходите в лабораторию, — пригласил меня ученый и указал рукой на дверь в стене.

— Спасибо, — снова сказал я и мысленно обругал сам себя за неуемную вежливость.

— Вот она, родимая, — сказал Краснов, потирая руки и включая свет. Лаборатория была необычной. С разноцветными мензурками, она не была приспособлена для изучения фенолов, а больше походила на нерабочую лабораторию, сделанную для съемок фильма. Ни пробирок, необходимых для опытов, ни штативов для них, ни горелок, ни даже шпателей — ничего того, что необходимо для практики даже в самой простой лаборатории.

— Скажите, а опыты вы где проводите? — первым делом поинтересовался я.

— Так здесь же и проводим. Тут есть все для этого, — ответил Краснов, явно не понимая, что в таких условиях проводить опыты невозможно. А он еще что-то говорил про секретную лабораторию.

— Интересно, — сказал я равнодушно.

Я ожидал увидеть что-то грандиозное, а мне показали какую-то дыру.

— Алексей, я слышал, вы учились в Китае? — вкрадчиво спросил Геннадий Андреевич, очевидно, затевая основательную беседу.

— Да, я окончил химфак Харбинского сельскохозяйственного университета.

— Что вы знаете о гербицидах?

— Почти все, — уверенно сказал я.

— Очень интересно. Откуда такие знания?

В глазах моего загадочного собеседника я увидел искреннюю заинтересованность. Почему бы не удовлетворить его любопытство? Может, и он в ответ объяснит, к чему весь этот маскарад.

— В Китае у нас был один профессор, военный химик, в свое время он воевал во Вьетнаме. Он много рассказывал о применении американцами вещества «Агент Оранж» — смеси дефолиантов и гербицидов синтетического происхождения, которой они травили местное население и выжигали страну. — Краснов внимательно слушал, методично покачивая головой в такт моим словам. Я продолжил: — Это был один из первых случаев применения гербицидов в военных целях. Меня, что называется, засосало. То ли пацанячья романтика, то ли что-то еще, но я крепко увлекся изучением гербицидов. Китайский профессор поддерживал меня, активно снабжая реактивами. Я больше экспериментировал над гербицидами сплошного действия, убивающими все виды растений. В итоге мне удалось вывести такой состав гербицидов, одной бочки которого хватало бы на вытравление гектара леса.

— Это как? — спросил Краснов, хитро прищурив глаза.

— Это когда на территории распыляются химикаты и всему зеленому приходит конец, от травы до вековых деревьев. И больше на том месте ничего не растет.

— Совсем?

— Ну не совсем, конечно, лет через 20–25 может прорасти травка. Правда, очень реденько.

— Зачем же вы этим занимались? С какой целью?

— Мне это казалось интересным, к тому же профессор постоянно подогревал мое любопытство, мы много времени тратили на опыты. Изначально мы планировали вывести гербициды для борьбы с наркоплантациями конопли и мака, но во время опытов пришли к необычно сильной формуле, которая поразила даже профессора. Для меня, молодого студента, возможность работать в лаборатории, да к тому же с опытным ученым, дорогого стоила.

— Чем же закончилась ваша профессиональная дружба?

— В начале пятого курса, как раз когда нам удалось вывести гербициды огромной мощности поражения, профессор куда-то уехал. Собрал все материалы исследования, сказал, чтобы я никому не говорил о том, чем мы с ним занимались, и уехал. А без него у меня не стало необходимых реактивов, опыты пришлось свернуть. Теперь мой интерес фенолы.

— Алексей, а вы знаете, что этот ваш китайский профессор работал на Министерство обороны Китайской Народной Республики? — строго спросил Геннадий Андреевич.

— Нет, я не знал, — с искренним удивлением ответил я.

— Разве вам не казалось странным, что в момент, когда вы достигли колоссальных успехов в изучаемой теме… Кстати, сколько вы занимались гербицидами?

— Четыре года.

— Так вот, — продолжил Краснов, — когда вы совершили, можно сказать, прорыв, профессор вдруг исчез, прихватив с собой все результаты ваших исследований.

— У меня все наработки остались, — коротко, будто оправдываясь, сказал я.

— Да, мы знаем, что у вас остались все наработки, — сказал Краснов.

— Откуда вы знаете? Вы же не ученый, Геннадий Андреевич? Кто вы? — спросил я, все больше понимая, что передо мной кто угодно, но только не химик.

— Я сотрудник Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации, — четко произнес псевдоученый.

Мне стало не по себе. Зачем столько таинственности? Какая-то смешная, нелепая лаборатория, разговоры ни о чем.

— А я при чем?

— А вы, Алексей Петрович, нужны нам.

— Я?

— Да, вы. Чему удивляетесь? Мы изучали все о вас, начиная с ваших 12 лет, и пришли к выводу, что вы именно тот, кто нам нужен.

— Нужен для чего? — растерянно спросил я.

— В ближайшие пятнадцать-двадцать лет наша страна столкнется с серьезной экологической угрозой со стороны Китая. Для предотвращения негативных последствий нам нужны молодые, умные и любящие Родину ученые. Я уполномочен предложить вам службу в военной разведке. Алексей, я вербовщик, — спокойно сказал Краснов. Хотя я уже стал сомневаться, что это его настоящая фамилия. — Вы свободно владеете китайским и английским языками, долгое время прожили в Китае, получили там образование. Мы знаем, что у вас много друзей-китайцев, большинство из которых, кстати, как и вы, успешные химики.

— Я не очень понимаю, как гербициды и фенол могут помочь стране?

— Это вопрос времени. На данном этапе мне хотелось бы заручиться вашим принципиальным согласием. — Он протянул мне лист бумаги с надписью «Расписка». — Ознакомьтесь и подпишите.