— Хорошо, — кивнул Нифонтов. — И о чем вы с ним говорили?

— Он сказал, что в нашем отчёте сплошной антинаучный бред, — потускнел инженер. — Говорил про какую-то шарашку, что меня даже туда бы не взяли с таким узким и негибким подходом к решению научных проблем. А потом начал рассказывать свою гипотезу сохранения тепловой энергии. И знаете, очень небезынтересную теорию. Многие положения, конечно, требуют проверки, но вместе с тем… Вместе с тем… Знаете…

— Глеб Викторович, — поднял перед собой руки Нифонтов. — Я не силен в науке, всё, о чем вы сейчас пытаетесь мне рассказать, для меня тёмный лес, если не сказать больше. Меня интересует только призрак.

— Ну а что вы тогда хотите от меня услышать? — внезапно рассердился инженер. — Призрак как призрак. Я, если честно, материалист и обычно с подобными сущностями не общаюсь. Тут как-то всё достаточно необычно вышло, спонтанно, что ли… Тем более что Геннадий Степанович затронул проблему, над которой лаборатория безуспешно бьётся уже очень долгое время. Видите ли, молодой человек…

— Стоп, — снова поднял перед собой ладони Нифонтов. — Я понял, что проблема крайне важная и актуальная, но поверьте, лично для меня этого знания вполне достаточно.

— Глеб Викторович, — не выдержал научного энтузиазма инженера Дорохов. — Хватит нам мозги пудрить государственными секретами. Сколько раз можно предупреждать, что разглашение посторонним любых нюансов деятельности вашей лаборатории — подсудное дело. Вы опять за своё?

— Вообще-то, Сергей Михайлович, этих людей рекомендовали лично вы! — обиделся Арсеньев. — Так что надо было предупредить, что со мной беседуют не сотрудники государственных структур, а посторонние с улицы! Тогда бы я и вёл себя в соответствии с вашими установками. Изображал дебила и отвечал междометиями! Так, по-моему, вы нас инструктировали себя вести на последнем инструктаже?

Дорохов смущённо покраснел и кинул быстрый взгляд на оперативников, но всё равно и не подумал идти на попятную.

— Я вызвал вас на разговор по поводу происшествия в лаборатории, а не на научный диспут по работе лаборатории, — строго ответил он инженеру. — Так что не надо ёрничать и обижаться на меня за то, что я просто делаю свою работу. И про инструктаж вспоминать не надо! Я же не виноват, что ваши подчинённые — как дети малые. Стоит кому-нибудь восхититься их научными достижениями, так у них сразу же словесный водопад начинается. Или вам конкретные случаи напомнить?

На эту отповедь чекиста Арсеньеву, видимо, ответить оказалось нечем. Люди науки, как правило, тщеславны по определению и легко поддаются даже грубой лести, если она связана не с ними лично, а с результатами их работы. Буквально парочка в нужную минуту сказанных фраз — и заслуженный доктор наук уже, как ребёнок, взахлёб рассказывает о результатах последних экспериментов.

Так что, по большому счету, Дорохов прав, и инженер был вынужден признать это. Когда имеешь дело с государственными секретами, лучше как можно больше молчать. Знающие люди могут сделать далеко идущие выводы даже по случайным обмолвкам.

— Глеб Викторович, — снова вступил в беседу Нифонтов. — Спасибо вам огромное за помощь. Если вам нечего добавить, то мы, пожалуй, попробуем познакомиться с вашим призраком лично.

— Он не мой, — сварливо отозвался Арсеньев. — Хотя признаюсь честно, я не отказался бы от такого сотрудника в лаборатории. Всего хорошего, молодые люди. Рад был познакомиться.

— Подождите, — внезапно встрепенулась Мезенцева, стоявшая весь разговор за плечом Нифонтова и не произнёсшая до сих пор не звука. — Глеб Викторович, один вопрос.

— Слушаю вас, милая девушка, — приосанился инженер.

— А вот этот призрак, — Женьке явно не хватало слов, и она отчаянно пыталась заменить их жестикуляцией. Видимо, вопрос в её голове возник в самый последний момент и ещё не успел оформиться окончательно. — Вот вы с ним поговорили, он вам рассказал что-то, а потом? Как вы расстались? Вы ушли или он исчез первым? И если да, то как исчез?

— Хм, — на секунду задумался Арсеньев. — А ведь и правда, это произошло достаточно необычно. Вернее внезапно. Знаете, этот Геннадий Степанович… Он как будто бы вспомнил что-то! Понимаете, он появился из ниоткуда, когда я пытался понять, что за неприятность произошла с отчётом. Ну вот просто возник посреди комнаты и с ходу начал выговаривать мне, что мы неправильно ведём наши исследования. Я, признаться честно, когда немного испуг прошёл, даже конспектировать пытался его мысли, уж очень мне любопытными показались. А потом он как будто бы вспомнил что-то. Он так странно похлопал себя по бокам, а потом говорит: «Короче, некогда мне тут с тобой, неизвестно, надолго ли это, надо ещё родные места посмотреть». И исчез! Вот так вот одномоментно, как будто бы в воздухе растворился!

— Спасибо огромное, — искренне поблагодарила инженера о чем-то задумавшаяся девушка. — Вы нам очень помогли!

Нифонтов удивлённо посмотрел на коллегу, но благоразумно молчал всё то время, пока Дорохов прощался с Арсеньевым и завершал видеосвязь.

— Ну и что вы скажете? — нетерпеливо поинтересовался безопасник, выключив ноутбук для видеосвязи и отодвинув его на край стола. — Есть шанс поймать этого призрака?

— Да тут скорее не поймать, — протянула Женька. — Его надо просто обратно отправить.

— Кажется, я твою мысль понял, — согласился с ней Николай. — Думаешь, этого изобретателя случайно потревожили?

— Ну ты же сам всё слышал, — пожала плечами девушка. — Шарашка, надолго ли это… Мне кажется, что Сергей Михайлович должен был уже давным-давно всё понять и даже послать запросы в соответствующие организации.

Несмотря на столь прозрачный намёк, Дорохов ни капельки не смутился.

— Вы, Евгения, слишком хорошего мнения об организации, которую я представляю, — грустно усмехнулся чекист, потирая ладонью плечо. — Я прекрасно знаю, что такое шарашка, но выяснить, был ли среди заключённых человек с именем Геннадий Степанович, так быстро не могу. Да и не хочу, если честно. Надо исписать тонну бумаги, а результат, скорей всего, будет банальным. Был, умер, похоронен. Разве не так?

— Подождите-подождите! — возмутился Нифонтов. — Все в курсе, и я один получаюсь неграмотный. Давайте-ка поподробнее. Что за шарашка?

— Во время войны многих учёных арестовали и заставили работать вместе под угрозой расстрела. А поскольку ценные для страны открытия делались бесплатно, то и назвали это место шарашкой, — со смехом объяснила Николаю Женька. — Сергей Михайлович, я же всё правильно говорю?

— Нет, неправильно, — насупился чекист. — Я бы даже сказал, абсолютно неправильно. Вам бы, девушка, надо поменьше гадости в интернете читать и больше историей из авторитетных источников интересоваться, раз уж вы такая любознательная.

— А я, кстати, интересовалась, — мгновенно «завелась» Женька. — Арестовывали учёных, а потом свозили в спецтюрьмы, где они работали просто так. Что из этого неправда?

— Смотря под каким соусом подавать, — повысил в ответ голос Дорохов. — Для многих эти шарашки спасением стали. Я не историк и не архивариус, поэтому разбираться, кого и за что арестовали, не обязан. Времена были другие, и хорошо, что они закончились. Только многих в те времена расстреливали без суда и следствия, других на лесоповале до смерти доводили, а в шарашке у людей была возможность заниматься любимым делом. Причём, заметьте, достаточно хорошо заниматься. А голодный человек ракету не построит, так что и кормили учёных, и поили по высшему разряду. Ну, по крайней мере, насколько это было возможно.

— То есть вариант, что людей можно было просто не арестовывать, вы не рассматриваете? — продолжала кипятиться Женька.

— Я? Нет! — От волнения у чекиста запульсировала жилка на виске, и Нифонтов испугался, что Дорохова сейчас прямо здесь удар хватит. — Я живу в своё время и не собираюсь обсуждать, как было правильно жить в прошлом.

Женька открыла было рот для продолжения спора, но Николай предусмотрительно наступил ей на ногу, и девушка затихла. В конце концов, от этого спора действительно не было никакого толка. Дорохов явно тоже не стремился к продолжению дискуссии, поэтому просто смотрел на Нифонтова, признавая за ним право задавать вопросы.

— Так, — тоном третейского судьи воспользовался окончанием спора оперативник. — Допустим, этот Геннадий Степанович с шарашки. Но что его с этим местом связывает? И это никак не объясняет, почему его призрак появился именно сейчас.

— Ну, первый вопрос, наверное, понятен, — с сомнением в голосе протянул Дорохов. — В болшевской шарашке трудилось много специалистов, которые потом вплотную занимались покорением космоса. За примерами далеко ходить не надо, в этой шарашке сам Королёв провёл какое-то время. Скорей всего, этот неизвестный Геннадий Степанович тоже был учёным схожего профиля. А вот там он умер или потом работал в каком-нибудь из соседних кабинетов, это уже загадка.

— Понятненько, — почесал затылок Николай. — Ну, значит, план остаётся прежним. Пытаемся сделать так, чтобы призрак появился в кабинете Арсеньева ещё раз.