— С — што с — шо мной? — спросил Олег и сглотнул, борясь с подступающей тошнотой, когда губы зомби зашевелились в такт его словам.

Зомбированного звали Витя, и он пришел в Зону за романтикой.

Ему повезло, иногда везет и новичкам, хотя в Зоне это правило срабатывает в тысячу раз реже, чем в казино. Кордон Витя миновал примерно как мультяшный суслик, который ночью возвращался домой от хомяка: он не знал, чего следует бояться, и потому никого не встретил. Через канаву с притаившимся на дне «трамплином» Витя перемахнул, не заметив. Поросль «ржавых волос» отогнал от лица палкой, точно безобидную лесную паутину, а невидимка — кровосос, в которого юный сталкер швырнул ромашкой с оборванными лепестками, только пощелкал горлом, ошалев от человеческой наглости. На Затоне Вите посчастливилось споткнуться о дощатый настил, маскировавший чей — то схрон. В результате паренек разжился аптечкой и новеньким «Абаканом» в дополнение к украденному из отцовского сейфа «Вальтеру». На полпути между Затоном и Яновым его везение оборвалось, хотя самому Вите еще некоторое время казалось, что оно только — только набирает силу.

На чердаке заброшенного дома, где парень решил остановиться на ночлег, ему повстречались три сталкера. Их звали Лютый, Вырвиглаз и Отбойник. Ни один из них не выглядел на свое прозвище. А Вырвиглаза, если честно, Витя вообще поначалу принял за женщину. Зато по тем историям, которыми новые знакомые охотно делились с ним под мамины, еще пахнущие домом котлеты и пущенную по кругу фляжку водки, выходило, что Витя наконец — то попал туда, куда так стремился. В общество Настоящих Сталкеров. Каждый из них не раз хаживал на кровососа с рогатиной. Всем троим доводилось пережидать выброс в чистом поле. «Только не забудь накрыться плащом!» — авторитетно уточнил Лютый. Отбойник вообще добрался до Саркофага, отыскал там Золотую Сферу и загадал себе то ли большой член, то ли хорошую память. Сейчас уже и не вспомнить, хе — хе. В общем, сталкеры лишний раз подтвердили вывод, до которого Витя дошел своим умом: не так страшна Зона, как ее малюют. Жить здесь было можно, и даже с удовольствием. «Кстати, хочешь — научу, как правильно передергивать затвор?» — подмигивал Вырвиглаз и по десятому разу лез брататься. От его слюнявых поцелуев Витю слегка коробило, но всем остальным он был доволен. Он был сыт, немного пьян, и наконец — то у него была компания. Да еще какая! До появления Вити его новые друзья выглядели мушкетерами в ожидании д'Артаньяна. Но теперь — то все были в сборе, и от радужных перспектив кружилась голова. А еще чуть — чуть подташнивало. «Завтра, — обещал Отбойник. — Завтра мы подгоним тебе Гаусс — пушку. Спроси меня почему?» «Почему?» — послушно лепетал новоявленный д'Артаньян. «А потому, что хороший ты человек, Витяй!»

Проснувшись во второй половине следующего дня, обещанной Гаусс — пушки Витя не обнаружил. Автомата тоже не было. И рюкзака. А значит — «Вальтера», аптечки, продуктов и смены белья. Пропали ботинки и куртка, а вместе с ними носовой платок, томик стихов Высоцкого и КПК. Да, КПК, пожалуй, был самой серьезной потерей. Денег тоже не было. Хотя выронить рулон купюр из зашитого в трусы кармашка — это надо было умудриться. А главное, куда — то подевались Лютый, Вырвиглаз и Отбойник, поэтому про вещи спросить было не у кого. Или хотя бы попросить воды. Потому что тошнило Витю не по — детски.

Весь остаток дня парень ждал своих новых друзей. Потом слез с чердака и, шатаясь, побрел куда глаза глядят. Когда вечернее небо стало светлым от молний, а земля под ногами затряслась, Витя вспомнил об укрытии и через разбитое окно забрался в кабину ржавого «запорожца».

«Жаль, плаща нет», — подумал он…

— Скоро выброс — ш, а у меня нет плаща! — простонал Гарин и часто заморгал, будто только что проснулся. Потом посмотрел на притихшего в кабине «запорожца» белобрысого паренька и поспешно дотронулся до головы. «Венца» не было.

— Я забрал от греха, — пояснил Столяров. — Страшно стало. Это хуже, чем десять слепых псов. Я, веришь ли, чуть не обделался, когда ты… Да — а… — Он действительно выглядел взволнованным. — Ты как вообще? В порядке? Что видел — то, а? Что там было?

— Тоска — а–а, — ответил Олег.

На последнем слоге его стошнило, так что Михаил едва успел увернуться.

— Да — а… — снова протянул он, придерживая Гарина за плечо. — Ты это… Отойди вон туда в тенек и подожди немного. Я быстро.

Олег выпрямился, сделал несколько глубоких вдохов и безвольной шаркающей походкой двинулся в ту сторону, куда указал Столяров. В тени забора лежала на боку наполовину врытая в землю бочка. Гарин сел на нее и стал смотреть, как метрах в сорока на запад у железнодорожной развилки два могучих мутанта выясняют отношения. Зрелище не вызывало у него ни страха, ни любопытства. Казалось, все его эмоции выплеснулись в придорожную пыль вместе с остатками завтрака. Олег даже не заметил, когда подошел Михаил.

— О, да у нас тут турнир по паркуру! — сказал он. — И кто выигрывает?

— Что с Витей? — бесцветным голосом спросил Гарин.

— С Витей? Это еще кто?

— Парень в «запорожце». Я не слышал выстрела. С ним все в порядке?

— Ага. Не волнуйся. В порядке. Забудь. — Столяров не сводил глаз с мутантов, один из которых как раз взобрался на крышу отдельно стоящего вагона. — Что это за страх господень? Бройлерная псевдоплоть?

— Псевдогигант.

— Что гигант — я вижу, а почему псевдо? Смотри, смотри, он сейчас прыгнет! А — а–а… Мимо! Ловкая бестия! А это что за тварь?

— Химера.

— А что это у нее слева от головы?

— Вторая голова.

— О — о! Умно придумано. Увернется или нет? Ты смотри! Вот ведь… А чего этот гигант по земле кулаками стучит? Злится?

— Создает ударную волну.

— Ты же говорил, они после выброса пришибленные ходят. А этот сам кого хочешь пришибет. Смотри, он опять на крыше!

— Пришибленные — пару часов после выброса, — терпеливо повторил Олег. — Потом, наоборот, у мутантов начинается повышенная активность.

— Пойдем отсюда, а? — внезапно предложил Михаил. — Очень интересно, чем тут все закончится, но не хочется потом разбираться с победителем. Ты как, оклемался?

— Более — менее, — ответил Гарин и поднялся с бочки.

Они углубились в заросшее высоким бурьяном поле, обходя место сражения по дуге, потом снова вышли на дорогу. Через некоторое время позади раздался жуткий вопль. В представлении Олега, так кричать живое существо могло лишь один раз в жизни, ближе к ее концу.

— Допрыгалась кошка, — прокомментировал Столяров. — Жаль. Красивая была, зараза. Как пуля. А еще говорят: одна голова — хорошо, а две — лучше…

У полустанка свернули налево.

— Куда теперь? — спросил Гарин, когда по правую руку потянулись однотипные складские помещения.

— Прямо. Все время прямо, — откликнулся Михаил. — До упора и еще немного. Наш пост не предназначен для посторонних глаз.

У переделанного в бытовку товарного вагона Столяров заметил трех мужчин в комбинезонах защитного цвета. Один из них, стоя на коленях, шуровал стволом автомата под пристроенным к вагончику крыльцом, второй подсвечивал ему фонариком, а третий помогал советами.

— Ты только не пальни случайно, — говорил он. — А то сдохнет там от страха, весь дом потом провоняет. Шугани чуток, и все.

При виде незнакомцев советчик замолчал и погладил ремень автомата. Стоявший на коленях сталкер тоже привстал и будто бы невзначай перехватил оружие под цевье.

— Привет, мужики, — поздоровался Михаил, демонстрируя пустые руки. — Не подскажете, где тут выпить можно?

На сталкеров такой вопрос подействовал успокаивающе.

— Выпить — везде, — усмехнулся тот, что держал фонарик. — А купить можно на станции. — Он указал большим пальцем себе за спину.

— Понял, спасибо, — ответил Столяров и, подхватив спутника под локоть, двинулся в прежнем направлении.

— Зачем тебе выпить? — негромко спросил Олег.

— Ну а что у них надо было спросить? — возразил Михаил. — Как пройти в библиотеку?

— А чего они там искали, под крыльцом?

— Без понятия. Зверушку какую — нибудь мелкую. Вряд ли зомби.

Гарин поморщился.

— Не произноси при мне это слово.

— Что, никак не отпустит? — Столяров заглянул Олегу в глаза и сочувственно вздохнул. — Да — а… С другой стороны, смотри: если повезет, и «вертушку» за нами пришлют еще до вечера, то ты уже завтра будешь с улыбкой вспоминать этот эпизод, лежа на мягком диванчике с бутылочкой пива.

— В ванне.

— Что?

— К черту диванчик. Лежа в горячей ванне, — сказал Гарин и слабо улыбнулся.

— И то верно. К черту диванчик! — рассмеялся Михаил и похлопал товарища по плечу. — Так, КПП мы прошли, слева завод, значит, нам направо. Потом опять свернуть… Все, студент. Еще минут десять, и считай, что пришли.

Олег кивнул и зашагал бодрее.

Дорога вильнула еще пару раз и вывела к вертолетной площадке, которая представляла собой участок поля, окруженный с трех сторон стеной из бетонных плит. Гарин подумал, что сверху стена должна быть похожа на перевернутый знак вопроса. От стены расходился забор, увитый поверху колючей проволокой. Посреди площадки торчал черный от сажи скелет вертолета.

— Надеюсь, нас не на нем собирались эвакуировать? — пошутил Олег.

— Уж можешь мне поверить, — ответил Столяров.

Он прошел мимо обгорелых останков, бегло осмотрел стену и начал взбираться по ней, используя вместо ступенек торчавшие из бетона арматурные петли. Гарин остановился рядом, примеряясь к нижней ступеньке, когда Михаил, уже оседлавший стену, обернулся и сказал:

— А ты это… Можешь пока тут подождать.

— Да? Ну ладно, — пожал плечами Олег.

— Я быстро, — подмигнул Столяров и, отряхнув с рукавов пыль, спрыгнул по ту сторону стены.

Гарин не спеша обошел по периметру бетонный вопросительный знак и остановился у забора. Михаила уже не было видно. Местность за забором заволокло густым туманом, что было немного странно, ведь по эту сторону тумана почти не было. Наружу из белой дымки торчала только кирпичная труба какой — то котельной, а может, водонапорная башня. Казалось, сама природа подтверждала, что исследовательский пост «не предназначен для посторонних глаз».

Олег не обижался на Столярова за скрытность. Секретность, уровни допуска и все такое прочее — это он понимал. По большому счету теперь это не имело значения. Так или иначе, уже сегодня, в крайнем случае завтра Олег окажется дома, и там уж он постарается держаться как можно дальше от дурно пахнущих институтских секретов. Хватит! Он простой программист, который не обязан видеть дальше своего монитора и брать в руки что — либо тяжелее «мышки». И не важно, какая у него при этом пси — чувствительность, каппа — восприимчивость или лямбда — фактор. Клал он на всю эту греческую галиматью обе свои икс— и игрек — хромосомы.

Мечты о горячей ванне будоражили воображение Гарина сильнее, чем мысли о еде, алкоголе и романтическом свидании. Хотя кто мешал их объединить? В последнем, отредактированном варианте его фантазии в огромной ванне, полной горячей воды и мыльной пены, нашлось место и для него самого, и для знакомой лаборантки Танечки, и для похожего на спасательный круг плавающего подноса с огромной курицей — гриль. А пузатые бутылки охлажденного шампанского стояли в ведерках со льдом по обе стороны от ванны, так что только руку протяни — и брызнет пена…

В этих сладких грезах прошло полчаса. А может быть, час. Гарин не следил за временем. Олег вернулся в реальность, только когда с бетонной плиты, в тени которой он присел на корточках, посыпалась крошка, а секундой позже рядом оказался Столяров. Гарину хватило одного взгляда, чтобы понять, что горячая ванна сегодня ему не светит. И завтра скорее всего тоже.

— Что случилось? — спросил Гарин.

Михаил не ответил. Он зачерпнул ладонью несколько сухих стебельков, разорвал их в мелкие клочки и швырнул себе под ноги. Потом отряхнул руки и зашагал прочь от вертолетной площадки, забора с колючей проволокой и скрытого в тумане исследовательского поста. Выражение «мрачнее тучи» в данный момент настолько подходило Столярову, словно было придумано специально для него.

— Ты куда? — крикнул Олег.

Михаил что — то буркнул в ответ, но порыв ветра заглушил его слова.

— Погоди! — Гарин догнал товарища и некоторое время шел рядом, пытаясь подстроиться под его шаг. Потом произнес нарочито спокойно: — Миш, не думал, что когда — нибудь скажу это тебе, но все — таки давай без истерик?

Столяров шагал, глядя прямо перед собой, но едва ли замечая что — либо, кроме собственных невеселых мыслей.

— Что ты сказал? — спросил Олег. — Я не расслышал. «Мне надо выпить» или «Мне надо в Припять»?

— Да, — сквозь зубы процедил Михаил.

— Что «да»?

— «Да» на оба твоих вопроса, — ответил он. — Да, мне надо выпить. И да, мне надо в Припять. То есть, получается, нам.

— В каком смысле? — от удивления Олег остановился.

— Нас подставили, Олежка, — немного смягчившись, сказал Столяров. — Нас крупно подставили.

Глава восьмая

— «Черный Сталкер», и больше ничего? — раздраженно спросил Михаил. — Ладно, давай. Хоть «Зеленый тушкан», только поживее. А холодного нету, что ли? — Бармен в ответ пожал плечами. — Хорошо, давай. И два стакана.

Расплатившись, Столяров вернулся за столик, сколоченный из пустой бочки и крышки от ящика из — под патронов. Он откупорил бутылку и разлил водку по стаканам. Свой он опрокинул залпом, не чокаясь, и скривился так, что Олег нерешительно замер со стаканом в руке.

— Др — рянь водка! — объявил Михаил и добавил, не меняя тона: — Эвакуации не будет.

Гарин все — таки глотнул из стакана, шумно выдохнул и лишь потом спросил:

— В каком смысле?

— В прямом. В Институте считают, что задание не выполнено до конца.

— Но мы добыли им «венец»!

— Именно. И они настаивают на продолжении полевых испытаний. Они хотят, чтобы конкретно ты, Олег, надевал «венец» по десять раз на дню и через него общался с зомби, слепыми собаками и прочей псевдошушерой, а если повезет, то и с духом Сталина. А я буду ходить следом, как твой персональный летописец, и строчить в блокнотике: «День третий. Попытка контакта со снорком. Объект сблевал два раза».

— Если это так необходимо, я могу заниматься этим на территории Института.

— Там нет зомби. Тетя Клава из бухгалтерии не в счет. И потом, поведение «венца» на Большой Земле и поведение «венца» в Зоне, где его подпитывает аномальная энергия, — это две большие разницы.

— А вообще с какой стати… — Олег почувствовал, что начинает закипать, и сделал еще глоток, чтобы не взорваться раньше времени. — Какое право они имеют указывать мне, что делать? Я кто? Программист. Ну ладно, согласился один раз подменить заболевшего курьера, забрать из Зоны артефакт. Задание оказалось фальшивым, как, подозреваю, и болезнь курьера. Но я — то свою часть отработал честно. Все! Ни на что другое я не подписывался.

— А вот тут ты ошибаешься, — невесело усмехнулся Столяров и разлил по второй. — Подписывался, и еще как. Ты контракт, который тебе дали перед отправлением, вообще читал?

— Какая разница?

— Ты читал контракт? — спокойно повторил Михаил, а когда его собеседник опустил глаза, взялся за стакан. — Тогда за доверчивость.

Гарин тост не поддержал.

— А как они до меня обходились с «венцом»? — спросил он негромко, глядя на черную маркировку столешницы «7,62 Л ГЖ, 600 шт. в обоймах». — На ком его испытывали?

— А теперь, — сказал Столяров, — мы переходим ко второй части нашего задания. Но сначала все — таки выпьем. Может, консервы достать?

— Пока не хочется.

— Ну, давай!

Они чокнулись, Олег пригубил теплой водки, а Михаил выпил до дна и продолжил:

— До недавнего времени всеми исследованиями на натуре, в том числе работой с «венцом», занимался филиал Института, который находится…

— В Припяти, — предположил Гарин, и Столяров, снова взявшийся за бутылочное горлышко, отсалютовал ему мизинцем.

— Точно! Официальное название филиала на слух постороннего звучит так же невнятно, как и название Института. Лаборатория Автономных Систем — может, слышал?

Олег неуверенно пожал плечом.

— Черт — те что, — кивнул Михаил. — Лаборатория лабрадорских лоботрясов. Филиал работал в тесном контакте с Институтом и в общем — то под его руководством.

— Давай ближе к делу, — попросил Гарин. — Ты уже дважды сказал о филиале в прошедшем времени. Занимался, работал… Теперь, получается, не работает?

— Опять в точку! Примерно месяц назад филиал перестал выходить на связь. То ли Лаборатория стала чересчур автономной, то ли с ней случилась какая — то неприятность. И судя по тому, что один из «венцов» оказался в руках у бандитов, а второй…

— Что второй?

— А? — Столяров тряхнул головой. — Извини, я, кажется, заговариваться начинаю. Давно не пил. Давай, может, хотя бы колбаски? — Он наклонился за рюкзаком и задел плечом стол, едва не опрокинув стаканы.

— И выяснить, что случилось с Лабораторией, тоже поручено нам? — не столько спросил, сколько констатировал Олег.

Михаил пьяно улыбнулся и развел руками:

— Других агентов у Института в Зоне нет.

Гарин хмыкнул, чтобы не показать, как ему польстило слово «агент», и снисходительно уточнил:

— Ты хотя бы в курсе, где находится эта Лаборатория?

— Естессно, — фыркнул Столяров, а когда Гарин отлучился ненадолго в комнатушку слева от бара, пробормотал себе под нос куда более трезвым голосом: — Если, конечно, она до сих пор на том же месте…

Он тяжело вздохнул и подпер щеку кулаком. Трудно было жить в постоянном напряжении, когда никакая доза алкоголя не помогала расслабиться, а элементарную утечку информации приходилось симулировать. Очень трудно.

Бармен был правильным, настоящим. Можно сказать, родным. Пусть не в белой рубашке и бабочке, а в помятом тельнике с расстегнутой наплечной кобурой. Пусть вместо того чтобы постоянно полировать стойку и до хрустального блеска натирать стаканы, он монотонно возил ершиком в стволе своего кольта… С другой стороны, что тут полировать? Обрезок ДСП с вырезанной ножом непонятной надписью «GSC–2012»? А стаканы… После той отравы, которую наливали в баре Янова, их можно было даже не споласкивать. Зато он слушал излияния Олега уже битых полчаса и ни разу не попросил его заткнуться. Даже не перебил.

— А я ему тут, значит… — Гарин приближался к кульминационной, как ему казалось, части рассказа. — Я ему говорю: «Глаза — то разуй! Вон он, твой «колобок»… В смысле, «душа»!» А он такой: «Ой! А я и не вижу!» А я ему: «Лапоть! Она же легкая! Вот на этой минералке — то… На газировке — то и поднялась» Там же… — Он обеими руками изобразил восходящий воздушный поток. — А он мне: «Олежка, ты сталкер от Бога!» Так и сказал. Во — от… А потом… Потом…

Олег замолчал, когда на соседнюю бочку присел сталкер со смутно знакомым лицом и на пальцах что — то показал бармену. Тот кивнул и выставил на стойку три бутылки пива «Оболонь», а рядом бросил батон хлеба и полпалки колбасы.

— Зря распинаешься, парень, — сказал сталкер, сгребая продукты в охапку.

— Это почему? — спросил Гарин.

— Моня глухой. Рядом с ним псевдогигант в ладоши хлопнул, и он с тех пор ни черта не слышит.