— Угу… — Кряжистый откинул полу короткого плаща и достал из внутреннего кармана коммуникатор. — Виктор Андреевич Сигалов. Все верно? Год… — Он прищурился, выполняя в уме очевидную арифметическую операцию. — Тебе двадцать пять лет? Серьезно? Выглядишь старше.

— Еще не исполнилось. У меня день рождения в конце мая. И я мог бы просто показать вам документы.

— Зачем они мне? Ах да. Капитан Коновалов, — улыбнувшись, представился полицейский. — Начинаем запись. Итак, Виктор Андреевич, что тут случилось? Твоя версия.

— Версия?.. Моя версия?! — Виктор поперхнулся от гнева. — Вы что, заранее сомневаетесь в моих словах?

Теперь на него обратили внимание. Криминалисты синхронно подняли головы и одарили его неодобрительными взглядами.

— На горлышке четкий отпечаток, — сказал один из них.

— Есть совпадение, — подал голос второй.

— Ну да! — воскликнул Виктор. — Мои отпечатки на бутылке, на стакане и вообще на чем угодно. Я ведь не отрицаю того факта, что я здесь нахожусь… — Он умолк, размышляя, не слишком ли парадоксально это прозвучало. — И в сортире тоже, и на кухне. Везде найдете мои отпечатки.

— Показания записываются, — спокойно напомнил капитан.

— Вот и отлично! Записывайте дальше. А лучше присмотритесь к окну. Там же дырка от пули! Что вы по полу шарите? В окно смотрите! В том доме надо искать, во-он в том. Там Мальвина… вернее, как ее… Не знаю, как ее зовут, но, короче, какая-то женщина с телескопом, она вам все расскажет, если видела. А может, это она и стреляла?!

Виктор осекся. Никто не воспринимал его всерьез, он должен был заметить это еще раньше.

— Да что за бред! — Он попытался вскочить, но сзади кто-то взял его за плечо и с силой гидравлического пресса вернул на место.

— Я не буду считать это попыткой к бегству, — благожелательно проговорил капитан. — Но только при условии, что подобные порывы не повторятся.

— Послушайте… — Виктор скрипнул зубами. — Послушайте, как вас?.. Простите…

— Можно Игорем Сергеевичем.

— Игорь Сергеевич! Вам не кажется, что всё это немножко странно?

— Немножко — да.

— Я пришел к Лёхе… к Алексею Шагову. Где-то около полудня. Мы договаривались, он меня ждал. Даже не сегодня ждал, а еще на той неделе, но раньше я не мог. Ладно, если честно, я мог бы и раньше, но мне не очень хотелось. Короче, сегодня я приехал, и мы гоняли его скрипт. Любительский морфоскрипт, — уточнил Виктор. — Я его тестировал по просьбе Алексея. Смотрел, что там можно изменить, что лучше выкинуть… и так далее. Я ему не первый год помогаю. Бесплатно, по дружбе.

— А вообще за это платят? — осведомился капитан.

— Я этим и зарабатываю. Ну, в основном. Сам тоже создаю иногда… так, кое-что… Но не бестселлеры. И поэтому мне комфортней заниматься технической работой. Некоторые думают, что морфоскрипт — это сочинение одного человека. На самом деле это целая индустрия, куча разных специалистов. Хотя бывают и авторские проекты. Нет, я куда-то не туда углубился…

— Продолжай, — поддержал Коновалов.

— Сегодня мы с Алексеем погоняли его скрипт. Потом начали обсуждать. Он принес выпивку. Мы всегда так делаем, это не то чтобы традиция… хотя да, можно сказать, традиция.

Виктор с раздражением отметил, что продолжает болтать лишнее. Не такое лишнее, что следствие могло бы использовать против него, а просто — лишнее. Кому в этой комнате было интересно, чем он зарабатывал, о чем они спорили с Лёхой и сколько бутылок «Джека Дэниэлса» они успели выпить с тех пор, как Алексей обнаружил в себе дар морфоскриптера?

— Вы распивали спиртные напитки и спорили, — прокомментировал капитан. — О чем конкретно?

— Почему обязательно спорили? — насторожился Виктор.

Через дверной проем он увидел, как на кухне появились сложенные носилки. Их прислонили к шкафу так, чтобы осталось лишь занести в кабинет и разложить параллельно телу. Кажется, криминалисты уже закончили.

— Я объяснял Алексею, что все его скрипты страдают отсутствием мотивации, — подавленно произнес Виктор. — Пытался ему это втолковать уже в сотый раз, наверно. Он создает какие-то вычурные интерьеры, но без внятных драйверов эта красота гроша ломаного не стоит. Обычному пользователю там нечего делать, там никогда ничего не происходит… Я не слишком многословен?

— Подробности — это всегда хорошо. Ни одно слово из твоего рассказа не будет упущено. — Коновалов похлопал себя по груди, вновь напоминая о работающем коммуникаторе. — Если я правильно понял, Шагов постоянно допускал одни и те же ошибки. Тебе это надоело. Ты усомнился в его способностях. Это и привело к ссоре. Алкоголь обострил…

— Да не ссорились мы!

— Не ссорились, говоришь… — вздохнул Коновалов.

Он молча взялся за спинку второго кресла, подкатил его к Виктору и уселся напротив — всё это было сделано нарочито медленно, как будто полицейский не хотел отнимать у подозреваемого последний шанс.

— Может, тебе невдомек, но сейчас опрашивают соседей убитого, — доброжелательно произнес капитан. — У нас уже есть свидетельские показания. Звукоизоляция здесь хорошая, и если люди слышали крики, значит это были именно крики, Витя.

Задушевный тон Коновалова и его ненавязчивое, как бы отеческое тыканье резко контрастировали с тем, что он говорил. Похоже, он уже сделал все выводы и теперь заботился лишь о том, чтобы окончательно их закрепить — и закрыть дело на месте. Когда-то Виктор участвовал в большом проекте, где в сценарную группу входил отставной полицейский. Интересными историями тот пенсионер не побаловал, зато просветил по части уловок, которые помогают следователям оптимизировать работу. Например — сочувственный разговор под запись без адвоката.

Виктору это было ясно с самого начала. Лишь одного он не мог понять: зачем?

— Зачем, Игорь Сергеевич, вы это делаете?

— Что именно? — оживился Коновалов.

— Игнорируете бесспорные факты. В окне дырка, я сам ее видел. Лёху… Алексея Шагова застрелили из дома напротив. У него на затылке выходное отверстие от пули. И вышла она вон туда, — не двигаясь, Виктор показал пальцем на стену с плакатом.

Капитан перевел тяжелый взгляд на постер и снова вперился в Виктора.

— Что с телом? — обронил он после паузы.

— Повреждение затылочной кости, — отозвался медик. — Обычной бутылкой так проломить череп сложно. Но, учитывая квадратную форму емкости…

— Ясно. Что с окном?

— Стекло целое, — доложил криминалист. — На внешней стороне след от разбившейся мухи. Старый, давно засох.

— Муха? — простонал Виктор. — Какая муха?!

— Возможно, шмель или стрекоза. Довольно крупная.

— Какие еще стрекозы? Здесь двадцать шестой этаж!

— Ну и стена на всякий случай, — перебил Коновалов.

Не дожидаясь ответа, Виктор судорожно обернулся и обнаружил, что кровь с постера исчезла. Вернее, крови-то было достаточно, но — лишь нарисованной. Настоящих потеков там не оказалось. Не было и куска кожи, от вида которого он недавно чуть не потерял сознание.

Не было. Ничего этого не было.

Капитан поднялся и дал знак кому-то за спиной у Виктора.

— Гражданин Сигалов, вы арестованы по подозрению в убийстве Алексея Шагова. Если у вас нет денег на адвоката…

— Погодите, Игорь Сергеевич! — отчаянно воскликнул Виктор. — Что вы дурака-то валяете!

— Гражданин следователь, — поправил его Коновалов. — Хотя следователем я у тебя буду не долго. Тут всё ясно, как божий день.

На запястьях у Сигалова ляскнули пластиковые браслеты. Невесомые наручники с упругими вкладками на внутренней поверхности почти не ощущались, но Виктор сразу почувствовал что-то другое, более важное. Какое-то новое качество, в котором ему предстояло находиться неизвестно до каких пор.

— Да проверьте же дом напротив!

— Свидетельницу тоже опросили, — заверил полицейский.

— Мальвину? И что она?..

— Подтвердила всё то, что сообщила ранее. Она нас и вызвала. Вперед, Сигалов. На выход! Проблемы у тебя уже есть, не создавай новых.

Виктор в последний раз оглянулся, словно надеялся, что неведомая Мальвина увидит его в свой проклятый телескоп и прочтет по губам: «Что же ты, сволочь, им про меня наплела?», однако санитары, поднимавшие носилки, заслонили окно, а в следующую секунду кто-то уже взял Сигалова за локоть и подтолкнул к двери.

Кроме Виктора и капитана, в лифте оказались еще двое полицейских. Тот, что встал справа, был ярко-рыжим. Золотая подсветка кабины искрилась в его огненной шевелюре, отражалась в зеркальном потолке и рассыпалась по хромированным стенкам кабины, вызывая какие-то необъяснимые праздничные предчувствия.

Пол ожидаемо ушел из-под ног, но ощущение потери веса непривычно затянулось. Коновалов стоял с отрешенным видом — вероятно, он был занят чем-то своим, не имеющим отношения к службе. Его подручные, отраженные в полированной стенке, казались манекенами с одинаковыми розовыми лицами. Цифры на табло мелькали с такой скоростью, что взгляд не мог их зафиксировать. Виктору подумалось, что раньше он успевал следить за сменой этажей. Впрочем, он не был в этом уверен до конца… Но вот ускорение кабины точно должно было прекратиться — однако по-прежнему не прекращалось.