Борислав усмехнулся:

— Я бы мог дать команду на прорыв, мы бы попытались уйти, но я знаю, что многие погибнут. Возможно, большинство. Мне тоже не надо губить своих людей. Потому, конечно, я принимаю предложение. Вы даете слово, что, если я выиграю, вы отпустите всех нас?

— Даю. А вы даете слово, что ваши люди сложат оружие при моей победе?

— Я даю честное слово, что, если вы меня уложите, мои люди сдадутся. Бойцы, вы все слушали? — Он обвел взглядом своих солдат, и те закивали. — Вообще-то я не понимаю, зачем вам это надо. Я бы на вашем месте всех положил без разговоров, и все, если есть возможность такая.

— Ну считайте, что у меня настроение такое, человеколюбивое. Хватит уже крови.

— И вы думаете, лекарь, что выиграете у меня, профессионального военного с младенческих лет? Одного из лучших фехтовальщиков империи, победителя турнира «Серебряный меч»? — Борислав усмехнулся и поправил перевязь. — Ну что же. Вы сами предложили.

Он вытащил из ножен свой меч длиной больше метра и встал в стойку:

— Я готов. Приступим?

Охранники Влада подались назад, группа наемников тоже. В промежутке между вражескими порядками остались двое. Влад потянул из-за плеча свой меч и тоже принял стойку. Борислав неуловимым движением, практически ничем не выдав своих намерений — ни жестом, ни выражением лица, прыгнул на лекаря и ударил его между шеей и плечом… вернее, хотел ударить, но Влад легко ушел с линии нападения, боковым движением по лезвию отбил его меч и секущим хлестнул по кольчуге. Упс! — меч не коснулся тела Борислава. Влад понял: у того амулет против физики. У него у самого был такой же. Борислав явно делал ставку на этот амулет.

Скорость его была очень велика, как и умение, но, конечно, не шла ни в какое сравнение со скоростью и силой Влада. Только капитан об этом еще не знал и до сих пор пребывал в заблуждении. Впрочем, Влад его быстро в этом разубедил — ни один удар не смог даже близко изобразить касание к телу лекаря — тот небольшими скупыми движениями все время уходил из-под ударов капитана, с улыбкой следя за изумленным выражением его лица. Влад играл с ним, с удовольствием разминаясь, как на занятии в спортзале. Борислав ускорил темп. Его меч замелькал, будто стриж, гоняющийся за стрекозами. Было странно смотреть, как такой огромный и тяжелый клинок порхал, словно бабочка, в руках наемника, — он действительно был великим мастером боя. Но что он мог сделать против человека с многократно усиленной скоростью движения?

Капитан стал запыхиваться — лицо покраснело, выступил пот, и Влад решил: хватит. Он сосредоточился и стал вытягивать Силу из амулета капитана — амулет был не таким уж и емким, его хватало, видимо, на несколько сотен ударов. Влад мог, конечно, бить по наемнику, пока у того не разрядится амулет, но ему уже все это надоело. Амулет быстро опустел, перекачанный в магический узел лекаря, и следующий удар капитана стал для него роковым — Влад, отбив атаку, развернулся, и, держа обеими руками свой меч, нанес страшный горизонтальный удар, врубаясь в бок Борислава.

Катана вошла в тело почти до половины, перерубив ребра. Борислав глухо застонал, и, опустившись вначале на колени, завалился на бок, ловя воздух посиневшими губами. Его люди стали бросать оружие в кучу, снимая кольчуги, перевязи с мечами, ножи и все остальное. Из леса вышли охранники клиники, окружили безоружных наемников, все время поглядывая, не ожидается ли нападение. Они встали таким образом, чтобы не перекрывать траекторию выстрелов трем боевым магам. Один человек не выдержал, кинулся бежать, и тут же был сожжен фаерболом, выпущенным Арефием. Это сразу выжгло из голов, мечтающих о побеге, все мысли об этом.

Влад склонился над умирающим Бориславом, вошел в транс, перекрыл утечку крови. Жизнь теплилась в капитане наемников, только будучи поддерживаема лекарем. Влад добавил силы в его ауру, Борислав открыл глаза и осмысленно посмотрел на него.

— Борислав, я предлагаю выбор: или вы сейчас умираете, и я не стану вас лечить, или я поднимаю вас на ноги. Вы будете здоровым и сильным, как и прежде, но только я наложу на вас полное заклятие верности, после которого вы станете делать все, что я скажу. Даже если я прикажу вам перерезать себе глотку — вы выполните это с удовольствием. Никто не сможет снять это заклятие до конца ваших дней. Выбирайте. В общем-то вы уже труп, еще полчаса — и вас не спасу даже я. Думайте быстрее.

— А у меня есть выбор? — грустно усмехнулся Борислав, с трудом выговорив слова и поднимая из уголка рта розовые пузыри. Видимо, было задето легкое. — Конечно, я согласен пожить еще… пусть даже и вашим рабом. Увы. Я не герой и не хочу подыхать в какой-то занюханной деревне.

— Ну что же, вы выбрали. Это ваша воля. Эй, бойцы! Несите вашего командира в избу, сейчас его лечить буду. Быстрее, быстрее вы, олухи, у него осталось мало времени!

Наемники подхватили капитана и быстро потащили внутрь небольшой, обмазанной глиной избы. Влад пошел за ними. Там Борислава положили на длинную лавку, согнав обитателей дома на печь, где те с ужасом и любопытством наблюдали, как лекарь занимается с раненым.

Влад приказал раздеть его по пояс, обнажив рану, клокочущую кровавыми пузырями. Он обшарил капитана, сорвал амулет от магии и выкинул за порог. После этого быстро вошел в транс и стал исследовать и одновременно лечить тело. Он моментально перекрыл кровь и соединил перерубленные сосуды, отрастил новую часть легких взамен поврежденных — ткани восстанавливались довольно быстро, — потом перешел к костям. Те сопротивлялись воздействию, лечение замедлилось. Но через минут сорок и кости были сращены. О ране напоминал лишь большой косой шрам через весь бок. Влад не стал его убирать — пусть напоминает о бое.

Теперь дело было за заклятием верности. На сей раз Влад решил использовать самое сильное и страшное заклятие — полного подчинения. Это был враг, тем более враг практически убитый — труп, почти зомби, потому лекарь не испытывал никаких угрызений совести. Почему бы и не иметь такое совершенное оружие?

Слова падали в мозг человека тяжелыми, страшными огненными сгустками: «Ты никогда не причинишь вреда ни Владу, ни тому, на кого он укажет. Никогда не нанесешь вреда ему и его друзьям, близким. Никогда не допустишь в голову мыслей о том, чтобы ему навредить. Ты с готовность выполнишь любой его приказ. Ты всегда будешь заботиться о его благе, будешь всегда заботиться о его делах».

Он закончил заклятие, разбудил Борислава. Тот сел на скамейку, посмотрел на Влада и спросил:

— Уже все?

— Все. Сейчас попробуем. Возьми этот нож и воткни себе его в ногу.

Борислав молча взял нож и вонзил его себе в ляжку. Влад уложил его на скамейку, выдернул нож и усыпил. Потом быстро залечил рану и, глядя на лежащего в трансе здоровяка, подумал: «Мать твою за ногу, в кого я превратился? Тебя, Вова, не тошнит от того, что ты делаешь? Тошнит. Ну а что, лучше было его оставить на земле? Подыхать? Или отпустить, чтобы он мешал работе клиники и убивал моих людей? Нет уж, пусть лучше так».

Влад сосредоточился и стал переделывать тело Борислава, модифицируя его по своему образцу. Через час он закончил и это. Капитан был здоров, силен, немного похудел, правда, но это было не очень заметно. Лекарь разбудил его и приказал приводить к нему подчиненных. Пошла вереница наемников, в которых он стал вбивать заклятие о ненападении и верности Владу, только без страшной фразы о полном подчинении. С ними он закончил через полтора часа, затратив по одной-две минуты на каждого. Он все увереннее и быстрее пользовался драконьей магией.

Улица встретила лекаря ярким солнечным светом — на солнцепеке уже плавился снег, сияли ярким блеском сугробы. Влад обвел глазами стоящих вокруг людей и приказал:

— Верните оружие отряду Борислава, теперь он работает на нас. Сейчас отдыхаем, обедаем и двигаемся в клинику. Борислав, распорядись, чтобы организовали всем питание — мы всю ночь тащились голодными.

Капитан отдал распоряжения, люди забегали, и через полчаса Влада пригласили в большую хату — видимо, дом старосты, где был накрыт стол. Староста, довольно еще молодой мужчина с окладистой бородой, предложил им отведать, что бог послал. А бог послал холодца, нарезанного розового сала, пахнущего чесноком, различных солений, каких-то пирогов и всякой всячины. Влад только теперь понял, как страшно хочет есть. Они с Бориславом и Семеном уселись за стол и стали планомерно сметать все, чем их угощали.

Через полтора часа весь теперь уже перемешавшийся отряд тянулся по тракту, освещаемому послеполуденным солнцем. Влад ехал, смотрел на сверкающие под лучами поля и думал: «Ну что, диктатор постепенно наращивает армию… Что дальше? Кстати, интересно, а кому достанется графство Савалова? Если он остался без наследников, кому будут принадлежать все эти земли, замки, деревни? Надо будет потом спросить Борислава, он должен в этом разбираться. Все больше и больше я отхожу от чистого лечения. Боевая магия, драконья магия — вот чем занимаюсь. Теперь я больше боевой маг, чем лекарь. Борислав, конечно, ценное приобретение — он знает все и всех в империи, когда поеду в город, обязательно возьму его с собой. Только вот с приказами бы не переборщить. Скажешь ему в сердцах: чтобы ты сдох! — а он возьмет и выполнит приказ… Надо быть осторожнее. Как погода похожа на Восьмое марта — день унижения мужчин…» Он посмеялся про себя и загрустил. Сейчас бы дома он тащил жене дурацкий букетик мимозы или тюльпанов, шлепая по весенним ручьям, а не ехал бы по тракту в окружении толпы убийц.