Евгений Шепельский

Эльфы, топор и всё остальное

Олесе Дмитриевой, без которой эта книга никогда не была бы написана

Кратко о прошлом

Выдержки из неизданной летописи «Гибель прежнего мира» за авторством придворного летописца Имперского Дома в Адварисе Айело Бри, Примечания по ходу написания летописи сделаны со слов Фатика Мегарона Джарси.


В тех драматических событиях, о которых я поведаю вам с должной и назначенной мне краткостью (ибо краткость, как известно, синонимична таланту, хотя это утверждение и спорно), основную роль сыграл мой повелитель, Фатик Мегарон Джарси, варвар с гор Джарси, известный ранее под прозвищем «Бешеный Топор». [Хронист повествует о событиях первой книги цикла — «Имею топор — готов путешествовать».] (Ненавижу!)

Сирота, ребенком найденный у подножия гор Джарси, он был воспитан в клане Мегарон как боевой варвар, которому должно мечом и топором добывать средства для существования клана.

Много лет затем он выполнял свое предназначение, явив миру пример редкой храбрости и отваги! Он снискал великую славу как выдающийся герой и свирепый варвар, он участвовал в сотнях схваток, спасал прекрасных дев, и от железной поступи его (я чаще хромал) содрогались земли обоих континентов. На долю его выпали необычайные приключения. (Айело, пошел в задницу! Тысячу раз я говорил — пиши проще, не упоминай «приключения». От приключений растут волосы на ладонях!) Он обрастал легендами (а также щетиной и грязью в походах), был суровым воином, мстителем и убийцей чудовищ. (Айело, умерь славословия! Последнее предупреждение!)

Однако в душе его постепенно вызревал конфликт с самим собой… Он осознал, что ему претит его предназначение, что душа его не стремится к геройству. (К геройству по найму, Айело, подчеркиваю — к геройству по найму! Ну и вообще к геройству, конечно. Я хотел другой жизни.)

В 1753 году Старой Эры он внезапно порвал с кланом Мегарон, оставил все и всяческие варварские дела и осел в Хараште вместе со своим напарником, Олником Гагабурком-вторым, выдающимся (выдающийся? Предлагаю эпитет — «торчащий») и мудрым гномом из Зеренги. В Хараште, в течение пяти лет, Фатик пытался заниматься благородной торговлей, помогал неимущим и впитывал мудрость веков посредством чтения разнообразных научных книг, отвергая все заказы по своему основному профилю, пока — меня обязали писать чистую правду! — не был разорен завистниками и крючкотворами и не скатился на самое дно, оказавшись должен значительные суммы денег разным лицам.

Здесь его отыскали двое эльфов из Витриума — мужчина и женщина, чей приезд запустил цепочку роковых событий, окончившихся приснопамятной битвой у стен Адвариса, сражением за Крепость и уничтожением… (Об этом пока рано говорить.) К тому же Фатик Джарси спас наш мир, о чем ведомо лишь избранным, к числу коих я отношу и себя!

Как известно, много лет назад над нашей несчастной (а ныне благословенной) Империей Фаленор навис зловещий оскал Тавро Вортигена, человека, получившего запретные магические способности от Полуночников, этих… (Об этом пока рано говорить.) Вортиген, смешав свою плоть с плотью демонов, обрел невиданную магическую мощь и физическую силу, и с небольшим числом сторонников, таких же обращенных, совершил дворцовый переворот. Он короновался императорской короной, сняв ее с окровавленного трупа императора Травельяна Гордфаэля. А затем умертвил всех, в ком была хотя бы капля крови правящей династии, умертвил безжалостно, нашел и убил по дворянским спискам даже малых детей. Все наследники правящей династии были уничтожены!

Он так думал. Но он ошибался. По прошествии лет выяснилось…

(Ближе к эльфам, Айело!)

Выяснилось, что именно эти непрошеные эльфы скупили большую часть векселей Фатика Джарси, они же привели за собой погоню — имперского смертоносца по имени Сколдинг Фрей, человека, обращенного Вортигеном в полудемона. (Часть векселей с подачи одной графини скупил некто Митризен, эльф-калека, заимодавец. Мерзкий тип, которому мы надавали по ушам. Гаденыш тоже хотел моей крови и едва не получил ее.) Эльфы представляли в Хараште Альянс сопротивления Вортигену, куда также входили люди Фаленора и Тоссара и гномы Шляйфергарда. Альянс направил отряд на Южный континент, в Дольмир, к Облачному Храму, где располагался Оракул Вопроса. Отряду нужен был проводник к Оракулу — герой. (Ага, как же, герой им был нужен, щас! Им был нужен лопух — умелый, замечу, лопух! Не кто иной, как я!) Фрей хотел помешать им достичь Оракула…

Эльфов было двое — мужчина и женщина. (Айело, ты повторяешься! Пиши далее!) Все время они обманывали Фатика, безжалостно играя с его судьбой… (вымарано) И до самого конца пути он не подозревал их истинных намерений! Ко времени же, когда разменная пешка внезапно стала ферзем, он… (вымарано)

Эльфы сделали ему предложение, от которого он попытался отказаться, но обстоятельства сложились таким хитроумным образом (в шиш они сложились, это точно!), что он случайно спас эльфов из лап Сколдинга Фрея, нанеся тяжкий вред его здоровью в опасном поединке (не люблю брехни: я победил его с помощью уловки. Пиши яснее и четче! Без этих вот «тяжкий вред здоровью» и прочих дрючек, иначе…), а затем был вынужден опекать их. После опаснейших перипетий в Хараште, что оборачивались и драмой, и курьезом (драмой и курьезом сейчас закончатся твои писульки!), он вывел их из города.

Неподалеку от Харашты их ждали другие члены отряда Альянса — пять человек и гном… («ша»… Я говорю — гномша! Нас там ждала горластая гномша, будь она неладна!) и гномша… Этот отряд и было предложено возглавить Фатику Мегарону Джарси. Он согласился…

(Ты забыл добавить, что девчонка из эльфов спасла мне жизнь, подставившись под стрелу. После этого я вынужден был возглавить отряд, хотя и поломался для вида. Ну да, и я на нее запал, тут ничего не попишешь… Слушай, Айело, вычеркни это потом. Если моя жена увидит…)

Обремененный чувством долга по отношению к прекрасной деве… (яханный фонарь! Ты сейчас допишешься!) Фатик Джарси отправился с отрядом в качестве его проводника и насальника. (Грм! И я бы еще написал: «насильника», немедленно исправь ошибку!) И начальника. Отряд не искал сокровищ или могущественных артефактов. Отряду нужен был ответ Оракула, который можно купить ценой жизни разумного существа. Один ответ, от которого зависела судьба Империи и Альянса. (Брехня! Не ответ им был нужен, а лопух, как цель для… Эх, как вспомню — так вздрогну!) Вопрос звучал так: «Да — или нет?», и отряду требовался ответ «Да». Однако смысл вопроса утаили от Фатика… Он не знал, о ком или о чем будут вопрошать Оракула члены Альянса, как и не знал о том, кто из отряда намерен принести себя в жертву Оракулу!

Итак, отряд двинулся в путь — посуху, ибо морские пути перекрыли пираты Кроуба, ныне, как известно, уничтоженные рукою… (вымарано) С отрядом отправился также напарник Фатика, гном Олник. (Слово «отправился» тут пиши как «отравился», точнее будет.) Несколько драматических эпизодов, случившихся в пути, я опущу, однако замечу, что чувства Фатика Джарси и эльфийки, коя носила имя Виджи… (вымарано)

Означенный Фрей-смертоносец преследовал отряд и, если бы не хитроумная уловка Фатика Джарси, настиг бы его еще в Долине Харашты, что, несомненно, закончилось бы драмой. Предатели идей Альянса рассказали Вортигену о вопросе, и Фрей, как безумная гончая, стремился настичь отряд, чтобы его уничтожить. С помощью дьявольской магии он мог призывать гшаанов, демонических созданий, способных выслеживать людей и прочих разумных на расстоянии. Оторваться от Фрея не удалось. Развязка драмы наступила на перевале у моста через пропасть Дул-Меркарин. Убив смертоносца Внешнего Круга Адвариса в тяжком поединке на раздвижном мосту, истекающий кровью из смертельной раны Фатик Джарси…

(«Ай» в начале твоего имени — пророческое. С этой минуты я своей властью добавлю к нему еще приставку «Ой» — сразу, как ты встанешь после розог с лавки! Так и будешь подписываться: «Ой-Айело», может, это научит тебя писать коротко и по существу. Стража!)


Дописано Фатиком Джарси (орфография и грамматика отредактированы в скриптории Университета Просвещения профессором изящной словесности Млинцем Шокши)


Все приходится делать самому… Про демона-шаграутта, от которого мы спрятались в колдовском колодце Отрицания, и чирвалов, которые меня и подрезали, я рассказывать не стану — незачем. Короче говоря, меня ранили. Рана, в общем, пустяковая — жить с ней можно где-то полчаса, а то и час, а с перевязкой можно протянуть и пару суток, точно вам говорю. Достаточно времени, чтобы пристукнуть смертоносца и отойти с моим отрядом на безопасное расстояние. Что я и сделал. Мост мы развели, и новые смертоносцы — а по наши души прибыли уже серьезные ребята во главе с Гродаром из Внутреннего Круга, с ним бы я не сладил, даже имей под рукой свой топор — остались с носом. Гродар озлился, я полагаю. Не суть. Мы отошли от моста, и тут-то я отрубился. Вроде как все.

Но на этом моя история не закончилась…

P.S. Чуть не забыл главное. Я же пропил в Хараште свой фамильный топор!

1

Если вам чудится, что вы померли, значит, вы еще живы. Плохо дело, когда в ваши сны ворвется голубокожая женщина без всяких признаков одежды, с длинными волосами цвета воронова крыла, с рубиновыми сосками, талией размером с горлышко кувшина, чудным глубоким пупком, плавной линией бедер и ногами, способными свести с ума даже фанатичного приверженца целибата.

Женщина была в трех шагах от меня, в пространстве, которое заполнял белый сияющий свет.

Она смеялась, обнажив ровные зубки, и манила меня пальцем.

— Фати-и-ик! — звала она и что-то еще говорила, но я различал только свое имя, прочее поглощали гармонические обертоны ее голоса, они обволакивали, качали на ласковых волнах, но не давали подойти. Меня дразнили желанием, манили, но одновременно отталкивали. Как же мне хотелось… Ну, я не буду уточнять, чего именно мне хотелось, ибо приблизиться к ней я не мог.

Миндалевидные глаза, алые, цвета солнца на закате, с черными крупинками зрачков, были одержимы жаждой чувственных услад…

— Фати-и-ик!

Краешком сознания я соображал, что дело плохо, и у меня галлюцинации. Именно что краешком. Иногда, очень редко, я выплывал из этого теплого омута, видел над собой румяное закатное небо, ветви деревьев, ощущал неровности дороги, слышал конское ржание и знакомые голоса… Я понимал, что меня куда-то везут. Я даже смутно различал лица, одно из которых не преминуло чихнуть рядом со мной.

Я был жив…

Я был жив, но не мог пошевелиться. Я не мог говорить, я не чувствовал боли от раны, хотя почикали меня основательно. Мной владели досада и желание снова нырнуть в чувственный омут к голубокожей красавице, хотя — я понимал это ясно — любой мой нырок мог оказаться последним. Но я все равно стремился туда попасть.

Я помнил бой с чирвалами и оскаленную рожу Фрея, и равнодушную личину Гродара, который плел заклятие, но все это словно бы произошло много-много лет назад и уже подернулось патиной, не вызывая прежних эмоций. Я помнил, что после того, как я прикончил имперского смертоносца, мы бежали, вернее, ковыляли под отсчет ударов сердца… Мы волокли раненых, а в спину вот-вот должно было ударить заклятие. Я старался не упасть в обморок и протянул достаточно, чтобы мы отошли на безопасное расстояние.

…Я обернулся, увидел место побоища, смертоносцев на раздвижном мосту через Дул-Меркарин, и заклятых друзей из Харашты — капитана Керрита и самого Митризена, уродливого эльфа-заимодавца, прилипчивого, как клещ. Увидел обломки башни… Ее развалил демон. Нет, она сказала, что это младенец демона, просто несчастный обитатель иного мира… А как ее звали? Кого — ее? Ту золотоволосую, с острыми ушками…

— Фати-и-ик!

Не важно.

Омут. Богиня с голубой кожей. Чувственная власть женщины над мужчиной. Что ты говоришь мне, богиня?

* * *

Прошла вечность.

* * *

— А-а-апчхи-и-и!

— Гном, уходи по одному!

— Но как же… А может, понадобится чего? Воды вскипятить, перевязки… А-а-апчхи-и-и! Я могу, если надо…

— Изыди глодать свои камни!

— Какие еще камни, эркешш махандарр? Я хлебушек кушаю!

Знакомые голоса. Минутку… Олник! Квинтариминиэль! Имя тяжелое, как свинцовая чушка. И примерно так же он изъясняется на Общем, будто выучил его перед самым отъездом из эльфийского Витриума, вбил в голову сразу весь словарь, а потом случайно встряхнул черепушкой, так что слова слетели со своих полочек и здорово перемешались. Ну а когда он волнуется, смысл его речей вообще невозможно понять.

А… а где… Виджи?

— Дларма… Я хочу помочь другу!

— Изыди, или я покажу низ и сделаю тебе отвратительно!

— Караул!

Не знаю, что имел в виду принц, но эта угроза подействовала: раздался дробный топот и «А-а-апчхи-и-и!» (Олник страдал аллергией на эльфов, если вы помните) послышалось уже вдалеке.

Я моргнул. И сразу понял — у меня лихорадка. В рану от серпа чирвала, казалось, засунули раскаленные крючья и дергали за них каждые пару секунд. Взгляд заслоняли мерцающие пятна, круги, шары и тому подобное, но я все равно разобрал, что надо мной — бугристый каменный свод, на котором выгибаются отсветы костра.

— Очнулся. — Голос его высочества надутого индюка. Холодный палец оттянул мне нижнее веко. — Он лежит теперь в слитом качестве, не слышит нас и не видит…

(Чего-о-о? И вижу, и слышу! Правда, встать не могу, чтобы двинуть в острое ухо этому напыщенному недоноску!)

— …Сие его последние часы, он скоро ускользнет от нас… Твое постановление?

— Аллинн тир аммен.

Виджи! Я попытался шевельнуть головой, но она весила пудов сорок.

Квакни-как-там-его тяжко вздохнул.

— Подумай! Наши дела показывают верх! Зодчий, что Сеет Пагубу, вскрыт, миньоны Вортигена — обмануты, а наследник престола… — Тут он сбился, прерывисто дыша. — Мы договорились: быть безжалостно и беспощадно для спасения многих!

— И лгать, — спокойно произнесла Виджи. Она находилась где-то по левую сторону от меня. — Обманывать без конца.

Говорили они, похоже, обо мне. Я не удивился. Я и так-то знал, что, несмотря на многочисленные уверения, эльфы брехали мне с самого начала, и еще Фрей, став перед смертью человеком, призывал не верить ушастым.

— Да, лгать! Моя плешь: лгать и лгать без конца и для блага! Солгать двоим, и спасти тысячи! Погубить одного, и выиграть будущее для многих! Это реальная сделка! Мы не узко задумали, мы задумали широко! Что нам теперь наследник престола, скажи? Нам — вот здесь и сейчас?

— Аллин тир аммен.

Принц, кажется, шлепнул ладонью о ладонь. Ага, завелся! Очевидно, речь шла о серьезном выборе — причем выборе не его, а Виджи.

— Он варвар пограничного ума! Подумай: наши красные принципы ради человека? Это неподъемно, запретно! Это уже не нужно!

(Ах ты, гаденыш! Да ведь ты не хочешь оставлять меня в живых!)

— Какой-то варвар жалкой плеши…

(Что-о-о?.. Ну погоди, встану, высочество!)

— Рожденный с презренной кровью…

— Аллин тир аммен.

— Бог-ужасный! Совет от злости развратится! Тирвель Фарат захочет его крови!.. Твоя жизнь, Риэль… Я выкупил тебя у смерти. Теперь мне суждено… Ты хочешь горького куска моей судьбы?

— Аллин тир аммен.

— Дай ему гибели! Это уже не нужно!

Принц в запале перешел на эльфийский: тьюи-тьюи-тив-тив-тив! Канареечка на жердочке… Он горячился, что-то доказывал, но у Виджи был только один ответ — «аллин тир аммен». Я бы немало отдал, чтобы узнать его значение. Постепенно я перестал фокусироваться на эльфийских трелях, поскольку все равно ни черта в них не смыслил. Когда же принц внезапно перешел на Общий, я уловил только какие-то обрывки:

— …зна… ют… что Фа… ик… наследник династии… кото… мы везем… Подумай крепко! Зачем? Теперь — незачем!

Наследник? Какой наследник? Чего наследник? Где это он наследил? И Фрей говорил о наследнике перед смертью… Плел несусветицу, называл меня государем…

Виджи ответила почти без паузы:

— Аллин тир аммен.

Суровая девчонка. Местами резкая, местами невыносимая (а местами — очень даже выносимая, кое-где — мягкая, где надо — упругая, но тс-с, я вам такого не говорил!), похожая на комок оголенных нервов, но — с железным характером, с непреклонной волей. Однако наплачется тот эльф, которому она достанется в жены. Гм, гм…

Принц вздохнул:

— Твое решение. Я не смею противиться. Приступай.

К чему приступай?

Я решил сказать это вслух, но сердце резануло острой болью, и я провалился в омут.

— Ты снишься мне, Фатик! — насмешливо сказала голубокожая богиня.

Тут я сообразил открыть рот:

— А разве ты — не мое видение?

Она рассмеялась, запрокинув голову. У нее была точеная шея, тонкие ключицы, идеальные плечи.

— Все мы кому-то снимся. Сейчас — ты снишься мне.

Белое сияние дробилось в ее алых, весело прищуренных глазах.

— Я? Тебе? А-а-а… мнэ-э… гм!

— Не задавай вопросов. У нас еще будет время поговорить. А тебе — после нашего разговора — предстоит еще многое сделать.

— Например?

— Не задавай вопросов. Вскоре мы увидимся. Ты верно понял, я — богиня. И оторви взгляд от моей груди!

Роскошная галлюцинация расхохоталась. Мягкие переливы смеха накрыли меня теплой волной.

— Раньше я не мог различить слова твоей речи…

— Не задавай вопросов. Не сейчас. Я приложила много сил, чтобы до тебя дотянуться. Риэль — чудесная девушка, тебе повезло… Не обижай ее, и будь ей верен… после нашей встречи.

— Не понимаю… — Я наконец усек, что видение слишком… м-м-м… реалистично для обыкновенной галлюцинации.

— И не нужно. Верь мне. Она не отпустит тебя за порог.

Внезапно ладонь богини плавно толкнула меня в грудь, и я выпал из омута под пещерный свод.

В мою глотку настойчиво заливали какое-то горячее травяное пойло. Я закашлялся. Принц отнял кружку от моих губ.

— Вот он. Скорей! Нет времени, он почти слился!

Я лежал, а верней — полусидел на чем-то пружинящем, жестком. На лбу — испарина, рану все так же дергает, зато кое-как могу шевелиться. Виджи выступила из тени. Лицо холодное, замкнутое. Из одежды на ней были только золотые волосы, рассыпанные по плечам. Отблески костра придавали ее коже красноватый оттенок.

О… мой… бог…

— Есть два вопроса «да» или «нет», варвар! — сказал принц кисло. Остролицый гаденыш стоял с другой стороны ложа, завернутый в медно-багряную накидку. — Есть первый вопрос: «да» или «нет»?

Я разомкнул губы, учащенно дыша:

— Что значит… «да»? — Проклятущий эльф требовал от меня фактически такого же ответа, как и от Оракула! Странное совпадение…

Виджи сделала шаг вперед, нащупала мой взгляд. Глаза ее были огромны. «Да, — беззвучно произнесли ее губы. — Да, да, да…»

— Есть второй вопрос: «да» или «нет»? — повторил принц, и я понял, что если сейчас скажу «нет», мир для меня погаснет.

В другое время и в другом месте (и, конечно, при других обстоятельствах) я ни за что не позволил бы себе подписать договор, не читая. Но, видите ли, я отлично понимал, что дела мои — никудышны, и потому сказал свое «да», не отрываясь от серых глаз эльфийки.

Второй раз я купил кота в мешке, сказав «да» эльфам.

Тупой варвар!