— Я получил почти месяц назад странное письмо…оно намекало на то, что у Марины была двойная жизнь. Конечно, это гнусно и не подумайте, что я поверил этому. Но все же, что-то словно толкнуло меня, и я поговорил с ее соседкой. Та явно не испытывает ко мне теплых чувств, да это и понятно, я же во всем виноват, но отвечала она так странно, словно действительно что-то такое есть. Может на зло мне говорила, а может и правда…я не должен так думать, но так сложно об этом не думать, — Николай страдальчески сжал губы. — Вот я и подумал, тут твое присутствие, Яна, только на пользу, я попрошу одолжить у тебя Костю.

— У меня? Одолжить? Как это, то есть? — Яна не знала, как реагировать, с одной стороны потому что звучало это вообще диковинно, а с другой потому, что намекало, что он — Константин «ее», это приятно, но так странно.

— А вот как, ты только не пугайся, Костя же обладает силой воли. Так вот, соседке Марины, я знаю, ты Костя очень нравишься, не мог бы ты как-то…ну втереться в доверие, расспросить, хоть пивом угостить. Яна, не пугайся, — Николай заволновался, — я сам понимаю, как это все глупо звучит, но поймите и меня. Я виноват, но я не могу сомневаться в том, что Марина была только…со мной. Пожалуйста пойдите мне на встречу!

Константин смотрел на Николая с всевозрастающим удивлением, просьба была дурацкой, абсурдной, словно ее сочинили под каким-то дешевым наркотиком для сюжета низкопробной драмы. С другой стороны, ему, конечно, было приятно узнать, что он оказывается кому-то там нравится. Но опять же, Яна, как она вообще может посмотреть на такое?!

Яна удивилась не меньше Константина, но ее кольнула жалость к Николаю — зачем человеку так мучиться? Да и что уж там, она понимала, что Константин в любом случае всегда окружен студентками. Должна ли она отказать в подобной просьбе? Яна приняла решение:

— Костя, ты должен помочь, ну нельзя заставлять человека так мучиться! Я знаю, что это будет не серьезно, вы просто поболтаете, ну пиво выпьете, пусть…

— Я и не тороплю…Не надо делать это даже в ближайшее время, пусть она забудет даже о моих расспросах, пусть пройдет хоть два месяца

— Ну если два месяца, то, если Яна не против, я готов помочь, хотя не представляю, как это вообще выглядеть будет…

— Спасибо, вам обоим. Я буду очень признателен. Потом я подробнее расскажу тебе, что она мне сказала. Ты совсем не торопись! — Константин явно был готов «совсем не торопиться», вновь принявшись поглаживать Яну по щеке. — Я тогда пойду, потом поговорим, спасибо большое. — Николай встал и удалился

— Странно все это, — проговорил Константин.

— Ну если его это так мучит, то надо помочь, только смотри мне, — Яна шутливо погрозила Константину пальцем. Он поймал ее ручку и поцеловал.

— Хорошо. А знаешь, что?

— А что?

— А давай поедем сейчас в настоящее кафе, праздновать шаббат?

— Праздновать шаббат?

— Да, соблюдай шаббат! — Константин скорчил суровое выражение лица, Яна рассмеялась, поняв пародией на что это было.

— Я не против.

Парочка, чувствующая друг к другу симпатию, но боящаяся делать более серьезные шаги в собственных чувствах, поднялась со скамейки. Хвойные, вечнозеленые, деревья шелестели на ветру. Они уходили, а деревья оставались.

7. Паша [Музыкальная тема данного эпизода песня группы — Electric Light Orchestra — «Secret Messages»]

Паша отпил пиво, проглотил его и засмеялся. Молодая девушка напротив него сидела и смотрела на него достаточно строго.

— Ты понимаешь, я сам вполне обеспечен, но от этого становится только обиднее за все что происходит. Мы сидим уже семнадцать лет в одном болоте и словно лягушки радуемся тухлой воде. Не обращаем внимания на несправедливость сложившегося порядка.

— Ты думаешь, что что-то можно сделать?

— Здесь? У нас? Нет! Все основные потоки проходят в Москве, да отчасти в Санкт-Петербурге. Если и есть надежда хоть как-то раскачать лодку, так это там. Народу постепенно надоедает беззаконие, бесправие, нищета, несменяемость режима, все может измениться в любой момент. Нужно только стараться!

— Как стараться? — Елизавета посмотрела на сангвинического Павла своими умными карими глазами, — Как в «Отверженных»? Думаешь это может помочь?

— А хоть бы и так, постепенно воды точат камень и скалы выветриваются. Надо же верить. А ты сама разве так не считаешь? — Павел очень мало знал о Елизавете. Остановим свой взор ненадолго на ней. Ей было примерно двадцать один — двадцать два года. Темные волосы были собраны в прическу, оканчивающуюся хвостом ниже плеч. Карие глаза смотрели пристально и сурово.

— Я так считала. Во всяком случае, мне кажется, что правильней всего будет ответить именно так. И мне хочется, чтобы все могло стать лучше. Но я не верю, что это возможно, во всяком случае, только не здесь.

— Не здесь в нашем городе? В нашей стране? Да я понимаю тебя, у нас все засели и не сдвинуться, огромные деньги и чертовы кортежи. А в Европе, представляешь, ты можешь прямо на улице пообщаться с каким-нибудь министром, пожать ему руку. И никто не ездит с воем этих мигалок.

— Я имею ввиду то, что имею ввиду — здесь. — Елизавета обвела пальчиком круг вокруг своего кофе.

— А понимаю, — Павел вновь рассмеялся. — Ты как мой друг Костя, ничего не говоришь прямо, все с каким-то вывертом.

— Знаешь, так, конечно, пошло говорить, но думаю я одна такая, не думаю, что я как кто-то там. — Елизавета грустно улыбнулась. Павел засуетился:

— Да я не хотел тебя обижать, все люди личности и уникальны, все сами строят свою судьбу и все такое, — он не выдержал и улыбнулся.

— Я не обижаюсь. А ты правда в это веришь?

— Конечно! А ты нет?

— Я…это очень сложный вопрос. Но в любом случае, я бы помогла тебе, если ты действительно хочешь что-то делать. Почему нет, я не сопротивляюсь этому. А ты что-то вообще делал?

— Ну, как я говорил, я обеспеченный. Летал в Москву на митинги несколько раз. Да и в другие места, знаешь сколько всего происходит?

— Знаю.

— Ну так вот, взять хоть интернет — это же настоящая бомба, люди высказывают свое мнение все активнее, делятся информацией, критикуют сложившийся порядок. Этим тоже можно и нужно заниматься, главное не прирастать к дивану, — Павел вновь расхохотался, глотнул пива. — Так что, главное! Я и в дальнейшем планирую летать, выезжать, выходить, требовать, у меня и друзья есть с соответствующими интересами. Вот и буду крутиться — уж на митинги то в Москве я всегда выбраться смогу. Не всегда я согласен с тем, что там говорится, но участвовать буду обязательно!

— Да, ты будешь, — Елизавета снова грустно улыбнулась. — Знаешь, я тоже могу принять участие. Говоришь, значит, у вас прямо группа какая-то? — Елизавета улыбнулась намного веселее

— Да, считай романтики-идеалисты

— Ну-ну, новь, короче.

— Что?

— Да, так, вспомнилось, — Елизавета посерьезнела вновь, — так вот я могу принимать участие, если есть возможность попытаться что-то изменить к лучшему, то нужно ею пользоваться, даже если достигнуть ничего нельзя. Особенно пока…время-то есть.

— Ну я так не считаю, но все равно рад, что ты разделяешь стремление. — Павел внезапно стал серьезен, — но сама понимаешь, главное то происходит не здесь, а летать это затратно…

— А я тоже обеспеченная.

— Извини, а я даже не знаю о тебе толком-то, ты учишься, работаешь?

— Я уже отучилась…

— Работаешь значит?

— Да не задавай ты вопросы, они же ни к чему не приведут. Сколько можно. Я издалека. Это все что тебе нужно знать обо мне.

— Издалека?

— Да именно так.

— Из какого далека?

— Ой, да ты скорее всего и не знаешь такое. Так уж получилось. Но теперь я тут. Ты-то чем вообще занимаешься?

— Я, да с компьютерами связано, денег достаточно, главное жить своим умом. Вот и понимаешь, тошно смотреть на страну, где все загнаны в какое-то полускотское состояние. Вот хоть друзья мои — Константин, Николай, хотя Николай скорее приятель, чем друг — преподаватели, столько учились, а что они получают? Николай кое-как перебивается. Константин считай на обеспечении у родителей, так что может тратить все свои деньги на свои поездки туда-сюда, — Павел улыбнулся, — правда такой он чудак, про политику ему, ну вот ни капли не интересно. Плевать он на нее хотел. А такой умный парень, мог бы хоть в интернете работать, обзоры делать, новости продвигать. Но его не сдвинешь.

— Ну я считай уже сдвинулась, так и будет. Давайте, с друзьями меня своими познакомь, могу действительно в интернете деятельность развивать, раз ты веришь, что это может что-то изменить. И на митинги с тобой, с вами поезжу — пока…ну в общем пока ездить будешь. Или пока не уеду я отсюда.

— А ты можешь уехать снова? К себе? В это самое «издалека»?

— Туда? Нет. Но знаешь тут не бывает ничего постоянного. В общем мы с тобой договорились. Я за то, чтобы пытаться, может в этом и весь смысл.

— Отлично, я только рад тебе тогда.

— Допивай свое пиво и пойдем, пройдемся, хочу посмотреть, как там все…выглядит.

— Один момент, Лизок, — Павел вновь рассмеялся.