Если полицейские к нему придут, нужно сразу признать, что Таращенко была его любовницей. Отрицать это опасно.
Егор быстро пересек служебную стоянку, подошел к своей машине, постоял и медленно пошел к шлагбауму.
Ближайший ресторан находился в двух шагах. Здесь можно было встретить подчиненных, но сейчас на это ему было наплевать. К тому же подчиненным зарплата не позволяла часто посещать рестораны.
Он заказал водки и какой-то салат. К салату не притронулся, а водку выпил.
Хотел вызвать такси, но поступил по-другому. Набрал водителя, неизвестно для какой надобности числящегося на предприятии, и спросил:
— Ты не ушел еще? Отвези меня домой.
Вечер был изумительный. Пахло черемухой, на газонах желтели первые одуванчики. Малыши задерживались у каждой детской площадки, как будто за день не наигрались в детском саду. Рада их не торопила. Садилась на лавочку и закрывала глаза, подставляя лицо уходящему солнцу.
Ничего страшного не произошло, уговаривала себя Рада. Неприятности случаются у всех. Папа умный человек, он найдет правильный выход из любой ситуации.
Думать о папиных неприятностях было проще, чем думать о своих.
Мама позвонила еще днем. Она плакала в трубку и сбивчиво рассказывала, что у папиного компаньона с утра проводится обыск. Формально компаньон был бывшим, сейчас у отца официального бизнеса не было. Но… И мать, и Рада отлично понимали, что кошелек компаньона является и их кошельком. То есть это в первую очередь их кошелек и только потом кошелек компаньона.
— У папы депутатская неприкосновенность, — напомнила Рада, стараясь успокоить мать.
— Господь с тобой! — еще больше испугалась мама. — Что ты рисуешь кошмары! Конечно, к папе никто не явится, но желающие нагадить найдутся. Пресса подключится, они готовы любого грязью поливать…
Мать говорила, Рада ее успокаивала. А страх потихоньку подкрадывался.
Егор у нее умница. Первым заметил, что папа встревожен. Ни мать, ни Рада внимания не обратили.
— Мама, смотри! — Коля, как обезьянка, повис на металлической перекладине.
Рада улыбнулась сыну, снова прикрыла глаза.
Денег давно не считали ни родители, ни Рада с Егором. Впрочем, у мужчин в их семье были отличные официальные зарплаты, они и не должны считать копейки.
Правда, не факт, что загородный дом, построенный в прошлом году родителями, не превышает задекларированного дохода семьи.
Поговорить с Егором захотелось немедленно. В последнее время ей постоянно хотелось его слышать. Хотелось, чтобы он говорил привычные слова и она хоть на какое-то время забывала, что больше ему не верит и ей не хочется к нему прикасаться.
Рада достала телефон, набрала мужа, послушала длинные гудки. Посмотрела на часы и решительно поднялась.
— Все! — крикнула она детям. — Домой!
От неприятных мыслей удалось отвлечься. Она покормила детей ужином, почитала им на ночь.
Егор задерживался. Рада снова ему позвонила, но тут наконец тихо заскрежетал замок.
— Что так поздно? — подставив щеку для поцелуя, спросила Рада.
— Работы много. Ребят уложила?
— Да.
От Егора пахло спиртным, но не сильно.
— У меня неприятные новости.
— Коля снова заболел? — встревожился Егор.
Этой весной Коля непрерывно простужался, нужно обязательно свозить его куда-нибудь на юг.
— Нет, — покачала головой Рада и неосторожно добавила: — Хуже.
Сказала и тут же запоздало ужаснулась. Хуже болезни детей ничего быть не может, непонятно, как такая чушь могла у нее вырваться.
Егор с удивлением на нее посмотрел.
— В папиной бывшей фирме обыск.
— Та-ак, — протянул Егор.
Муж молча переоделся, плюхнулся в кресло, закинув руки за голову.
Рада села на подлокотник, он обнял ее одной рукой. Захотелось отодвинуться, но она не отодвинулась.
— Егор, нам ведь это ничем не грозит?..
У родителей своя жизнь и своя семья. Папины неприятности не имеют к Егору прямого отношения.
Егор легонько ее отодвинул, поднялся, походил по комнате.
— Егор!
Рада иногда встречалась с одноклассниками, с однокурсниками. Все были неплохо устроены, но…
Одна подруга хвасталась, что муж получает сто тысяч. Рада только в страшном сне могла представить, что они вчетвером живут на сто тысяч.
— Нам это может грозить катастрофой, — почти прошептал Егор, отвернувшись к окну.
— Почему? — не поняла Рада. — Твое предприятие нормально работает.
— Это не мое предприятие! — Он говорил тихо, а казалось, что кричит. — Это государственное предприятие. Понимаешь? Меня могут снять в любой момент!
Прежней Раде мгновенно передавалось настроение мужа. Прежняя Рада сейчас тоже впала бы в панику.
— Подожди! — Рада встала, прошлась по комнате. — Если предприятие нормально работает…
— Какая разница, как оно работает! — Егор отвернулся от окна, сжал кулаки. — Черт!
Она всегда знала, что он паникер. Никто не знал, только она одна. Эту слабость Рада ему прощала.
Она не простила другой слабости.
— Давай надеяться на хорошее, — мягко улыбнулась она.
— А что нам еще остается? — Егор тоже криво улыбнулся.
Все образуется, успокоила себя Рада. В крайнем случае уедем за границу. Мама днем так и сказала, сама себя успокаивая: «В крайнем случае уедем за границу». Сама мать такого решения придумать не могла, значит, повторила папины слова. Следовательно, денег на заграничную жизнь должно хватить.
Егор приоткрыл окно, с улицы потянуло черемухой. Она росла прямо под окнами, и обычно Рада наслаждалась этим запахом.
Сейчас запах раздражал. Рада плотно закрыла окно и включила кондиционер.
11 мая, пятница
Нужно было опять ехать в дедову квартиру. Время шло, а Лера так и не разобрала до конца вещи деда. Мама порывалась сама этим заняться, но у нее была очередная запарка на работе. Запарки у мамы были, сколько Лера себя помнила.
Сегодня ехать к деду не хотелось. Прогуляюсь, решила Лера. Просто пройдусь по парку, выпью где-нибудь кофе.
Она уже собралась выходить, когда ее остановил звонок телефона.
— Ты у дедушки, Лерочка? — спросила мама.
— Дома. — Лера села с трубкой на диван, вытянула ноги.
— С квартирой нужно что-то делать. Я думаю, нужно продать обе, и вашу, и дедушкину, и купить вам нормальную, большую.
Их с Арсением маленькая двухкомнатная квартирка Леру вполне устраивала. Они с мужем никогда друг другу не мешали.
— У одной моей сотрудницы есть знакомый риелтор. Очень хорошая девушка, подберет вариант, сама все организует. Через полгода вступим в права наследства и сразу можно будет переехать. Я хочу дать ей твой телефон.
— Подожди, мам! — всерьез испугалась Лера. — Я даже дедушкины документы до конца не успела просмотреть.
Представить, что в дедовой квартире поселятся какие-то чужие люди, а все его старые вещи, и библиотека, и знакомые с детства безделушки окажутся на помойке, было ужасно.
— Хороший вариант невозможно найти мгновенно. На это нужно время. Никто не заставляет нас немедленно освобождать квартиру.
— Нет! — твердо сказала Лера. — Сейчас я не хочу этим заниматься. Потом!
— Ну, как знаешь, — вздохнула мама.
Мама не считала дедову квартиру своей. Дед и бабушка когда-то давно, когда мама вышла замуж за папу, разменяли свою тогдашнюю большую квартиру на две, чтобы дать жилье молодой семье, и в теперешней дедовой квартире мама никогда не жила.
А Лера жила. Приезжала к бабушке с дедом на выходные, бегала во дворе под окнами, потом, когда стала постарше, целыми днями валялась на диване с книжками. Библиотека у деда была огромной.
Идти в парк расхотелось. Лера бросила трубку рядом с собой, посидела, глядя на окна противоположного дома.
Мама права, дедову квартиру нужно продать. Не платить же просто так за пустующее жилье.
В дверь позвонили. Она нехотя поднялась, открыла дверь.
— Ой, Лерочка, ты дома? — обрадовалась соседка Зинаида Федоровна. Та самая, которая сдавала квартиру Ксане-Аксинье. — А я и не надеялась. Просто так позвонила, наудачу.
— Дома, — улыбнулась Лера и посторонилась. — Проходите, Зинаида Федоровна.
Соседка ей нравилась. Она постоянно была чем-то озабочена, жаловалась на нехватку денег и времени, а еще на непослушных внуков, с которыми нянчилась, но при этом теткой была веселой и неунывающей. Лера получала от нее заряд оптимизма.
— Слышала, что у меня случилось-то? — соседка сокрушенно покачала головой. — Жиличку-то мою убили.
— Слышала. Миша из шестнадцатой квартиры сказал. Он ее и обнаружил.
— Знаю. Миша мне еще вчера днем позвонил. А потом из полиции позвонили. Прийти сейчас хотят. А я одна боюсь в квартиру заходить, посижу пока у тебя, можно?
— Ну конечно.
Лера включила чайник, поставила на кухонный стол вазочку с печеньем. Ему было месяца три, Лера купила его из-за понравившейся упаковки. Дома съела одно, печенье оказалось безвкусным. А Арсений даже пробовать не стал.
Больше к чаю ничего не было.
Она плохая хозяйка.
— Ты почему дома-то? Заболела?
— Дедушка умер. — Лера залила пакетики с чаем кипятком, вспомнила, что в холодильнике есть непочатая банка с вареньем, достала ее. — Хотела его вещи разобрать, а ничего не делаю.