Это было очень давно, Маша еще не родилась.
— Устал, — пожаловался Михаил, протягивая Антонине букетик цветов.
Антонина развернула прозрачную бумагу, уткнулась носом в чахлые голубые цветочки. Цветы были влажными — на улице шел снег.
— Раздевайся, отдыхай, — улыбнулась Антонина и потянулась к нему губами — поцеловать.
Цветы она поставила в старую хрустальную вазу. Ваза была еще мамина, маленькая Тоня когда-то ставила в нее осенние веточки. Это называлось зимний букет. Красивые желтые листья быстро обвисали, делались мятыми, серыми, но Антонина и мама любовались букетом всю зиму. Перед вербным воскресеньем букет выбрасывался, и в вазу ставились ветки вербы. Верба выбрасывалась осенью.
Михаил, сняв куртку, уселся на диван, с удовольствием откинулся на спинку. Антонина села рядом.
— Как дела? — улыбнувшись, спросил он.
Она знала, что ее дела мало его интересуют, но не удержалась, пожаловалась:
— Так себе.
— Что такое? — нахмурившись, спросил он.
Миша не любил чужих проблем, он считал, что ему вполне хватает своих.
Антонина резко поднялась и прошлась по комнате.
— Очень вероятно, что у Бориной жены есть любовник. — Она отдернула занавеску и посмотрела в темное окно. Снег крупными хлопьями кружился в свете фонарей.
Михаил невесело рассмеялся.
— Нечего на молодых дурах жениться.
— Я не знаю, что мне делать, Миша. — Антонина отвернулась от окна.
Михаил равнодушно пожал плечами.
— Это ему надо думать, что делать. Не тебе.
— Он ничего не знает.
Михаил протянул руку, подложил под спину валявшуюся на диване декоративную подушку.
— По-моему, ты слишком много внимания уделяешь Бориным проблемам.
— Это мой брат, Миша.
— Вот именно, брат! Не муж и не ребенок! Он не маленький мальчик, сам должен со своими бабами разбираться!
Антонина вздохнула, опустилась на стоявший рядом стул. Садиться рядом с Михаилом расхотелось.
— Мы могли прожить с тобой такую счастливую жизнь!..
Ему ничто не мешало жениться на ней много лет назад. И ничто не мешало жениться потом, когда Маша подросла.
Ему мешал чужой ненужный ребенок, и Антонина хорошо его понимала.
— У всех моих друзей такие хорошие семьи! Только я…
— Женись, — посоветовала Антонина.
Она страдала, когда Михаил женился в первый раз. И страдала, когда он женился еще раз.
— Мне иногда кажется, что ты сделана из металла. — Он с тоскливым упреком посмотрел на Антонину. — Железная леди.
Антонина не знала, из чего она сделана.
— Я не могла бросить Борю одного с маленьким ребенком.
Зря она это сказала, она тысячу раз это уже говорила.
— А меня бросить ты могла?
Это тоже говорилось тысячу раз. Или даже две тысячи.
— Пойдем ужинать, Мишенька, — поднялась Антонина.
Когда она ждала Михаила, ей хотелось рассказать, что убили брата Семена. Сейчас не хотелось говорить ни о чем.
С Семеном Антонину познакомил Михаил. Друг за здоровьем следил, докторов подбирал тщательно и Семеном был очень доволен. Несколько лет назад у Антонины принялось скакать давление, и Михаил посоветовал обратиться к Семену Аркадьевичу.
Борю к Семену потащила уже она сама. У Бори с давлением было все нормально, но Антонина настояла. Наступает время, когда хороший доктор становится необходим.
Голубые цветы в вазе казались совсем поникшими. Наверное, нужно было бросить в воду таблетку аспирина.
Антонина переставила вазу со стола на подоконник.
Михаил уехал часа через три. Она с облегчением заперла за ним дверь.
— Я посижу на кухне, пока ты будешь разговаривать с Ларисой, — предложила Наташа.
Стемнело. Снег за окном казался нарисованным, ненастоящим, как на рождественской открытке.
— С какой стати? — поднял на нее глаза Семен. Он, сидя за письменным столом, читал толстенный медицинский справочник. Справочник был новый, текущего года издания, хорошо оформленный и наверняка стоил немало. Семен ручкой делал в нем заметки на полях.
Наташу учили беречь книги. Она даже страницы никогда не заминала.
Ответить Наташа не успела. Раздался звонок, Семен открыл дверь бывшей жене брата.
Это была позавчерашняя женщина в шубке. Только сегодня шуба на ней была другой, светлой, почти белой.
Длинная красивая шуба. Наташа такую никогда не надела бы, она не тетка из позднего советского времени.
— Сенечка! — Лариса прижалась к Семену. — Сенечка, как же так?..
— Раздевайся, Лара. — Семен снял шубу с плеч бывшей невестки, повесил на вешалку. Лариса расправила на шубе рукав. — Проходи.
Кузя на гостью посмотрел равнодушно, нехотя подошел к Наташе, прижался к ноге.
Лариса вслед за Семеном вошла в комнату, Наташу словно не заметила, скользнула по ней взглядом, как по мебели. Наверное, не узнала.
— Это моя жена, — объяснил Ларисе Семен.
Бывшая невестка на «жену» не отреагировала. Видимо, у Семена периодически появляются «жены». Невестка опустилась на ближайший стул, поднесла сжатые ладони к лицу.
— Как же так, Сенечка?
Наташа тихо проскользнула в кухню, сиротливо села на табуретку. Собака неслышно ткнулась мокрым носом ей в колени.
— Застрелили… — неохотно говорил за стеной Семен. — …Кремировали…
Лариса спрашивала, он односложно отвечал.
— Он не мучился? — женский голос звучал жалобно.
На это Семен отвечать не стал.
— Хочешь взять что-нибудь на память, дам тебе ключи.
Запасные ключи от квартиры Виктора они сделали два часа назад. Семен заметил металлоремонт у входа в супермаркет, и пожилой кавказец выдал им копии.
Взять ключи Лариса захотела. Еще некоторое время помучила Семена, а потом зашуршала в прихожей шубой.
— Обязательно позвони, когда поедешь на кладбище, — попросила она на прощанье и опять прильнула к Семену.
Наташе из темной кухни это было хорошо видно.
Взять невестку на кладбище Семен не пообещал, прошуршал замком и остановился у двери кухни.
— Ты почему в темноте сидишь?
— Так… Почему Лариса развелась с Виктором?
— Это он с ней развелся, — хмыкнул Семен. — Потому что…
Наташа не ожидала, что он может использовать непечатные выражения.
— Семен!
— Извини. — Говорить о том, почему брат развелся, ему не хотелось.
Ему вообще не хотелось говорить о брате.
— Послушай… — приставать не стоило, но она не удержалась, — неужели ты не хочешь узнать, кто убил твоего брата?
Кузя прижимался к коленке, она погладила собаку.
— Почему не хочу? — Семен ответил не сразу. — Хочу. И узнаю!
— Но ты же ничего для этого не делаешь.
— Я думаю. Наташ, отстань.
Он подошел и обнял ее сзади. Недовольный Кузя отправился в прихожую, на подстилку.
— Где Виктор работал?
— О господи! — Семен ее отпустил. — Бизнес у него какой-то был. Его компаньон обещал мне документацию представить. Я в этом не разберусь, но у меня одна больная хороший экономист, она поможет. Еще вопросы есть?
— Есть, — кивнула Наташа.
— Компаньон честный парень.
— Откуда ты знаешь?
— Мне так показалось.
Семен тяжело вздохнул и сел на соседнюю табуретку.
— А девушка у Виктора была?
— Не знаю. Послушай, если тебе кажется, что я об этом не думаю, ты ошибаешься. Пойдем. — Он, поднимаясь, потянул Наташу за руку.
Он почему-то не любил находиться на кухне.
— Не надо, — покачала она головой и высвободила руку. — Я поеду домой, Семен.
— Почему? — Он резко к ней наклонился. — Тебе со мной плохо?
— Я поеду, потому что мне с тобой очень хорошо, — честно сказала Наташа.
Надо уезжать. Потому что Лариса никак не отреагировала на «жену», из чего следовало, что к «женам» она привыкла. Потому что восточная красавица Ниночка наклоняется к Семену и заглядывает ему в глаза, а он целует ей ручку.
— Не понял.
— Все ты понял! — зло сказала Наташа.
Он тяжело вздохнул, погладил ее по голове, как кошку, и прошептал в ухо:
— Ты мне верь.
— Я тебе верю, — невесело засмеялась Наташа. — Тебе со мной хорошо, и мне с тобой хорошо. Только потом грустно будет, когда хорошее закончится.
— Оно не закончится.
— Семен, кончай, — попросила она. — Ты меня увидел и мгновенно полюбил до гроба?
— Я не знаю, как это называется. — Он снова сел на табуретку. В слабом свете коридорной лампы Наташа почти не видела его лица. — Я тебя увидел и… Ты была такая перепуганная… Почему ты испугалась, кстати?
— Приняла тебя за Виктора, — призналась Наташа.
— Ты была перепуганная и очень красивая и смотрела с какой-то безнадежностью… И я понял, что ты мне нужна.
— Семен, так не бывает.
— Кто сказал?
— Я говорю!
— Так бывает. А когда я увидел тебя со всех сторон!..
— Семен!
— Пойдем! — Он встал и снова потянул Наташу за руку. — Я теперь всегда буду хотеть, чтобы ты была рядом. Привыкай. Если только убьют, как Витьку…
— Прекрати! Не надо так шутить.
— Пойдем, Наташ, — устало попросил он. — И не дури больше, прошу тебя.
Где-то вдалеке завыла «Скорая». Или полиция. Наташа плохо различала сирены. Звук быстро отдалялся и вскоре совсем затих.