«Это не она», — успокоил себя Циглер голосом графа. Только мысль о Теодоре и придала ему сил.

Нужно до темноты вернуться в Горст и завтра же отправляться в Марый острог. У него еще очень много дел.

Подойдя ближе к горе трупов и отогнав от нее голодных воронов, он обнаружил чью-то руку с деревянным наручем, на котором были вырезаны волки и луна. Никто из людей графа не носил такие, так что, вероятнее всего, он принадлежал кому-то из жителей Горста.

От этой мысли сделалось еще хуже. Как он расскажет Ярмиле, что мужчины из их деревни мертвы?

Спрятав наруч в сумку — мертвецу он ни к чему, — Эрик поискал вокруг хворост, чтобы сложить костер. Но ветки были мокрые из-за снега, такие будут плохо гореть. Придется сжигать мертвецов своим огнем.

На это ушло несколько часов, но все же он справился. Когда прочитал молитву об упокоении их несчастных душ, на лес уже опустились сумерки.

Эрик сел на землю и некоторое время тупо смотрел перед собой, в никуда. Облака над головой были темно-серого цвета. В Дильхейме наступала длинная зимняя ночь. Нужно выдвигаться, не то он умрет здесь от холода. Раны, нанесенные чудовищем, пусть и не были глубокими, но уже начинали болеть. Маг мог потерять из-за них много крови или заразиться чем-то.

Бросив на погребальный костер последний взгляд, Эрик оставил метку, чтобы черти могли отвезти труп в могильник. Затем срезал у чудовища лапу, сложил ее в мешок и отправился в обратный путь. Дорога петляла, огибая особо густые заросли, то поднимаясь вверх, на самую вершину горы, то вновь спускаясь в ущелье. Эрик Циглер, упрямо переставляя ноги, брел вперед.

Сирша мертва. Эйлит мертва. Нэнэ мертва. Люди графа мертвы. Жители Горста тоже мертвы. Смерть, как тень, шла за ним по пятам, а он ничего не мог с этим поделать.

Но графа ей забрать не удастся, как бы она ни старалась. Этого Циглер просто не позволит.

Глава 5

Людвиг

Хожалка надела на него теплое шерстяное платье серого цвета с серебряной вышивкой на рукавах, на шею повязала алый шелковый шарф с гербом графства, а на голову натянула шелковый колпак с кисточкой. Его длинные волосы, аккуратно расчесанные и вымытые, лежали на плечах, показывая окружающим его истинное благородство. В Мирте светлые волосы считались символом непорочной крови. Такие люди не несли в себе искр ни магов, ни тем более чудовищ, оттого всегда были желанными женихами и невестами. Людвиг гордился своими волосами, унаследованными от матери, и не стриг их уже много лет, так что они отросли ниже поясницы.

Небесную гостью поместили в темницу, которая располагалась в подвале донжона. Слуги быстро протащили кресло с Людвигом вниз, толкаясь в каменном коридоре. С непривычки Вигги укачало.

Йоханна едва помещалась в узком проходе. Он тянулся вдоль пустующих камер, закрытых железными решетками. Макушка медведицы в чепце то и дело билась о деревянные балки.

У камеры их поджидали два испуганных солдата. Еще бы! Раньше им не приходилось оказываться к чудовищам так близко. Медведица жестом приказала мужчинам уйти, и те с радостью беспрекословно подчинились. Слуги удалились так же поспешно, едва только кресло с виконтом было поставлено напротив камеры с неизвестным существом. Решетка была достаточно крепкой, чтобы удержать мага. Но вот чудовище?..

Тварь стояла на четвереньках, завернувшись в свои тряпки, и хрипло дышала. Людвиг видел лишь лапы, покрытые перьями, и черные когти.

Если в чудовище есть хоть капля разума, вряд ли оно будет нападать. А разум в нем был: Людвиг различал его в блеске серых глаз, смотрящих на него из полумрака. Тварь мыслила, изучала противника, а на такое способен лишь человек. Или что-то очень на него похожее.

Йоханна нервно сжимала в руках фламберг, одного удара которого хватило бы, чтобы разрубить пополам взрослого мужчину.

Молчание затягивалось. Твари, казалось, не было до Людвига никакого дела.

— Я виконт Людвиг де Гродийяр, — не выдержал Вигги. — Ты в моем замке. Смотри на меня, когда я с тобой говорю.

Чудовище медленно повернуло голову на его голос. Его морда… Половина ее была человеческой!..

Женское лицо…

— Если ты понимаешь меня, кивни, — не сдавался Людвиг. Он верил: с ней можно договориться. — У тебя есть имя?

С небывалой ловкостью тварь вскочила на ноги и показала пасть, вдруг растянувшуюся от уха до уха и полную острых зубов. Сперва Людвиг невольно вжался в кресло, а затем и хожалка закрыла его собой.

Инхар! Ее фламберг вспыхнул праведным голубым пламенем, готовый в любой момент порубить существо на куски. Заметив меч, тварь попятилась. Она все отступала и отступала, пока не уперлась в каменную стену тюрьмы.

— Тише, Йоханна. Эту решетку ей не сломать, — уверенно отозвался виконт. — Так как мне тебя называть?

Чудовище недоверчиво посмотрело на него, а затем робко приблизилось к решетке. Его лапы (или все же пальцы?) обхватили прутья. В тот же миг на женской половине ее лица отразилось удивление и даже любопытство. Кивком она указала куда-то назад, за спину Вигги. Йоханна! Кажется, именно ее присутствие мешало твари говорить.

* * *

— Нечего с ней болтать, — вмешалась хожалка. Близилось время обеденного чая, который она никак не могла пропустить. — Захочет — все расскажет!

Людвиг посмотрел на тонкую девичью кисть, на худые пальцы, и что-то внутри него дрогнуло. Серые глаза узницы светились ненавистью и злобой. Это была ярость загнанного в ловушку зверя или все же негодование по поводу звезды, которую они с Йоханной отобрали? А может, это страх перед священным оружием, способным разрубить существо на части?

— Йоханна, оставь нас, — велел Вигги, не оборачиваясь. — Ты ей не нравишься.

— Вот еще, — фыркнула медведица и закинула меч на плечо. — Как говорится, нравится не нравится, все равно преставится!

— Выйди уже, наконец! — разозлился Людвиг. Иногда упрямство обережницы выводило его из себя. — Позову, когда будешь нужна.

Умом Йоханна понимала, что спорить с виконтом в присутствии кого-либо — дурной тон, порочащий его репутацию, но и оставлять Людвига наедине с монстром она не хотела — слишком боялась за его жизнь.

— Она не причинит мне вреда, — успокоил ее Людвиг, будто прочитав мысли хожалки. — Тварь знает, что в этом случае ей несдобровать, правда?

Тварь промолчала, продолжая держаться за решетку. Йоханна вздохнула и все же вышла. Людвиг даже ощутил укол вины: она готова рискнуть всем ради его безопасности. А ему приходится ее выставлять ради разговора с какой-то тварью.

— Теперь ты будешь говорить? — спосил Людвиг пленницу. — Нас никто не слышит.

— Отпустите меня, — попросила тварь. Голос молодой, с хрипотцой, даже в чем-то приятный, совсем не похож на хабалистые голоса крепостных служанок. — Я не сделала ничего плохого.

— Ты чудовище. По крайней мере, выглядишь как оно.

— А вы судите по внешнему виду, виконт?

— «Ваша милость».

— Что?.. — Девчонка нахмурилась, не понимая ответа.

— Ко мне нужно обращаться «ваша милость», — снисходительно пояснил Людвиг. Откуда же ей знать такие тонкости этикета? — А как я могу к тебе обращаться? «Леди-упавшая-с-неба»? «Госпожа монстр»?

— Эйлит, — буркнула она. — Меня зовут Эйлит.

Есть имя, уже хорошо. Теперь, когда оно известно, будет проще разговорить ее.

— Итак, Эйлит, как же так вышло, что ты упала прямо на замковую площадь, и на тебе ни одной царапины?

— Я разбила голову, — возразила она, — руки-ноги переломала. Просто все уже зажило.

— Потому что…

— Потому что я чудовище, верно! — разозлилась Эйлит и с силой дернула прутья. Петли жалобно скрипнули. — И я требую, чтобы вы меня выпустили, ваша милость! И вернули мне Искру!

Искра… Вот как это называется. Такие артефакты на дороге не валяются! Где она могла добыть ее? Украла? Нашла? Или ограбила кого-то и убила? Девчонка просто обязана все ему рассказать!

— Сперва я должен убедиться, что ты не опасна. Останешься здесь, пока я все не узнаю.

— Нет! — Она снова дернула решетку, и прутья на этот раз слегка прогнулись от ее чудовищной силы. Надо бы позаботиться о том, чтобы Эйлит тут все не разнесла. — Вы не понимаете! Я должна доставить Искру кое-куда, я должна ее отдать! Она не ваша! Как вы можете вот так взять и отобрать ее?!

— Почему она так важна?

— Я… я не могу вам сказать. Просто поверьте, от этого многое зависит!

— Так уж вышло, что ты оказалась в моем замке, — злорадно ухмыльнулся Людвиг. — И все здесь делают только то, что я прикажу. Искра останется у меня.

— Как насчет сделки? — тихо предложила девчонка. — В обмен на Искру и свободу я дарую вам исцеление.

* * *

Он не ослышался?.. Исцеление?.. Да как она смеет лгать?! Исцеление, черт бы ее побрал! Вот же хитрая змея! Никто не мог подарить ему исцеление: ни маги, ни боги, а тут какое-то недочудовище! Людвиг что, похож на идиота?

— А с чего ты взяла, что я болен? — едва скрывая раздражение, поинтересовался он.

— Если бы вы были здоровы, то не сидели бы в этом дурацком кресле, — парировала Эйлит.