Одиночество — сволочь

Дело происходило в общежитии. Получилось так, что немного раньше на место прибыла ритуальная городская служба. До нас также успели приехать и сотрудники полиции, поэтому к нашему приезду дверь в квартиру уже была выломана. И когда мы поднялись на нужный этаж, на лестничной клетке возле выломанной двери нас встретил один из сотрудников полиции. Он объясняет: «Конечно там сильно пахнет, но бывает и похуже». Мы делаем два шага вперед, и я понимаю, что мне в двух масках нечем дышать. Открываем дверь, и на нас просто обрушивается волна зловония. Запах непередаваемый. Я дышу в свою кофту. И чтобы вы понимали, наша задача как фельдшеров скорой помощи — осмотреть тело и полностью описать его. Перед нами мужчина в малюсенькой квартирке общежития. Судя по всему, неделю назад он упал лицом вниз, не дойдя до двери. Так и лежит лицом вниз. И уже, простите, начал течь. И уже рой мух. Чтобы полностью осмотреть тело и убедиться, что нет признаков насильственной смерти, его нужно перевернуть. Если есть раны, травмы, мы все это должны описать в медицинской карте. Запах жуткий. Мы, безусловно, народ, приученный к этому, но и у меня от увиденного появились рвотные позывы. Я была этому удивлена. Со мной ничего подобного раньше не случалось. Слава Богу, была голодная, ничего не ела. Плюс две маски. И кофта. Но нам надо его повертеть всего… Такая у нас работа.

Обычно неотложка ездит по таким вызовам, но почему-то отправили нас. Возможно, подозревали криминальную смерть. Тело в мухах, в опарышах, из него все течет. Пока осматривали, несколько раз выбегали из комнаты, чтобы свободно вздохнуть. Осмотрели мы его очень быстро. В подобных случаях забирает тело ритуальная служба. Если тело долго лежало, у него могут отваливаться конечности. Этот труп оказался практически целым. Его убрали в два мешка, закрыли. Сколько времени будет выветриваться запах из комнаты — неизвестно. Квартире требуется тщательный клининг. Но этим занимается кто-то другой — точно не скорая помощь и точно не ритуальная служба. Вероятно, следующие жильцы. И здесь нужно иметь в виду, что трупный яд впитался в паркет, и его уже не отмыть, только выбрасывать и к тому же менять, все, что под ним образовалось. Иначе от запаха никогда не избавиться. Страшно, когда человек умирает в одиночестве, и его никто не ищет, никто о нем вовремя не спохватывается. Обнаруживают только по тлетворному запаху.

Первая аритмия

Смена началась с того, что на нашей подстанции, на выездной бригаде, не оказалось ни одного врача, кроме психиатра. Нет врачей и этот не врач. Это у нас такой юмор. Как правило, на психбригаде и препаратов нет, которыми пользуются обычные линейные бригады. И врачи-психиатры — не врачи-реаниматологи. В 90 % случаев они не умеют оказывать экстренную помощь. Специализация у бригады другая. В общем, придя на смену, я поняла, что ни одной врачебной бригады нет. Ничего удивительного, к сожалению, зарплаты у нас невысокие, требования большие, ответственность и нагрузка огромные. Кроме того, кто-то время от времени уходит в отпуск и прочее.

Реанимационная бригада, как правило, работает в составе трех человек: врача, фельдшера и медсестры или медбрата. Получилось так, что в этот раз только два фельдшера работали на бригаде, но все равно почему-то ездили как реанимация на экстренные вызовы.

Сначала поехали в деревню на аритмию. Приезжаем. Мужчина 65 лет жалуется на плохое самочувствие. Снимаем кардиограмму. Видим — действительно аритмия. Если сердечный ритм сорвался впервые, приступ случился не больше трех часов назад, у нас есть шанс его купировать. Если времени прошло больше, то мы не купируем, а везем в больницу. Всякое может быть — вплоть до летального исхода, так что мы не рискуем. В больнице тоже не купируют, как правило, просто пытаются стабилизировать, и потом человек так и живет с аритмией, пытаясь к ней приспособиться. Если же приступ случился не так давно, и человек понимает, когда он случился, и мы понимаем, что можно постараться восстановить ритм, мы пытаемся его восстановить. Сейчас же перед нами был мужчина, который никогда не обращался к врачу, и ему плохо уже месяц. Сердечный ритм, вероятно, давно сорван. Поэтому мы ничего восстанавливать не стали, просто поставили катетер, погрузили человека на носилки и повезли в больницу. Разумеется, пришлось всем понервничать.

Статистика:

Женщины на 20 % чаще мужчин обращаются к врачам.

По словам экспертов, частично это сказывается на статистике смертности — мужчины в России живут примерно на 11 лет меньше. Согласно исследованию Всероссийского союза пациентов, хотя бы раз в год за медицинской помощью обращаются примерно 40 % мужчин и 60 % женщин. Эксперты объясняют разницу тем, что женщины более ответственно относятся к своему здоровью. Также они чаще наблюдаются у врача из-за беременности и чаще болеют. Для того чтобы мужчины начали чаще лечиться, нужно, например, с помощью социальной рекламы избавить их от стереотипа «врачи для слабаков».

И по статистике СК «Росгосстрах», женщины обращаются к докторам по полисам добровольного медицинского страхования на 38 % чаще, чем мужчины.

Скандальная баба

Едва мы сдали того мужчину в больницу, отдохнуть не успели, как сразу же получили женщину с больным животом.

На месте выяснилось, что она хронически больна холециститом, который в данный момент обострился. С порога она дала понять, что очень недовольна медицинским обслуживанием, в целом встретила руганью и ворчанием, потребовала, чтобы мы непременно разулись. Мы объясняем, что нам по технике безопасности не положено разуваться и надевать бахилы, потому что мы можем поскользнуться в носках или бахилах.

Справедливости ради стоит все же сказать, что я и большинство моих коллег, когда заходим в помещение и видим ковры, то либо просим ковры отодвинуть, либо сами отодвигаем их ногой и стараемся пройти максимально аккуратно. Или просим пациента при возможности выйти в их же коридор, чтобы нам не проходить далеко по квартире. Но эта дама с первых минут подозревала в нас самое плохое и заранее уже была всем недовольна.

Женщина ультимативно заявила, что если сейчас мы ее не увезем, то она будет вызывать скорую до той поры, пока ее не госпитализируют.

Госпитализации ее состояние не требовало, но мы не хотели провоцировать конфликт.

Пожаловаться на нас могут все и всегда, и мы будем крайние.

Так обычно и бывает.

И чтобы не гонять следующую бригаду, мы увезли женщину в хирургию, а там уже пусть хирурги с ней разбираются. А если не найдут оснований для стационара, пусть сами отправляют домой. В общем, мы перекрестились, увезли ее и со спокойной душой настроились на последующую работу.

Вторая аритмия

Однако спокойно работать нам не пришлось. Только освобождаемся в приемнике, как нас бросают на очередной экстренный вызов. И снова аритмия. Ехать недалеко, добираемся за 5–6 минут, поднимаемся. Женщина в тяжелом состоянии. Для нее и для нас это не первый случай. Она хоть и переносит тяжело, но держится. Обычно у хронических больных, у которых периодически повторяются приступы, мы спрашиваем, что им помогает, что им колют в таких случаях, чтобы не гадать и не терять времени. Эти люди, как правило, знают свои препараты. И эта женщина тоже называет препарат. Он у нас, слава Богу, в наличии имеется. Начинаем искать вены, а вен нет, потому что аритмией женщина страдает больше 20 лет. К сожалению, все подобные препараты уничтожают вены. Но мы справляемся, ритм восстанавливается. Так как ритм восстановился, пациентка не нуждается в госпитализации. Все хорошо. Мы заполняем карту и с легким сердцем уезжаем, в надежде немного выдохнуть и, возможно, перекусить.