— Нет, он всё врёт. Я вас прошу, уймите этого гада, может у вас найдётся перцовый баллончик?

— Так я устал, Ада! Как тебе не стыдно думал такая воспитанная девушка, прадедушка был таким великим человеком, а тут вместо того, чтобы учиться связалась с Царевым?

— Как вы правы, не стоило ей связываться с плохим мальчиком. Ну же иди ко мне, малышка, — обходит первую парту, я уже направляюсь к последней, звенит звонок на следующую пару, и в кабинет заходят студенты второго курса.

И тут мне удачно попалась отвёртка, которая каким-то чудом лежала на стуле, видимо забыли после ремонта.

— Стоять, жалкий урод! — вымолвила я с уверенностью.

Царев смеётся, а вместе с ним и пришедшие студенты.

— И что же ты сделаешь с этой вещицей? Наверное, пронзишь меня, как колом в сердце.

— Не угадал, дебил, выколю эти глаза — тряслась, до невозможности. Он вывел меня из себя.

— Луговая, Царев! А ну немедленно перестали. Вы мешаете лекции.

— Простите, сейчас же вас покинем! — этот урод перекинул меня через плечо, так будто я была игрушкой, хочет уже покинуть кабинет, как ему вслед свистят студенты:

— Да, Антон, приструни эту сучку!

— Так, а ну-ка заняли свои места. Устраивайте разборки в другом месте.

Он затаскивает меня в туалет, и сажает на унитаз, я хочу вырваться, но бесполезно. Отбирает отвёртку, и заламывает руки, а потом смотрит сверху вниз. Сейчас моя клетчатка юбка задралась, и я почувствовала смущение… Не очень-то мне нравится этот пожирающий взгляд.

— Вот так и закончилась жизнь Ады… Её просто смыли в унитазе, — касается моей пряди, и уже настойчиво хочет проникнуть под юбку, как я начинаю кусаться. — Больно, дебилка!

— Я позову на помощь, — смело ему ответила.

— Давай, громче, я с радостью послушаю эти сладкие крики, переходящие в стоны, — проводит пальцем по моей нижней губе, и я теряюсь в своих чувствах, его глаза покоряют меня, но как за таким личиком может скрываться бесчувственный извращенец.

— Ты жалкое дерьмо, можешь нападать только на девушек. Подумаешь, испортила рубашку! Король нашёлся, — замахнулась рукой, как случайно уронила одну дорогую вещицу. Коварные глаза мерзавца уставились на этот предмет, ещё бы, как он может такое упустить. Берёт его в руки и пристально рассматривает. — Отдай! Это подарок дедушки!

— Какой очаровательный браслетик… Сейчас мы его смоем в унитаз.

— Гнида, это мой талисман.

— То есть из-за этой вещицы ты можешь сделать всё, что угодно, — скалится он.

— На что намекаешь, похабная морда? — смотрю в его серые глаза и мечтаю задушить, утопить, как ещё можно с ним расправиться.

— Ну, тогда раздвигай ножки, Ада!

Его слова прогремели, словно гром среди ясного неба, он отталкивает меня, к стене, а сам направляет его в унитаз… И я едва не потеряла сознание.

— Нет… Прошу, отдай!

— Раздевайся, Ада, или больше ты никогда в жизни не увидишь эту драгоценность!

— Царев, мы же ненавидим, друг друга! — напомнила ему одну немаловажную деталь.

— И что? Кажется, ты говорила, что целка, так вот это будет твоим наказанием. Потерять честь в туалете, как грязная серая мышь, — продолжает издеваться.

— Неужели в твоём сердце столько льда, что оно ничего не чувствует? — кидаю ему возражения, как он впился своей рукой в волосы. — Мне больно.

— Угадала. У меня каменное сердце и все эти жалкие слёзы не действуют на меня. Поняла?

— Да… — и тут я почувствовала странную боль в животе, такую резкую, что закружилась голова.

— Раздевайся, или от твоего браслета останутся только воспоминания.

Уже забыла, что передо мной урод, который хочет меня изнасиловать. Пальцами расстегиваю блузку, а в глазах всё плывёт… Он это замечает, я смутно соображаю, где нахожусь.

— Что с тобой?

— Ай… Боже, как больно! — сползла по стене, как он успел меня подхватить.

— Эй, ты меня слышишь? Ада, мать твою! — бьёт по щекам, а я отключаюсь…

Антон

Пытаюсь привести её в сознание, но всё бесполезно. Да, что с ней такое? Прижимаю к своей груди, она будто не дышит. Ногой вышибаю дверь и бегу в медицинский пункт, чёрт дверь заперта. Смотрю на её синие губы, она пугает своим внешним видом, все студенты оборачиваются на меня, а я испытываю шок…

— Ада… Ада! — никогда прежде так не волновался. Выхожу на улицу, не позаботился даже надеть свой балахон, как вижу своих оболтусов.

— Царев, ты её грохнул?

— Все мозги пропил? Плохо ей… Потеряла сознание, поеду в больницу.

— Чего? Ну и хрен с ней, она изгой. Не забыл? — произнесли они какую-то чушь.

— Плевал я на это, вдруг она умрёт, — перевожу взгляд на безжизненное тело девушки.

— Ты что, и, правда, в неё втюрился? Ты король… Такими поступками портишь репутацию. Представь, Царь везёт помоишницу в больницу. Остынь, дружище!

— Пусть катится всё к чёрту. Я её не брошу! — прислонил губы к её холодному лбу.

— Царь, стой! — кричит он мне вслед, но я будто оглох, главное успеть, смотрю в зеркало, как её локоны распластались на сиденье. Всю дорогу я вспоминал её глаза, которые страдали от боли. Чуть не попал в аварию. Когда ехал, едва не столкнулся с грузовиком.

— Ну давай же, баран! — ругаюсь на водителя, который ехал впереди меня. Сейчас моему терпению точно придёт конец. Сворачиваю через знакомые улочки и паркую автомобиль около главного входа. Беру её на руки, она так и не пришла в себя, только бы успеть.

— Помогите, девушка совсем без сознания… — влетаю, как вихрь в больницу, где на меня смотрят медсестры с вытаращенными глазами. Аду положили на носилки, а я едва сдержал слёзы, неужели я довёл её до нервного срыва. Мечусь по коридору, помню, подобные чувства у меня были, только когда ждал сестру, которая в муках рожала Мию. В коридоре увидел врача, который видимо, искал меня глазами.

— Как она? Доктор…

— Вы ей кто? — Его вопрос ввёл меня в ступор…

— Мы… Вместе учимся… Да какая мать вашу разница?

— Ну как бы вам это сказать. Это тема не обсуждается с мужчинами.

— Что? Говорите немедленно, или завтра же снесём вашу больницу, и построим бордель, надеюсь, фамилия Царёв вам о чём-то говорит?

— Критические дни у неё. Но из-за сильного истощения организма, могут появляться сильные боли, которые вызывают потерю сознания, — он говорил такие страшные вещи, что я едва не поперхнулся.

— Истощение? Сомневаюсь, что с такими дедушкой и бабушкой она может голодать.

— Вы не поняли, я сейчас говорю про анорексию… Год назад, видимо на нервах девушка совсем отказалась от еды.

— Она что сумасшедшая? Дура, на тот свет решила себя загнать? — взялся я за голову, никогда не чувствовал себя так паршиво.

— Мы дали ей обезболивающее, она проспит до утра. Вы молодец, что сразу её привезли.

— Наверное, понадобится дорогое лечение. Купите ей всё, что потребуется, только не говорите, что это я дал деньги, — кладу ему в карман пачку с тремя тысячами евро, а сам ухожу прочь. Сажусь в свою машину, и хочу уже уехать, как сильно бью по рулю. Вспоминаю про вещицу, которая у меня осталась от неё, браслет… С виду довольно дешёвый, но он ей дорог, и почему я хочу сейчас плакать. Надо ехать, даже если она умрёт, мне должно быть плевать на неё.