— Мы привезли с собой металл, — продолжила я.

— Сейчас я тут доделаю и пойдем в кузню, — кивнул мужик. — Меня, кстати, Юрец зовут.

— Я Агнета, — ответила я.

— Угу, — сказал он, опустил на лицо сварочную маску и продолжил варить.

Мы вышли на улицу и стали ждать там.

— Я тебе говорил, не торгуйся, — зашипел на меня Исмаил.

— Я же не собиралась торговаться, просто меня возмутило, что он цену не глядя назначает.

— У тебя есть такие деньги с собой?

— У меня только тридцать, я на большее и не рассчитывала, — вздохнула я.

Мы посидели на лавочке, Исмаил курил свои папиросы. Снова возник паренек и стал задавать вопросы: что нам нужно, зачем мы приехали… Потом сказал, что у них отличные скидки на памятники.

— Ярик, отвали от людей, они ко мне приехали, — появился в дверях здоровяк. — Пошли, — он кивнул куда-то по направлению улицы.

Я завела тарантайку и медленно поехала за Юрцом. Добрались до огромного крепкого дома с коваными затейливыми воротами и резными ставнями. Он открыл ворота, и я въехала во двор. За гаражом располагались хозяйственные постройки. Здоровяк поманил в одну из них. Мы оказались в кузнице. Вертела головой в разные стороны и все рассматривала.

— Чего головой вертишь, как Петрушка? Показывай чертежи свои и вываливай металл, что принесли.

Протянула ему бумаги, сел рассматривать.

— Интересная какая конструкция, — усмехнулся он и почесал в затылке. — Винный погреб закрывать будет?

— Нет, — ответила я.

— Вы вот вроде не богатые, а такие бабки за дверь отваливать, или вы подпольные миллионеры? — он снова посмотрел на Исмаила в ватнике.

— Нет, мне просто очень надо именно такую дверь, — сказала я.

— Ладно, показывай, что ты там за металл принес, — обратился Юрец к волку.

Тот из сумки высыпал на стол всякую железную всячину: старые навесные замки, ключи, детали от часов, обрезанные стволы от ружей, петли от дверей, внутренние и накладные замки, железные оклады от дверей и еще какие-то детали от них, разнообразные ручки. Мужик смотрел на это все, и лицо его выдавало огромную степень обалдевания.

— Он у тебя что, дурачок, что ли? — поинтересовался кузнец.

— А еще вот это, — сказал волк, и на стол легли серебряные монеты.

Юрец смотрел на это все и хлопал глазами.

— Вы что, из этих? Которые реконструкциями занимаются? — он покрутил пальцем у виска.

— Нет, — ответила я.

В кузницу ворвалась маленькая белокурая девочка.

— Деда, смотри, что я тебе нарисовала, — она протянула ему рисунок.

— Очень красиво. Яночка, ты иди в дом, я тут с людьми разговариваю, — он рассматривал ее рисунок.

Она повернулась к нам и стала тыкать в нас пальчиком.

— Смотри, деда, это серый волк, а это Баба-яга или Василиса Премудрая, я уже не помню. Она живет в чудесной избушке, и ей надо дверь волшебную, чтобы всякие гады ползучие по округе не расползлись. А ты, деда, чародей-алхимик, можешь им дверь эту смастерить, потому что ты стоишь на страже живого и мертвого.

— Яночка, иди к маме, — попросил девочку Юрец.

— Серый волк ко мне вчера приходил и сказки рассказывал, — сказала Яна деловито. — Можно? — она выудила из кучи металлолома огромный резной ключ.

Исмаил кивнул.

— Марена, — крикнул здоровяк, — дочь свою забери.

— Марена? — удивленно переспросила я.

— Ну да, хотели Мариной назвать, так в ЗАГСе буквы перепутали, и она у нас стала Мареной.

— Богиня увядания, смерти и зимы, — сказала я задумчиво.

— Есть такое, — рассмеялся мужчина, — Недаром решила ритуалкой заниматься. Это ее агентство.

Он положил на стол рисунок, на нем красовалась моя дверь.

— Ладно, сделаю я вам вашу дверь. Дерево ищите. Целиком вся работа будет стоить пятьдесят тысяч. Половина сейчас в качестве предоплаты.

— Хорошо, — кивнула я и вытащила деньги.

— Ключ я верну, — сказал он.

— Не нужно, он для девочки, — ответил Исмаил.

Договорились, что через неделю привезем дерево. Распрощались и отправились с Исмаилом домой. Когда выехали из села, он обернулся в свой обычный облик и исчез из машины.

Где бы найти дерево, и чтобы вот прямо задаром оно было или за небольшую денежку.

По гостям на метле

Не успела я на дорогу выехать, что к нашей деревне ведет, как ко мне навстречу выскочила презабавная парочка: Ксюня, а за ней следом тетка в возрасте с веником. Хорошо, что не с топором. Молодка мне руками машет, дескать, тормози, ну я и остановилась. Она — прыг в машину, говорит, гони быстрей.

— Куда гнать-то? Что это за сумасшедшая за тобой с веником бежала? — спрашиваю.

— Ой, а то ты своих родственников не признала, — смеется. — Едем ко мне, Генку выручать, а то маманя его в бане у меня заперла.

— Это того самого Генку, что к тебе на постой на ночь оставила? — припомнила я специфичного жениха, что за приворотом приходил неделю или две тому назад, а потом ласты ко всем клеил.

— Тот самый. Только вот он тут задержался, насовсем, к Ольге на работу на ферму устроился. Знаешь, мужичок-то неплохой, работящий, из него можно веревки вить. В интернете что-то там ковыряется, ценные бумаги покупает, активы, пассивы.

— Молодец какой. Хоть не на твою шею присел? — поинтересовалась я, в какой-то степени мне было стыдно за такой экземпляр, что я Ксюне подсунула.

— Нет, на мне где сядешь, там и слезешь. Работал и много чего в доме починил и сделал. А тут явилась его маман и учинила мне скандал с побиванием моей посуды и моего возлюбленного. Загнала, гадина, его в баню и закрыла, а меня начала лупить метлой, дескать, я ее сыночку совратила на разные действия и даже замуж не взяла, — она с удовольствием хохотала.

— Коварная ты женщина, Ксения, — посмеялась я.

Позади машины бежала женщина с веником.

— Веник жалко, он почти новый был, — сказала Ксюня, оборачиваясь на крупную даму, которая колыхалась по дороге.

— Ты уверена, что надо к тебе ехать? — спросила я.

— А как же. Если поедем к тебе, то она вернется в мой дом и заберет Гену, а я его отдавать не хочу, мне самой он нравится.

— Он, может, с ней и не поедет, — сказала я.

— Я тебя умоляю, а то я мужиков не знаю. Такой типаж остается с одной женщиной: либо с женой, либо с мамой.

— А если маман начнет окна бить? — поинтересовалась я.

— Тогда буду вызывать полицию, — ответила она и подмигнула.

Я набрала Сашин номер и попросила его приехать к Ксюне, дескать, ее преследует какая-то неадекватная дама. Он что-то пробурчал в ответ про нежелание видеть сию даму после некоторых событий. Однако обещал приехать после моей настойчивой просьбы.

Добрались до ее дома, новоявленная свекровь осталась далеко позади. Ксюня кинулась в баню, вызволять своего суженого. Я осталась на улице, не знала, то ли домой ехать, то ли помогать мадам забаррикадироваться. Через пять минут в конце улицы появилась мама Гены с веником в руках. Она запыхалась, покраснела, но продолжала на чем свет стоит костерить будущую невестку, дескать, увела ягненочка неразумного хищница коварная.

Мамо увидала мою машину и принялась по ней лупить веником и орать, что я пособница и мать собаки. Вышла, перехватила ее руку и заглянула ей в глаза. Рядом нарисовался волк и стал дышать ей прямо в живот, утробно рыча. Мадама взвизгнула, веник выронила и шарахнулась на другую сторону.

— Люди добрые, вы смотрите, что делается, уже собаками начали людей травить! Кровиночку мою похитили, чарами злыми окрутили, приворожили дитя неразумное, совратили на бесстыжее дело.

— Так Ксюшка моложе вашего Гены, кто же это дитя неразумное-то? Мужик здоровый, ему уже пора свою семью иметь, детей заводить, а он все под мамкиной юбкой прячется. Вернее, маманя его туда сует усиленно. Он уже задохнулся там у вас сидеть, нюхать добро ваше, — возмутилась я.

— Он работу такую хорошую бросил из-за этой прошмандовки, — выпалила она. — Теперь все деньги этой достаются, как будто у него родной матери нет. А маме кто поможет? А у меня сердце больное. Ой, ой, умираю я, — она стала картинно закатывать глаза и заваливаться на бок.

— Не стоит туда падать, там навоз лежит, — заметила я.

Женщина перестала оседать и встала нормально, начала вокруг себя озираться. Выбрала лавочку около какого-то дома, пристроилась туда, чтобы падать на нее.

— Воды мне, мое сердце, — она стала хвататься рукой за свою объемную грудь.

— Это правая сторона, — сказала я.

Она зло посмотрела на меня и сменила руку. Из дома вышел Гена.

— Мама, ну что ты тут устроила, пошли в дом, — зашептал он.

— Ты совсем мать не жалеешь, — женщина всхлипнула. — Бросил меня, променял, и на кого? — она закатила глаза. — На колхозницу с необъятной гузкой.

— Мама, пошли, — он попытался ее приподнять.

— Неблагодарный, — она оттолкнула его от себя. — Где мои лекарства? Женщина, вызовите скорую, мне плохо, — обратилась она ко мне.

К дому подъехал Саша в форме. Вышел из машины и подошел ко мне. Я кивнула в сторону Гены и его мамы.

— Она ее метелкой била. Сейчас концерт без заявок устроила.

— Добрый день, гражданочка, — обратился к ней Саша.

— Какой он добрый, господин офицер? У меня ребенка похитили и удерживают силой и женскими прелестями, невинности его лишила, падшая женщина, — с горечью и слезами в голосе произнесла речь маманя.

Ксюня стояла на крыльце, подперев бока кулаками.

— Гена, — позвала она, — пойдем домой, я пирожков напекла.

— Сынок, какие пирожки, они вредны для печени. Она от тебя избавиться хочет, чтобы получить наследство.

— Мама, какое наследство, у меня нет ничего, — удивился мужчина.

Я почему-то вспомнила про тысячу рублей и сникерс и захихикала.

— Заявление кто-нибудь на кого-нибудь писать будет? — спросил устало Саша.

— Нет, — хором ответила троица.

— Тогда не нарушаем общественный порядок и расходимся по домам, — сказал он и пошел к машине.

Маманя с Геной направились к дому Ксюни.

— Я ее не пущу, пусть идет на остановку и едет к себе домой или извиняется, — сказала Ксения.

— Тогда я пойду вместе с ней, — упрямо ответил жених.

— Гена, я беременна, — сказала молодая женщина.

— Ах! — ахнула будущая свекровь. — Еще этого нам не хватало.

— Гена, неужели ты бросишь мать своего будущего ребенка? — сурово сказала Ксюня.

— Сын, неужели ты бросишь свою мать? — капризно спросила пожилая женщина.

Гена стоял посредине улицы и не знал, куда ему идти и кого бросать.

— Да пошли вы обе, задрали, — сказал он и направился в сторону остановки.

Женщины кинулись за ним следом. Я уселась в свою машину и поехала домой. Саше кто-то позвонил, и он отправился на вызов. Пусть эта троица сама без нас разбирается, если веником друг друга побьют, ничего страшного, главное, чтобы топор не нашли.

Травничество и заготовки

Гену вернули в лоно новой ячейки общества. Мама уехала на следующий день с деревенскими гостинцами. Может быть, она смирилась, а может, поехала продумывать новый план атаки и капитуляции невестки и сыночка, никто не знает. Я же отпустила ситуацию с деревом и решила заняться домом. Следовало разобрать старые травяные заготовки и веники. В летней кухне сушился новый урожай.

Конец ознакомительного фрагмента