Витя был невысоким, коренастым парнишкой, который постоянно сплевывал и любил вставить матерное словечко. Мы его жутко за это уважали и тоже начинали так делать, он был первым, кто обладал такой фишкой, пытался казаться хулиганом, который может задать трепку кому угодно, но в итоге находил предлог этого не делать, тот еще вояка. Не знаю, почему родители отдали его в нашу гимназию, наверное, потому что жили, как и я, рядом. Его бабушка жила рядом со спортивной школой, и перед занятиями мы иногда к ней все вместе заходили, и нас кормили домашними пирожками, блинчиками и другими вкусностями. Витя делал вид, что может не слушаться бабушку, иногда даже говорил при ней что-нибудь матом, но та всякий раз ставила его на место, а иногда даже в угол и нам приходилось его защищать и оправдывать. Витя учился спустя рукава, часто ему попадало за дисциплину, пару раз у нас были совместными с ним уроки, и я видел, какие штуки он проделывал: то начнет передразнивать учителя, то самолетики пускать. То ли он пытался на нас впечатление произвести, то ли всегда так поступал, но попадало ему хорошо, то из класса выгоняли, то к директору вели. Зато в футболе ему цены не было. За счет него в основном и выигрывали, главный наш добытчик голов, почти никогда не промахивался.

Серега был нашим лидером. Он был из тех, кто нравился всем — и учителям, и ученикам. В спортшколе его особенно выделял тренер, хотя были ребята и поспособнее его, но чем-то он всех располагал. Я бы сказал, что он был идеальным во всем, учился прекрасно, схватывал все на лету, хотя и не блестяще, но без усилия, как мне казалось, также было и в спорте, и в других областях. Чем заняться, руководил всегда он — пошли на горку, пошли голубей кормить хлебом, пошли лужи мерить на глубину, пошли играть в космодром, в подзатыльники и прочее. Главный наш заводила, когда надо было, он предостерегал от чего-то. Если нарывались на компанию старших, которые хотели надрать кому-нибудь задницы, он успевал сообразить и удачно вывести нас всех из ситуации. Однажды петарды просроченные купили, одна взорвалась почти в руках, он отобрал у нас все и выкинул. Он всегда был вовремя, ни в чем упрекнуть его нельзя было, развит не по годам, симпатичный мальчик с каштановыми волосами, среднего роста, всегда с улыбкой на лице.

Я никогда не замечал в нем червоточины, ничего такого типа тщеславия, зависти или кичливости. С ним было легко и приятно всем, независимо от возраста и степени знакомства. В гостях мы у него ни разу не были, но звали к себе его часто, даже пару раз он оставался у меня на ночь, при этом никому не звонил предупредить. Я ни разу не видел его родителей, на районные игры они не приходили. Хотя одет он был всегда аккуратно и хорошо, был причесан и умыт.

Еще у нас был общий друг Артен, он не учился с нами в школе, но ходил в спортивную секцию. Жил он рядом с Пашкой где-то. В основном мы виделись на тренировках и иногда в гостях у Пашки, если удавалось в какое-то из выходных выбраться к нему всей нашей гурьбой. С Артеном больше общаться я стал после школы, когда начал искать подработку. Родители его держали свое кафе, где я подрабатывал официантом после учебы.

Я в компании и в обществе особо не выделялся. Учился средне, мне хорошо давались физика, математика и черчение, остальные предметы на уровне тройки-четверки. Наша школа имела основной уклон в гуманитарные науки и в английский, который я на дух не переносил. Даже прогуливал порой английский, за что меня хорошенько ругали и даже маму в школу вызывали. Мама заставляла меня ходить к репетитору по английскому, к учительнице параллельных классов. Мне не нравились эти занятия, хотя репетитор меня хвалила, я перебарывал себя, чтобы заниматься и выполнять ее задания из уважения к маме и к ней. Год отзанимался, дотянул английский до четверки, но отношения к нему не поменял, хотя наша группа (две группы на класс, кстати, Паша был в соседней) бегло говорила на английском, все дружно приходили на урок, внимали речам учителя, у всех были пятерки и четверки, кроме меня. Я тенью проникал в класс после звонка, получал нагоняй за опоздание, забивался на заднюю парту и с угрюмым видом терпел урок. Если меня не спрашивали, считал, что день прошел успешно, если спрашивали, мялся у доски, едва выдавливая из себя слова, испытывая мучения и стыд перед доблестным классом, смотрящим на меня злорадно.

Я никогда не скрывал то, что думаю о людях, поэтому меня далеко не все любили, как учителя, так и ученики, но многие уважали, потому что я мог дать отпор за счет острого языка, да и кулак, как мне казалось, был у меня крепкий. Стычки случались, особенно часто со старшими ребятами, часто они нас задирали в столовой или на перемене, мелочь заставляли отдавать и прочее. В общем, был я своего рода борцом за справедливость.

Девочкам я нравился, они считали меня симпатичным, светлые вьющиеся волосы, меня не стригли коротко. Но меня люди не интересовали, и то, что обо мне думают тоже, у меня была своя компания и любимые тренировки, что может быть лучше для одиннадцатилетнего подростка.

Элла

Глава 6. Бегство от себя

У меня кружится голова от недосыпа, в лучшем случае мне удается поспать три часа в сутки. Каждую ночь при попытке заснуть, я чувствую боль в области солнечного сплетения, это напоминает судороги или очень сильную вибрацию. Я словно падаю на дно ощущений без сюжета и изображения. Утром я просыпаюсь с абсолютной уверенностью, что вернулась из очень длинного путешествия. Словно тело мое лежало на месте, а разум был где-то невероятно далеко. Пару раз в таком состоянии я видела себя спящей со стороны. Я стояла в комнате и смотрела на наши с Машей кровати, на одеяла и укутанные в них спящие тела. Но меня быстро выкидывало из этого состояния в темную пелену морока, из которой я попадала сразу в утро.

Мне не хватает знаний о том, что со мной происходит. Такие симптомы не подходят под описания каких-либо известных мне заболеваний. Но можно ли искать рационально объяснимые ответы человеку, который обладает необоснованными наукой способностями? Нина Ивановна не одобряла философскую и религиозную литературу, но все равно знакомила меня с подобными книгами. В некоторых изданиях на эту тему упоминались духовные практики, приводящие к чему-то подобному. Люди могли выходить из тела, видеть себя спящими, путешествовать по другим мирам. Меня эти теории не заинтересовали. Тогда, в возрасте десяти-одиннадцати лет со мной ничего подобного не происходило.

Мне была близка идея, что у любой теории должно быть доказательство, а в тех книжках доказательства вообще не приводились, или были очень туманными. Я всю свою жизнь наблюдала, как люди в своих размышлениях уходят очень далеко от сути, строят предположения, развивают теории, охотно делятся слухами друг с другом, верят на слово, и это все значительно усложняет им жизнь. Мне нравилась и продолжает нравиться идея, что все на свете должно быть подтверждено фактами, а то, что не удается доказать, и не нужно пытаться. Я вижу людей, я читаю их как открытую книгу, единственное, что может помочь им и мне как-то взаимодействовать с ними, это факты.

Причины, почему у человека болит тот или иной орган, почему он хочет сделать то-то или то-то, почему он питает иллюзии к тому-то или тому-то. Как только разложить любую проблему, любую ситуацию по фактам, убрав лишние эмоции и иллюзии, все становится абсолютно понятным, кристально ясным, прозрачным. Но мне непонятно, как сделать то же самое по отношению к себе, как понять, что я такое, и куда мне двигаться с этим. В местной библиотеке мне удалось взять книгу «Будь хозяином своего тела и разума», мне захотелось взять книгу именно с таким названием, она очень точно описывала мои устремления. В книге рассказывалось о том, как необходимо современному человеку уметь отдыхать, успокаиваться, очищать разум и правильно дышать. В ней приводились упражнения по восполнению энергии и медитациям. Я отметила, что книга составлена хорошо. Все упражнения были обоснованы с точки зрения работы мозга и работы тела. Я начала активно заниматься по этой книге, и мне становилось легче. Я старалась медитировать перед сном, это помогало мне сразу уйти из состояния расслабления в состояние засыпания. Мне нравилось отключать мысли, снимать напряжение с зажатых участков тела, чувствовать себя единой со своим телом.

Я садилась на кровать, прислонялась спиной к стене и медитировала. Один раз Маша спросила меня в один из таких моментов:

— Р-разве с-стоит облокач-чиваться к стенке, к-когда медитируешь? По правилам, нужно сидеть ровно, чтобы спина сама себя держала. Это помогает лучше настроиться и войти в правильное состояние.

Маша произнесла почти всю фразу без запинки, ровным и уверенным голосом, что у нее получалось не часто. Но меня больше удивило не отсутствие заикания, а ее познания в вопросе. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на Машу:

— Мне пока тяжело сидеть прямо, не имея точки опоры за спиной. Со временем я начну делать правильно, но нужно двигаться постепенно, чтобы закреплять результат. Мне тяжело давалось полное расслабление, иногда трудно тщательно сконцентрироваться на том месте, которое напряжено. То мешает поток мыслей, то общее ощущение, то просто посторонние шумы. Если еще включать контроль спины, это очень сильно отвлекает. Здесь написано, что не нужно спешить делать сразу максимально идеально.