Постучавшись, я толкаю дверь, и мы входим в свое новое жилище.

— Ну наконец то! Уже решила, что вы передумали.

Женщина предпенсионного возраста сидит в старом продавленном кресле, вальяжно закинув одну толстую ногу на другую.

Без особых на то причин эта дама моментально вызывает во мне отвращение. Одетая в вычурно-яркий балахон и обвешанная золотыми цацками, как новогодняя елка, она окидывает нас оценивающим взглядом и, презрительно поджав губы, наконец встречается со мной глазами.

— Мы спешили как могли, там сильный ливень.

К горлу подкрадывается тошнота. Здесь ужасно пахнет едкой химией.

Озираясь по сторонам, пытаюсь найти причину, но не нахожу ничего, что могло бы походить на источник запаха.

— Значит, так, возиться с вами нет времени! — дама с трудом поднимается из кресла и, не меняя выражения лица, принимается знакомить нас с пространством. — Ванная общая с соседями, в конце коридора. А здесь холодильник, маленький, но морозит хорошо, стол шатается, ножку сама подопрешь, у телевизора отходит антенна, будет рябить, примотай покрепче изолентой. На кухне чайник и три чашки, смотри не разбей, у меня все посчитано. Диван старый, но крепкий, раскладывается в кровать. Но если будешь мужиков водить, сильно не скачите. Сломаешь — возьму с тебя за него десять штук.

— Я не вожу мужиков, — холодно говорю я.

Вот почему эта особа сразу пришлась мне не по нутру. Ненавижу хамство. Чувствую его за версту.

— Лесбиянка, что ли? Да ладно?! А такая симпатичная! — нарисованные брови хозяйки комнаты подскакивают высоко на лоб. Похоже, она забыла, что я пришла сюда с сыном!

— Нет. Просто не вожу.

С выдохом к женщине возвращается обычное выражение лица.

— Ладно, дело твое. И вот еще, шторы береги, они дороже, чем все ваше шмотье! Ой, кстати, а где вещи-то?

— Завтра привезу.

Поджав губы и недоверчиво прищурив глаза, дама впивается в меня взглядом.

— Слушай, милочка, ты мне сказала, что кантоваться совсем негде. Выпросила отсрочку оплаты, ребенка приплела, на жалость надавила, а выходит…

— Мы жили у моей двоюродной тетки, — перебиваю женщину, не дав ей высказаться. — Она умерла, квартира в центре — осталась. Родственников набежала целая стая, а мы, понятное дело, не самые близкие.

— Ясно, — закатив глаза, она жестом обрывает меня. — Значит, деньги отдашь через пару дней, но сразу за два месяца! За пацаном следи, сломает что — будешь платить.

Осмотревшись еще раз и взяв со стола бесформенную сумку, больше похожую на мешок с лямкой, хозяйка делает шаг в сторону двери.

— Подождите, а чем здесь пахнет? — спрашиваю я.

— А-а, это? Соседи снизу травили клопов, отраву насыпали за плинтус, а там сырость от подвала. Вот и пошла вонь. А сделать ничего нельзя, только полы перестилать, да и запах уже въелся.

Я округляю глаза:

— Здесь же находиться невозможно!

Присев на край дивана, Лука, не раздеваясь, прячет нос в воротник куртки.

— Проветривайте! — заключает дама и, всучив мне ключ, не прощаясь, перешагивает порог.

Несколько минут мы с сыном смотрим друг на друга, слушая тяжелые шаги на лестнице и пытаясь понять, как жить в этой комнате, больше похожей на конуру.

Почувствовав мою растерянность, Лука широко улыбается и раскидывает руки в стороны, изображая простор, но тут же снова, морщась, прячет нос в воротник.

Я печально вздыхаю.

Маленькая комната, мрачная и тесная, старый телевизор идёт с помехами, деревянная рама окна пожелтела от времени, с потолка свисает провод с лампочкой без плафона.

Чтобы проветрить помещение в такую погоду, достаточно открыть окно на несколько минут.

Прохлада моментально заполняет все пространство.

Выбирая между отвратительным запахом и холодом, мы с сыном остановились на холоде.

Щелкнув выключателем, зажигаю лампу, и комната наполняется теплым светом. Первый намек на уют.

Положив наши мокрые куртки на батарею, Лука, забравшись с ногами на диван, с интересом переключает каналы.

— Мам, да здесь десять программ! Почти кабельное!

Набросив плед на плечи сына, закрываю окно и, заваривая чай в маленьком, потрескавшемся от времени чайнике, успокаиваю себя тем, что всё не так уж и плохо. Комната пригодна для жилья, район не самый криминальный, да и запах, надеюсь, со временем выветрится.

Если постараться и найти вторую работу, мы сможем присмотреть себе приличное пристанище уже через пару месяцев. В центре города цены на комнаты в разы больше, чем на окраинах, о новостройках я не смею даже мечтать, но и в спальных районах есть приличные дома. Не то, что этот.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь уловить остатки запаха, но или воздух стал чище, или мой нос уже предательски привык к неудобству.

— Спасибо, мам! — протягивая руку к чашке, сын приподнимает край пледа, приглашая меня войти в свой теплый мир.

— Тебе здесь не нравится, правда? — забравшись с ногами на диван, прижимаюсь плечом к его спине.

— Нормально. — Не отрываясь от телевизора, Лука громко отхлебывает чай.

— Это вынужденный шаг, милый. Придется немного потерпеть. Мы обязательно переедем отсюда в другое место.

Рассматривая большие пионы на обоях, пытаюсь вспомнить, сколько денег у нас в запасе. В кармане джинсов не больше сотни, в куртке мелочь, в кошельке не осталось ни копейки…

Пионы потеряли цвет и потускнели от времени. Можно только догадываться, как это место выглядело много лет назад. Видимо, молодая хозяйка, когда выбирала обои, покупала мебель, была счастлива. А теперь серые цветы смотрятся печально, хочется взять краски и добавить цвета. Наверное, эти обои старше меня. Полоски отходят друг от друга в местах стыков, обнажая бетонную стену.

Я вспоминаю надменный взгляд хозяйки квартиры, и мне становится не по себе. Любила ли она? А её?..

Время беспощадно не только к обоям.

Уже не первый раз жизнь заставляет меня приходить туда, куда совсем не хочется, и общаться с по-настоящему мерзкими людьми.

Как бы я хотела иметь свой дом.

Глава 2

— Доброе утро, девочки, — хватая ртом воздух, влетаю в знакомые двери.

Теперь добираться на работу не так просто, а тратить деньги на транспорт — непозволительная роскошь.

Сломя голову я бежала пять кварталов, лишь бы не опоздать в магазин в первый день рабочей недели.

— Ты что, бегом бежала? — оторвавшись от прилавка, коллеги с укором смотрят на мои джинсы.

Обе девушки, как всегда, одеты в идеально выглаженные белые блузки и короткие черные юбки, подчеркивающие всё что можно и что нельзя.

Я опускаю взгляд на свои джинсы. Вот блин, всё в грязи, чёртовы лужи!

— Сегодня забирала вещи из квартиры, в которой жила с тёткой, потом Лука знакомился с новой группой в детском саду, а я разговаривала с воспитателем. Задержалась, пришлось бежать. Есть салфетка? — я вопросительно смотрю на них.

— Нет, нету, — быстро отвечает Оля и, отвернувшись от меня, подходит к стеллажам.

— И у меня нету, все закончились до одной, — пожимает плечами Лена и утыкается в рабочий компьютер.

Как же, закончились!.. Эти выскочки вечно отфутболивают любые, даже самые простые мои просьбы!

Уже полгода я работаю в магазине одежды, а если точнее — в модном бутике. Его хозяйка с моей теткой имели свои счёты, поэтому я смогла устроиться сюда без опыта и образования. Зарплаты нам с Лукой хватает на кое-какую одежду и еду, на этом плюсы моего рабочего места заканчиваются, и начинаются минусы.

Зарплата невелика, а вместо коллектива в магазине собран настоящий террариум, коллеги только и ждут подходящего повода, чтобы побольнее ужалить друг друга или меня. Чаще всего меня. Я дико раздражаю их тем, что позволяю себе роскошь ни с кем близко не общаться и держаться особняком — все эти месяцы.

Хозяйка магазина Эльвира Каримовна — белокурая, пышногрудая женщина в годах, которую не интересует ничего, кроме новых нарядов и отдыха за границей. Каждый раз, приходя за выручкой в мою смену, она не упускает возможности сделать прилюдное замечание касательно моего внешнего вида. Больше всего она хочет, чтобы я одевалась как все сотрудницы бутика: очень короткие юбки, каблуки, декольте, и в дополнение походка от бедра. Но я, несмотря на ее предпочтения, надеваю скромные брюки и рубашки — они соответствуют дресс-коду, прописанному в договоре, так что повода уволить меня у неё нет. И это ещё больше бесит коллег.

Переодевшись и встав за прилавок, я бросаю взгляд на часы. Девять ноль-ноль.

— Ты знаешь, что премию в этом месяце дадут только мне? — ехидно спрашивает у меня Ольга, снимая с двери магазина табличку «закрыто».

— Это ещё почему?

Теперь, когда нужно тратить деньги на съемную квартиру, без ежемесячной премии мы с сыном не сможем свести концы с концами.

— Вы не выполнили план продаж! — гордо отвечает Ольга, изящно указав тонким пальцем на меня, а потом на Лену.

— Какой ещё план? — в недоумении спрашиваю я.

— А вот! — продолжает она. — Нужно на собрания ходить, тогда будешь в курсе всех новшеств.

Точно! Собрание!

От досады мои пальцы сжимаются в кулаки.

Пока мы с сыном носились по городу в поиске хоть какого-нибудь жилья, Эльвира Каримовна проводила собрание среди сотрудников, о котором я совершенно забыла!