— Доброе утро, милая леди. Вы пришли навестить деда? — голос у него тоже был мягким и теплым.

В точности как вчера, как будто она и не устроила такого… такого…

Айлин сглотнула и кивнула. Магистр легко поднялся и подошел к ней.

— Я рад, — сказал он негромко и очень серьезно. — Надеюсь, это ему поможет. Навещайте его, леди. Говорите с ним. Это очень важно, поверьте, когда кто-то навещает тебя в лазарете.

— Я… непременно…

— Я рад, — повторил магистр. — Не буду вас смущать. Проходите, поговорите с дедом. Прошу вас!

Он кивнул на стул, с которого только что поднялся сам, и Айлин пошла к кровати. На подгибающихся ногах, под совершенно бессмысленным взглядом старика — назвать его дедом ей сейчас не удавалось даже в мыслях.

— Гвен, — повторил милорд Морхальт и схватил ее за руку.

Ладонь у него была холодная, шершавая и неприятно сухая, губы шевелились, как будто он говорил что-то еще, чего она не слышит, а глаза слезились. У Айлин сжалось сердце, а еще очень захотелось вырвать руку и убежать куда-нибудь подальше.

Зачем она вообще сюда пришла!

— Бросили меня, — пожаловался милорд Морхальт странно плаксивым голосом. — Все бросили, разъехались. Домой не показываетесь… Ты не Гвен? Я вижу, я все вижу! Не Гвен! — он скрипуче захихикал и погрозил Айлин пальцем. — Кто ты?

— Я Айлин, — шепнула она, обмирая от тягостной жути. — Гвенивер — моя матушка…

Старик мелко-мелко закивал, из уголка перекошенного рта у него вытекла капля слюны.

— Внучка! Получается, внучка… А ты — маг? Я вижу! Хорошая девочка. Гвен тоже хорошая девочка, только забыла меня совсем, домой не едет… а ты приедешь? Ты приезжай. Не бросай меня. Все бросили, ты не бросай…

— Я…

— Спать хочу, — доверчиво признался милорд Морхальт. — Ты иди, Гвен. Я спать буду. Проснусь, а ты здесь.

Он закрыл глаза и наконец разжал пальцы. Айлин попятилась к двери, стараясь ступать как можно тише, и налетела спиной на что-то — или кого-то? — и чуть не закричала, но чья-то твердая теплая ладонь прикрыла ей рот.

А вторая рука сжала плечо, развернула так, что Айлин почти уткнулась лицом в белую мантию.

— Тихо, тихо, девочка, не плачьте, — шепнули ей. — Пойдемте-ка. Пойдемте отсюда.

Магистр толкнул дверь и вывел Айлин из палаты. И тут же отступил, склонив голову.

— Прошу прощения, юная леди… адептка Ревенгар. Я должен был подумать, что вы никогда не видели последствий апоплексического удара.

«Воспитанная леди должна заверить, что все в порядке, — подумала Айлин. — Воспитанная леди должна принять извинения и… о Претемная, воспитанная леди не оказалась бы здесь!»

— Милорд… — начала она, удивилась тому, как тонко и сдавленно звучит ее голос, кашлянула и торопливо поправилась, вовремя вспомнив, что Роверстан не простой преподаватель: — Милорд магистр, дедушка… теперь так будет всегда?

Глава разумников посмотрел сочувственно.

— Я не знаю, милое дитя… простите, адептка Ревенгар. Вероятнее всего, милорда Морхальта удастся вылечить, но полностью ли?

Он качнул головой, и светлый камушек в золотой серьге, украшающей правое ухо магистра, весело блеснул на солнце.

— Пойдемте, не будем стоять у двери. Ваш дед нуждается в долгом отдыхе.

— Он принял меня за матушку, — сказала Айлин, следуя за магистром.

Почему-то он вел ее не туда, откуда она пришла, а в дальний конец крыла. Очень хотелось спросить, куда же они идут, но язык не поворачивался — вдруг магистр сочтет это неучтивостью?

Роверстан, не останавливаясь, кивнул.

— Я часто видел вашу почтенную матушку до ее замужества с вашим отцом. Само очарование… Вы очень на нее похожи, неудивительно, что милорд Морхальт вас спутал. Когда вы пришли, я как раз напоминал ему имена его дочерей и внуков, чтобы определить, как далеко зашло поражение мозга. Увы… Такой светлый разум — как жаль!

Он толкнул тяжелую дверь, самую последнюю в крыле, и в глаза Айлин брызнуло солнце. Вот он, оказывается, выход в парк, о котором говорил Эддерли! Но зачем магистр повел ее сюда? И нет, конечно, Айлин не думает ничего такого… то есть совсем-совсем не думает, но почему-то ей вдруг захотелось, чтобы рядом был Пушок. Ну просто… ему бы здесь понравилось, наверное? А самой Айлин было бы чуточку спокойнее. Нет, конечно, она не боится! Просто… наедине с мужчиной… неприлично же… Или к преподавателям это правило этикета не относится? Но тогда непонятно, зачем ей собака, ведь бояться здесь нечего, а Пушок не гувернантка и не компаньонка. Ох, что-то она совсем запуталась!

— У вас скоро начнутся занятия, — улыбнулся Роверстан. Но ведь Айлин не спросила вслух? Или он читает мысли? — А вы взволнованы и напуганы. Вам просто необходимо хорошенько подышать. Да и мне тоже, — добавил он.

Айлин стало стыдно. Магистр, наверное, жутко устал, пока лечил ее дедушку, а она… дура!

— Простите, милорд магистр, — выдавила она, опустив голову. — Ваша мантия… вчера… я не хотела, честное слово, оно как-то само…

— Мантия?.. — переспросил Роверстан и… рассмеялся. Вовсе не обидно, негромко и очень заразительно. — Ради Странника, милая леди, я вовсе не сержусь! Скажу честно, несколько пятен на мантии — сущая безделица в сравнении с тем, что вы нам показали. Вот только… — он наклонился к Айлин и понизил голос почти до заговорщицкого шепота: — Позвольте спросить, чем вас смутило или напугало мое маленькое безобидное волшебство? Я ведь пытался всего лишь успокоить и подбодрить вас.

Айлин прикусила губу. Говорить не хотелось, но магистр Роверстан смотрел с таким искренним интересом! И, кажется, действительно не злился. То есть совершенно точно не злился, раз поклялся Странником! Всем известно, что Странник следит за теми, кто призывает его в свидетели, и, нарушив эту клятву, можно на всю жизнь потерять удачу.

— А… я боюсь змей, — призналась она, снова уставившись в землю.

Магистр закашлялся.

— Змей?

Айлин виновато кивнула.

— Вчера, перед тем как стакан взорвался, я увидела змею… извините, милорд.

Змея была огромной, белой, жуткой и совершенно отвратительной, особенно когда поднялась на хвосте, став почти ростом с Айлин, раздула капюшон и оскалилась. Айлин и ударила, не ждать же, когда она бросится? И выставила себя на посмешище. И магистра Роверстана — тоже.

— О… — задумчиво прищурился разумник. — Как любопытно… Позвольте?

Айлин недоуменно взглянула на магистра, удивляясь, что именно она должна позволить? Разумник же пристально вгляделся в ее глаза.

— Как любопытно, — повторил он через мгновение. — Змеи — символ нашего факультета, но обычно пациенты видят искры или туман… Впервые вижу, чтобы магию разума воспринимали именно таким образом.

— Магию разума? — растерялась Айлин, и магистр кивнул.

— Весьма… неудобное восприятие. Но не расстраивайтесь, милое дитя, юной девице бояться змей вовсе не постыдно.

И он ободряюще погладил ее по плечу, чуть задержав на нем ладонь.

Айлин смутилась: у них дома такое было не принято. Перед тетушками и другими гостями следовало присесть в реверансе, отцу и матушке — поцеловать руку, и иногда, когда отец был в хорошем настроении, он в ответ целовал их с Артуром в лоб. Матушкины поцелуи доставались только Артуру, и Айлин давно не обижалась на это, она ведь и правда не заслуживала их своим поведением.

Разве что тетушка Элоиза всегда вела себя как вздумается и каждый раз при встрече обнимала Айлин, целовала в щеки, а иногда даже сама заплетала ей волосы. Но то — тетушка Элоиза, а магистр… это же совершенно другое дело! Это… это… неправильно это!

— Уважаемый коллега, будьте любезны убрать руку, — лязгнуло откуда-то из-за спины. — Вы же видите, что юной леди неловко.

Айлин обдало жаром. Мэтр Бастельеро! Это же точно он, его голос! И, кажется, не на шутку разгневан. Наверное, на нее? Ох, вот потому матушка и сердилась на нее постоянно: леди ни в коем случае не должна попадать в неловкое положение! Неважно, что она этого не хотела, в любом нарушении этикета всегда виновата она, если позволила мужчине допустить хотя бы мысль, что с ней можно так себя вести!

Айлин поспешно отступила в сторону, искоса взглянув на мэтра Бастельеро. Тот стоял в паре шагов и разглядывал холодно и неприязненно, однако не Айлин, а почему-то магистра Роверстана. Черный мундир некроманта рядом с белоснежной мантией разумника вдруг показался зловещим, как воронье оперение. И птицы…

До этого они весело щебетали на деревьях, а тут разом смолкли, и отчетливо повеяло холодным ветерком, на котором старые липы зашептались совсем иначе, жутковато… И сразу же все прекратилось! Так быстро, что Айлин ошеломленно вздохнула — конечно же, ей показалось.

— Что вы… уважаемый коллега, — улыбнулся Роверстан, и улыбка эта показалась Айлин странной, как будто ненастоящей. — Отчего же неловко? Разве юная леди может подумать обо мне плохо?

Говорил он с мэтром Грегором, но смотрел на Айлин. Пристально, испытующе. И под этим взглядом Айлин смутилась совсем. Конечно, прикосновение было неподобающим! Но ведь магистр всего лишь хотел ее успокоить, сам же сказал. А еще он помог дедушке и даже не рассердился из-за мантии. И вообще — добрый и достойный человек! Что, если он оскорбится? Но все же…