Перед Айлин, как живые, вставали образы Великих Магистров древности, Архимагов, создавших Орден таким, каким он пребывает и по сей день. Мудрые, могущественные, добродетельные и дальновидные, они вели Орден к процветанию, создав его устав и определив традиции, превратившие магов в силу, с которой должны считаться даже короли.

— Сто двадцать лет назад, при Великом Магистре Дариусе Аранвене, — рассказывал Роверстан, и адепты едва дышали, завороженные его голосом, — Орден едва не претерпел первый раскол. Аранвен первым предложил принимать в Академию адептов не только дворянского происхождения, но и простолюдинов, если их искра достаточно сильна для обучения. Это была великодушная и, безусловно, гениальная мысль, но в то время она показалась слишком смелой. Совет Ордена пять лет обсуждал предложение Великого Магистра Аранвена, но на последнем голосовании мнения глав магических гильдий разделились. Трое из них, магистр Корсон, магистр Кастельмаро и магистр Эддерли, поддержали проект Аранвена. Но против них выступили четверо остальных, и поскольку сам Архимаг не мог принимать участия в голосовании за собственную идею, его предложение провалилось. Увы, это затормозило развитие Ордена и…

— Простите! — услышала Айлин чей-то писк и только тогда с ужасом поняла, что это она сама подняла руку. — М-м-милорд магистр?

— Да, адептка?

Роверстан нисколько не рассердился, что его прервали, он с благосклонной улыбкой посмотрел на Айлин, к которой обернулись все сидящие впереди.

— Вы сказали, что трое проголосовали за предложение и четверо — против, — пояснила Айлин, сплетя пальцы на коленях под столом и стиснув их почти до боли. — Но это семеро, а в Ордене восемь гильдий. Кто-то не стал голосовать?

— Вовсе нет, — раздался за спиной Айлин, приближаясь от двери, еще один голос, тоже знакомый и бесконечно язвительный. — Просто магистр Роверстан еще не рассказал вам, что в те времена, о которых он повествует с таким красноречием, маги разума не были частью Ордена. Они тогда поклонялись Барготу, видите ли.

— Барготу? — выдохнула девочка-мышь, сидящая рядом, и на глазах побледнела.

Во взглядах адептов-мальчишек и черноволосой девчонки, уставившихся теперь мимо Айлин на вошедшего в комнату мэтра Бастельеро, читались восхищение, ужас, любопытство…

— Мой дорогой коллега совершенно прав, — безмятежно отозвался из-за кафедры магистр Роверстан.

Глянувшей на него Айлин показалось, что улыбка разумника слегка, самую малость, поблекла, но голос остался таким же спокойным и глубоким, а взгляд — безмятежным. Он улыбнулся вошедшему некроманту и поприветствовал его кивком.

Мэтр Бастельеро вернул четкий поклон, который наставник по этикету называл «малый поклон равному», и встал у стены, скрестив руки на груди. Темно-фиолетовый камень в его перстне мага показался черным, гораздо темнее глаз мэтра, сверкающих из-под нахмуренных бровей чистой небесной синевой. А магистр Роверстан — Айлин покосилась на него украдкой — носит перстень и серьгу со светлыми камнями, хотя глаза у него чернее ночи. Ну перстень — понятно! У магистра и мантия белоснежная, согласно цвету факультета. Но серьга с камнем? Хотя ему идет, черноволосым и смуглым белое к лицу… О, Претемная, о каких глупостях она думает!

Айлин поспешно уткнулась в записи, где красовалось всего несколько строчек — позор какой! А ведь на грифельной доске, висящей на стене за спиной магистра, во время его рассказа появилась дюжина строк с именами и датами, написанными мелом. Сами собой! Настоящее волшебство, и какое полезное. Вот бы научиться так!

— В то время Белый факультет еще не был создан, — продолжил Роверстан, вновь легко овладев вниманием адептов, — и это, конечно, являлось большим упущением Ордена. Безусловно, мои собратья поддержали бы Великого Магистра Аранвена, ведь только благодаря его выдающемуся уму и великодушию многие из вас смогли поступить в Академию. Поблагодарим мэтра Бастельеро за ценное уточнение!

— Всегда к вашим услугам, — процедил некромант.

Айлин разрывалась от желания обернуться к нему и увидеть, с каким же лицом можно говорить так, что вежливая фраза лязгает, будто клинок, столкнувшийся с другим лезвием.

— Могу я вам чем-то помочь, коллега? — жизнерадостно поинтересовался Роверстан.

— Магистр Эддерли сказал, что в этой аудитории лежат преподавательские планы Фиолетового факультета.

Айлин все-таки обернулась и увидела, как лорд Бастельеро окинул шкафы у стены мрачным взором. Будь она понадобившейся бумагой, под таким взглядом сама выскочила бы наружу, лишь бы не утруждать мэтра поисками.

— Да-да, конечно, — еще жизнерадостнее и любезнее отозвался магистр Роверстан. — Пятый шкаф, третья полка сверху. И если вам понадобятся какие-то разъяснения, дорогой мэтр, не стесняйтесь обращаться, я с радостью помогу! Вам, должно быть, непросто приспособиться к мирной жизни и особенностям преподавания после всех этих лет… вдали от Академии и цивилизованных мест. Да и живые адепты — это все-таки… не тот рабочий материал, к которому вы привыкли.

— Не премину воспользоваться, — снова лязгнул мэтр Бастельеро, ухитрившись влить в эти три слова столько яда, что у Айлин закололо в висках, словно на кладбище.

Роверстан кивнул ему с той же благосклонной улыбкой, которой одаривал адептов, и, пока мэтр шел к указанному шкафу, изумительный голос полился снова, рассказывая, как после еще двенадцати лет обсуждений уже при следующем Великом Магистре, которым стал преемник Аранвена, стихийник Корсон, в Академию все-таки стали допускать адептов недворянского происхождения…

Дверь в коридор хлопнула за спиной Айлин, и она будто очнулась, принявшись спешно покрывать тетрадный лист ужасными каракулями, — даже магическое перо ничуть не помогло. Ну и ладно, все равно ни с кем делиться записями она не собирается.

* * *

Прошла всего неделя в новой роли, а Грегор горячо, почти исступленно сожалел, что не может вызвать Дункана Роверстана на дуэль. Магическую или простую — все равно! Увы, и этикет Академии, и устав Ордена любые поединки между преподавателями строго запрещали. И если этикет лорд Бастельеро еще мог послать к Барготу, то пренебречь уставом бывший мэтр-командор Бастельеро никак не мог себе позволить. Вот и оставалось лишь мечтать, с каким удовольствием он бы добрался до клятого наглеца, как нарочно, излучавшего при виде Грегора дружелюбие и почти радость. Хотя почему — как? Разумеется, он делал это нарочно!

Впрочем, от разумника Грегор ничего другого и не ожидал.

Гораздо хуже было то, что возможный Прорыв как будто никого не обеспокоил! Поговорить с Великим Магистром Грегору, правда, удалось, причем уже на третий день после памятного Совета, но и только. Кастельмаро выслушал его с таким благодушным видом, как будто речь шла о чем-то невыразимо приятном, вроде присоединения Фраганы к Дорвенанту на правах колонии, а потом уточнил:

— И вы полагаете, что Прорыв могут спровоцировать порталы?

— Не только порталы, — поспешно уточнил Грегор. — Любой достаточно сильный магический выплеск. Но, конечно, в том месте, где ткань мироздания достаточно истончилась. А порталы делают ее нестабильной по своей природе, увеличивая возможность Прорыва.

Кастельмаро покивал, снова задумавшись о чем-то, рассеянно погладил оранжевый луч звезды на медальоне Великого Магистра и бросил в пространство:

— Райнгартен, мальчик мой, зайдите ко мне.

Грегор даже обрадовался: Райнгартен — стихийник, он-то сразу поймет его опасения, а вдвоем убедить Архимага будет куда проще.

Радовался он недолго.

Райнгартен объявился в кабинете через четверть часа — бегом, что ли, бежал? Или случайно оказался рядом? Чуть поклонился Грегору и вопросительно взглянул на Кастельмаро.

— Великий Магистр?

— Этьен, дорогой, — улыбнулся Архимаг и подтолкнул к стихийнику записи Грегора. — Возьмите это и как следует изучите. Потом подготовьте докладную с изложением ваших выводов. И не затягивайте, на следующем Совете мы поставим вопрос порталов на голосование.

Райнгартен снова поклонился, взял записи и спокойно вышел прочь.

— Голосование? На следующем Совете? — переспросил Грегор, дождавшись, когда дверь закроется, и трижды напомнив себе об этикете, уставе Ордена, должном почтении к Архимагу и обычной вежливости. — Великий Магистр, вы хотите отдать право на решение людям, которые ничего в этом не понимают? Алхимичке? Иллюзорнику? Или артефактору, чья гильдия с этих порталов кормится?!

— Ну-ну, Грегор, не преувеличивайте, — с прежним благодушием махнул рукой Кастельмаро. — Вы и сами, дорогой мой, все-таки некромант, а не стихийник. В ваши расчеты могла вкрасться ошибка. Или совсем маленькая оплошность, да… А Совет гильдий — разумные люди, и я уверен, мы сможем принять правильное решение. Вы же не хотите сказать, что не доверяете сливкам Ордена, а?

«Ни на ломаный медяк! — очень хотел сказать Грегор. — Да я гнилого солдатского сухаря не дам за большую часть этих разумных людей, а уж позволить им вершить судьбу всей страны… Кастельмаро, старый вы прохвост, неужели не видите, что ваше время ушло?! Вы хотите покоя, вам совсем не нужны дрязги в Совете и неприятные вопросы от артефакторов и стихийников, у которых внезапно упадут прибыли от порталов.