Евсения Медведева

Невыносимая для Мерзавца

Пролог

— Вера! — его голос рвал перепонки, своим рыком заглушая льющуюся из динамиков музыку.

Сжимала кожаную оплётку руля, пытаясь успокоиться. Но как это сделать, когда за тобой мчатся две полицейские машины, а на заднем сиденье мужчина, которого я практически выкрала и приковала наручниками? И при всём при этом я отчаянно делала вид, что всё под контролем. Под каким, блин, контролем?

— Вера, дай ключи от наручников. Где они? В сумке? Давай, я сам найду! — мой пленник, он же подельник, в данных условиях изо всех сил старался быть спокойным, но вот глаза искрились яростью.

Порой этот мужчина пугал меня до панического приступа и вскипающей крови. Но головокружение я ощущала всё же чаще. В его присутствии воздух становился густым, как горький черный кофе. Каждый вдох обращался дурманом, и вот ты уже не принадлежишь себе. Вплетаешься в комок страстей, потрескивающих от напряжения между нами.

— Не дам! Что, не нравится, когда всё идет не по плану? — во мне что-то взорвалось, и негодование, смешиваясь со страхом, вырвалось наружу. — Думаешь, только тебе можно портить чужие свидания? Нет, милый мой… Этот день ты никогда не забудешь!

— Да я даже если жесть как захочу тебя забыть, то ни черта не выйдет! — взревел Слава и рванул вперёд, буквально врезаясь между двумя передними сиденьями. У него была свободна только правая рука, ею он и сжал меня за шею так, что я не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться. Кожа плавилась под его взглядом, а касания тревожили душу, опьяняя бьющим адреналином. — Ты чокнутая на всю голову! Невыносимая, сумасбродная, отчаянная. Вера, ты откуда такая на мою голову свалилась?

— Ой, прости, Мятежный… Тебе же такого не надо. Что вы! Вячеслав Андреевич — серьёзный мужчина, бабки, власть, тёлки штабелями вдоль красной ковровой дорожки. Его в городе каждая собака не просто знает, а голос от страха теряет. Скажи мне, Славочка, а каково это — не иметь рычагов влияния на молодую соплю вроде меня? А? Каково это — лишиться своих инструментов давления? Сложно добиваться внимания девушки непривычными средствами? Меня бабками не купить, сам знаешь, из какой я семьи. Силой не взять, зубы выбью и не посмотрю, кто ты. Тебе даже припугнуть меня нечем! Ну не рассказывать же папке, что я в понедельник пропустила искусствоведение? Ни хрена у тебя нет…

— Но шанс-то всё равно есть, — он оскалился и лизнул меня от самого подбородка, с силой раздвигая губы языком. — А вдруг есть вероятность, что ты сама начнёшь за мной бегать? Будешь тратить мои бабки, фамилией моей пользоваться или пугать всех тёлок, что в штабелях пылятся с тех пор, как ты чёрной кошкой перебежала мне дорогу. Как тебе план? Как по мне, так отличный. Зачем напрягаться, если ты и сама всё можешь сделать?

— Бегать за тобой я никогда не буду, можешь даже не мечтать. А вот шанс угодить в дурку у тебя есть, Славочка. Ну? Признавайся, хочешь в дурдом? Тогда добивайся, напрягайся и изощряйся, — шептала я, кое-как следя за дорогой. — Я тебе такой фейерверк жизненный устрою — закачаешься.

Картинка плыла… И лишь тёмный лес, вспыхивающий яркими пятнами проблесковых огней, напоминал, что сейчас не время и не место для флирта. Да и мужик не тот.

Но если не тот, то почему я его буквально выкрала, обманом усадила в тачку, приковала наручниками с розовыми пёрышками из секс-шопа и гоню на скорости сто сорок, улепетывая от полиции?

— А зачем мне напрягаться? — его пальцы двинулись выше, ласково прошлись по краю челюсти, сжали подбородок и стали медленно поворачивать голову. А когда наши взгляды встретились, по позвоночнику растеклась волна тепла… Он дикий, авантюрный, неимоверно грубый мужик! Но отчего рядом с ним я ощущаю себя в безопасности? Почему тону в ти́нистой зелени его глаз и покрываюсь мурашками? Да мою башню сносит быстрее, чем пятиэтажку под стеклянную новостройку. Я просто лечу в пропасть, не желая, чтобы это прекращалось… — Ты же сама меня выкрала. Вот и машину угнала, а это срок, полторашечка. Ой… Или ты не заметила, что за нами уже десять минут менты гонят?

— В смысле — угнала? — прохрипела я, осматривая глазами салон мерина.

— Это не моя машина, Верочка, — тихо рассмеялся он, оставляя быстрые поцелуи в уголках рта. Его слова отрезвляюще лупили меня по щекам, страх стал настолько концентрированным, что коленки затряслись. — Это угон, детка. Угон…

— Мятежный!!!

Глава 1

— Ты что, окончательно рехнулась, раз решила вернуться к своему недомужу? — вскрикнула Адель и со всей силы шлёпнула подругу по коленке. Ночкина вспыхнула румянцем и готова была придушить Беспутову, вот только та уже ожидала подобной реакции и шустро сдвинула стул, по-киношному ловко уворачиваясь. Ножки скрипнули по каменному полу, и стул проскользил, спасая задницу Таечки.

— Тише! Люди смотрят, Адка… — Тайка заливалась смехом, извиняюще осматривая публику на летней веранде итальянского ресторанчика, куда мы забежали после шопинга. — Вер, ну ты-то скажи ей! Чего молчишь и вечно пялишься в свой телефон?

— Щас, Тай… Секунду. Всего одну, — я кусала губу, лишь бы не засмеяться, пока гоняла пальцем поисковую ленту. — Загуглю сначала, чем ты, мать твою, болеешь, раз вернулась к своему Грине! А вдруг это заразно? — охнула я, пряча ладошками рот, растянувшийся в коварной улыбке. — Ой, мамочки… Адочка, может, и ты к Раюше вернулась из-за этого вируса? Собирайтесь! Налицо опаснейшая эпидемия. Поторопимся, подруженьки, а то если не остановить это, то и Пугачева к Филе возвратится.

— Дуры, мля, — зашипела Тая и в обиженном жесте сложила руки на груди. — Я больше вам ни слова не скажу! Вот ни одного звука не произнесу, раз вы такие умные! Одна двадцать лет прятала от шикарного мужика не менее шикарного сына, а вторая… А второй только двадцать лет и стукнуло! Вот, смотри… Верке столько же, сколько ты бегала от Раевского! Так что не вам мне советы раздавать, курицы.

— Слушай, Тай, — не унималась Адель и всё пыталась дотянуться до Тайки, но та продолжала медленно мигрировать за соседний столик, чем сильно беспокоила девушку, нервно переводящую взгляд с чокнутой блонди на своего парня, сидящего к нашему столику спиной. Тот даже и не подозревал, что висит на волоске от кастрации, продолжая есть растаявшее фисташковое мороженое. — Вернись, Бесик! Быстро сюда! Верке хоть и двадцать, но мозгов побольше. Она бы не стала возвращаться к такому придурку, как твой Гриня. Да за нормальной бабой всегда мужики носиться будут. А ты хоть и дура, но баба-то — высший пилотаж! Вместо этого ты вновь и вновь на одни и те же грабли наступаешь. Он что, приворожил тебя, что ли?

— Да? Что-то я не вижу очереди из мужиков. Молодой человек, вы не за мной? — Тайка была настолько зла, что всё же решила добить этот непрочный любовный союз пары за соседним столиком и тихонько постучала парню по плечу. Тот явно опешил, не донеся лужицу мороженого, и смачно капнул на черный пуловер. — Нет? А жаль… Вот видишь, Ночкина? Он не за мной.

— Тай, да мужика можно встретить где угодно! Просто поначалу надо взять на себя немного инициативы, — я пожала плечами и стала осматривать узкую улицу, напрочь парализованную трафиком. В этом приморском городке пробки и узкие улицы — стиль жизни. Вольно начинаешь себя чувствовать, только вырываясь из каменных джунглей на трассу, вот там уже и дышится иначе, и от скорости голову кружит. А город привык стоять. Вот и сейчас можно было не спешить и внимательно рассмотреть каждого водителя, нервно выглядывающего из приоткрытых окон автомобилей. Они дёргались, гудели клаксонами, наивно полагая, что пробка рассосется.

— Какая инициатива? — Тайка извинилась перед потревоженной парочкой и всё же вернулась за столик от греха подальше, заметив, как та брюнетка опасно сжимает в руках нож. — Ты серьёзно? Что, мне врезаться в красавчика, а пока тот приходит в себя, набить татуировку со своим номером телефона? Или пригласить в кафе? Или сразу с матушкой тащить знакомиться? Вер, ну что ты говоришь? Современной женщине не нужны предлоги, чтобы сказать, что тебе нравится мужик. Ты просто подходишь и берешь.

— Просто подходишь и берешь? — я прищурилась, продолжая скользить по разномастной веренице машин. — Так что же ты не берешь? Почему вновь и вновь подбираешь одного и того же придурка?

— А кого брать? Кого? А вдруг и не стоит ломать то, что так хорошо отлажено? — Тайка взбила облако своих кудрей и вскинула прозрачно-голубые глаза к серому, набухшему от тяжелых дождевых туч небу. — Все такие умные, проработанные, светлые. Вот только моя проблема в том, что мне никто не нравится!

— Тай, ну оглянись, — Адель схватилась за спинку стула, на котором сидела её подруга и дернула так, чтобы лицом развернуть к дороге. — Выбирай! Смотри, сколько самцов. Выбор — закачаешься.

— А че я первая? — Тая рассмеялась и хотела было отвернуться, но Ночка не позволила. Упёрлась ногой, ещё и тыкать в бок принялась, чтобы не смела сопротивляться. — Давай, Адель. Покажи класс?

— Да меня Раевский прикончит, если узнает! А он узнает, поверь, — Ада замахала руками. — Ты ж сама говоришь, что он адвокат дьявола, а потом толкаешь меня на грех. Вот в котле меня и сожжёт Раевский. Отлюбит, потом спалит.