Но я не могла пошевелиться.

— Нет, подождите! — Я в панике опустила глаза. Красное свечение, отделяющее наш Круг, расширило свои границы. Оно покрывало всю землю вокруг нас. — Это невыносимо! Я не хочу, чтобы бабушка…

— Ты не сможешь это остановить, — покачала головой Танатос. — Смерть запустила заклинание. Только Смерть может нас освободить.

Бабушка сумела поднять руку и вложить ее в мою. Удерживаемые на месте силой Смерти и стихий, мы увидели все.

Неферет связала маму липкими, извивающимися как плети, черными нитями, а потом перерезала ей горло и позволила щупальцам стащить ее тело с крыльца. Посредине выжженного круга Белый бык Тьмы пил кровь мамы, пока окружающие его щупальца не разбухли. Когда мертвое тело мамы было совершенно полностью обескровлено, Неферет, смеясь, взобралась на быка, и они исчезли вдали.

— Это правда, — сказала Танатос. — Неферет — Супруга Тьмы.

И тут Стиви Рей выкрикнула:

— Помоги Рефаиму! Бык убьет его!

Я оторвала взгляд от исчезающего видения и посмотрела на Стиви Рей.

Я только успела подумать: «Какого черта она в такой момент говорит по телефону?», как мир вокруг взорвался шумом и кровью.

ГЛАВА 29

Калона

Рефаим ему не сказал. Сын позволил ему поверить, что Богиня простила его, и в знак прощения даровала человеческий облик.

Но Рефаим не упомянул, что был приговорен также и к облику птицы, зверя, который мог только мечтать о том, что для птицы навеки недостижимо.

— По крайней мере, недостижимо при свете дня, — бормотал Калона, вышагивая по горной вершине.

— Нам помочь тебе?

При звуке присвистывающего, наполовину человеческого голоса другого сына, в Калоне вскипел гнев. Он повернулся к Нисроку и поднял руку, приказывая тому молчать. Пересмешники обратились в бегство. Нисрок скорчился, но не двинулся с места, не пытаясь избежать отцовской ярости.

Наполовину замахнувшись, Калона заколебался и опустил кулак. Долгим взглядом посмотрел на сына, сжавшегося в ожидании удара.

— Почему? — В голосе Калоны послышалось отчаяние. — Почему ты хочешь помогать мне?

Нисрок поднял голову. В его красных глазах плескалось замешательство.

— Ты наш отец.

— Но я никогда не был хорошим отцом, — против воли вырвалось у Калоны.

Нисрок не отвел глаз.

— Всссе равно. Ты оссстаешьссся нашим отцом.

Разбитый в пух и прах, Калона смог лишь покачать головой и смягчившимся от неясных эмоций голосом произнести:

— В этом вы ничем не можете мне помочь. — Калона указал в ночное небо. — Ступайте. Спустилась темнота. Можете расправить крылья и взмыть в небо, не опасаясь, что вас заметят. Только вернитесь до рассвета.

Пересмешники не стали возражать. Они сорвались с горного хребта, и, хрипло каркая, взмыли в небо.

Калона не понял, что Нисрок не улетел с остальными, пока сын не заговорил неожиданно тихим голосом. Возможно, именно эта ласковая интонация придала его голосу почти человеческое звучание.

— Я бы помог тебе.

Калона посмотрел на сына.

— Спасибо.

Нисрок наклонился, будто слова отца были столь же осязаемы, как и кулак.

Калона кашлянул и отвернулся от создания, которое сотворил в гневе и похоти.

— Иди. Присоединись к братьям. Это приказ.

— Ссслушаюсссь, отец.

Калона слышал, как крылья Нисрока рассекают воздух. Он запрокинул голову и взглядом проводил сына в ночь.

Как только Бессмертный остался один, зазвонил телефон. Чувствуя себя глупо, Калона поднял аппарат с камня, где оставил его прошлой ночью. На дисплее высветилось «СТИВИ РЕЙ».

Не колеблясь, Калона нажал на иконку приема и поднес телефон к уху.

— Помоги Рефаиму! Бык убьет его! — раздался в трубке крик Красной на фоне жуткой какофонии звуков.

На линии начались помехи, связь прервалась.

Еще до того, как разум Калоны принял решение, Бессмертный уже сорвался с места. Он взмыл в воздух, призывая неземную энергию Потустороннего мира, чтобы сотворить в смертном небе невидимые воздушные потоки.

— Призываю к моей по праву рождения силе духов древних бессмертных! Отнеси меня к крови моей крови, сыну моего духа. Отнеси меня к Рефаиму!

Зои

— Помоги Рефаиму! Бык убьет его! — закричала Стиви Рей и выронила телефон, который тут же поглотило красное свечение. Стиви Рей пыталась встать и прийти на помощь Рефаиму, но ее тело было заперто внутри Круга. В отчаянии она крикнула мне: — Закрой круг! Дай мне помочь Рефаиму!

Я не стала сомневаться. Мы уже увидели правду о маминой смерти. Круг можно было закрывать.

— Дух, Земля, Вода, Огонь, Воздух — я отпускаю вас!

Но мои слова ничего не изменили. Мы по-прежнему оставались в ловушке красного света.

— Что происходит? — Стиви Рей всхлипывала и безуспешно пыталась подняться с земли.

— Смерть дала ход этому заклинанию, — повторила Танатос. Ее голос звучал печально и подавленно. — Только Смерть способна его снять.

— Вы олицетворяете Смерть. Выпустите же нас! — попросила я.

— Я не могу. — Танатос выглядела старой и побежденной. — Простите.

— Нет! Так нельзя! Вы должны…

Прежде чем я договорила, Аурокс наклонил жуткую голову и снова помчался на Рефаима.

Окровавленный и израненный, Дракон Ланкфорд бросился между жертвой и палачом, приняв на себя удар, предназначенный Рефаиму. Рог Аурокса вонзился в грудь Дракона и пропорол ее насквозь, оторвав Мастера Меча от земли. Аурокс отступил, мотая головой, чтобы стряхнуть обмякшее тело Фехтовальщика на землю.

Мы видели, как Дракон вздрогнул, закашлялся, на последнем вздохе оглянулся на наш Круг и прохрипел:

— Если выпустить вас способна только Смерть, то пусть это будет моя…

Аурокс победно взревел и обогнул Дракона, чтобы возобновить атаку на Рефаима.

Но гибель Дракона изменила все. Красное свечение оторвалось от круга. Оно вознеслось так высоко, что, казалось, достало до луны. В небе оно взорвалось, и к земле устремился серебристый туман, омывающий все вокруг теплым, пахнущим весной дождем.

Едва успев освободиться, Стиви Рей устремилась вперед, на пути выкрикивая:

— Земля, приди ко мне! Защити Рефаима!

Но окружившее Рефаима зеленое свечение не понадобилось. Когда капли серебристого дождя коснулись быка, тело чудовища дернулось, скорчилось и рухнуло на землю.

Я заморгала и вытерла лицо, чтобы удостовериться, что с моим зрением ничего не случилось, но поняла, что с глазами все в порядке.

Бык таял, менялся, преображался, и, спустя несколько секунд на его месте возник Аурокс, парень, спасший меня от ветки. Он несколько раз моргнул и огляделся вокруг, словно не понимая, где находится.

— Держись от него подальше! — рявкнула Стиви Рей, вставая между Ауроксом и Рефаимом. Ее ладони светились зеленым.

Аурокс в замешательстве отступил назад, качая головой. Он продолжал оглядываться по сторонам, все еще ошеломленный. Я заметила, что его взгляд упал на растерзанное тело Дракона.

— Нет! — воскликнул Аурокс. — Нет… — Он вновь посмотрел на искореженное тело Мастера Меча и перевел взгляд на меня. — Зои! Я выбрал другое будущее! Правда!

С обнаженными мечами Старк и Дарий устремились к нему.

Аурокс все еще тряс головой, продолжая твердить: «Я выбрал другое будущее… Я выбрал другое будущее…», но его слова не имели значения, поскольку его тело вновь начало меняться. Он опять превращался в быка. Старк и Дарий убьют его.

«Тьма не всегда означает зло, Свет не всегда несет добро. Смотри истинным зрением, дитя, смотри истинным зрением…», — эхом раздался в моей голове голос Никс, и я приняла решение.

Я подняла Камень Провидца с груди, глубоко вздохнула и посмотрела через камень на Аурокса.

Сквозь отверстие в камне было видно, что из груди существа, рядом с его сердцем, исходит мягкий лунный свет. Он струился, и вскоре полностью закрыл собой Аурокса.

И тут я поняла, что это свечение — другой человек, только призрачный и бестелесный. И он не то чтобы заслонял собой Аурокса, он просто затмевал его своим ярким светом.

И он был мне знаком.

— Хит! — воскликнула я.

Аурокс, уже наполовину превратившийся в монстра, повернул голову в мою сторону. Мерцающая тень Хита качнулась вместе с ним, и на секунду наши глаза встретились. Я увидела, как глаза Хита изумленно округлились.

— Земля! — призвала я уже вызванную Стиви Рей стихию. — Защити Аурокса! Не дай Дарию и Старку причинить ему боль!

Зеленое свечение, окружавшее Рефаима, поползло по земле и отвесной стеной выросло перед Ауроксом, заслонив его от Воинов.

— Зои, что, черт возьми, ты делаешь? — разозлился Старк, пытаясь обойти защитную стену.

— Я знаю, что делаю! — ответила я Старку, не сводя глаз с Аурокса. Но тот больше не был человеком. Он полностью превратился в чудовище, и Хит исчез. Монстр яростно и отчаянно заревел, опустил голову и ринулся прямо на меня.

Я знала, что это глупо, но не двинулась с места. Напротив, я продолжила смотреть ему в глаза и уверенным спокойным голосом, так отличающимся от одолевавших меня эмоций, произнесла:

— Ты не причинишь мне боль. Я знаю, ты не станешь.

В последнее мгновение Аурокс отвильнул в сторону. Промахнувшись всего на пару дюймов, он промчался так близко от меня, что я услышала исходящий от него запах крови и смерти и почувствовала прикосновение его кожи. Затем он исчез в ночи.

Не знаю, что помогало мне держаться на ногах до этой секунды: адреналин или глупость, — но тут внезапно ноги подвели меня, и я шлепнулась на задницу. Зеленая стена исчезла, и Старк бросился ко мне.

— Ты ранена? Все нормально? Да что с тобой такое? — Хранитель присел рядом со мной и на одном дыхании выпалил все это, одновременно ощупывая меня: — У тебя кровь?

Я схватила его за предплечья и прижалась к нему, надеясь, что он не заметит, как дрожат мои руки.

— Все в порядке. Правда.

— Ты дура. Правда, — сказала Афродита, исподлобья сверля меня взглядом. — Серьезно, Зет. Или это так, или ты бредишь, третьего не дано. Быкопарень не Хит!

— Черт возьми, он определенно не Хит! — бросил Старк, глядя на Афродиту как на сумасшедшую.

«Значит, он меня не слышал. Отлично, возможно, он не один такой. А с Афродитой я разберусь. Попозже».

А пока я не стала обращать на нее внимания, что было легко, поскольку я заметила приближение не менее взволнованной бабушки.

— Он навредил тебе?

Старка помог мне встать. Затем я обняла бабушку.

— Нет, со мной все нормально.

Бабушка ободряюще сжала мое плечо и не стала меня ругать. Вместо этого она сказала:

— А вот с Рефаимом не очень.

— О-оу!

Дэмьен, Шони и Эрин уже сгрудились рядом со Стиви Рей, стоящей на коленях рядом с телом Рефаима. Мы бросились к ним.

Афродита еле слышно сказала:

— Это ужасно. Просто ужасно.

Я не хотела смотреть на тело Дракона, но не смогла отвести глаз. Мастер Меча лежал недалеко от Рефаима. Глядя на его лицо, можно было предположить, что он спит. Ну, то есть, если не считать стекавшую из уголка его рта тоненькую струйку крови, Фехтовальщик выглядел умиротвореннее, чем в любой из дней после смерти Анастасии. Но состояние его тела ужасало. На обеих руках зияли раны. Рог Аурокса пропорол ткань брюк, превратив бедро Дракона в похожее на кошачий корм месиво. На его грудь было невозможно смотреть. Из ужасной раны торчали ребра, а ниже груди все было залито кровью.

Я стояла и смотрела на Фехтовальщика, пока не заметила краем глаза взмах бархатного плаща. Танатос расстегнула удерживающую его на ее плечах брошь и накрыла тканью тело Мастера Меча. Выражение ее лица было странным, и я попыталась понять, что происходит, когда она заговорила:

— Теперь можешь идти. Тебе было суждено либо умереть сегодня, сдержав свою клятву и двигаясь по пути истины, или пережить эту ночь, оставшись в живых, но без чести.

Танатос улыбнулась, и я поняла, что ее лицо казалось странным потому, что она говорила с Воздухом над телом Дракона.

— Пожертвовав собой ради Рефаима, ты вновь обрел милосердие, а с его помощью, нашу Богиню. — Танатос взмахнула рукой. В эту минуту она казалось до невозможности величественной и красивой. — Вот твой путь. Отправляйся в Потусторонний мир к своему новому будущему.

Я ахнула, когда небо над Танатос задрожало. Ночь разошлась, и я увидела знакомое дерево: сросшиеся цветущие боярышник и рябину. Ленточки, повязанные на ветвях, меняли цвет и длину, развеваясь на легком ветерке, пахнущем землей, мхом и весной.

— Древо желаний Богини, — прошептал Старк.

— Ты тоже его видишь? — так же шепотом отозвалась я.

— Ага, — кивнул он.

— И я, — сказала Афродита.

— И я, — добавил Дарий.

Все мои друзья зашептались и закивали, изумленно глядя, как из-за дерева выходит светловолосая улыбающаяся девушка. Она потрясающе выглядела в длинной юбке цвета голубого топаза. Подол юбки, как и вырез безрукавки того же цвета, был расшит стеклярусом, ракушками и белыми кожаными ремешками. В руках она держала цветок подсолнуха.

— Это Анастасия! — воскликнул Дэмьен.

— Такая молодая, — выпалила я, и тут же прикусила язык, чтобы не разрушить видение.

Но, казалось, Анастасия не видит нас. Ее внимание было приковано к появившемуся в ее поле зрения молодому человеку. Его длинные густые волосы были завязаны в хвост, а карие глаза блестели от непролитых слез.

— Это Дракон, — сказала Шони.

— Нет, — возразила Танатос. — Это Брайан, ее Брайан.

Юный Брайан Ланкфорд благоговейно коснулся лица Анастасии.

— Моя, — сказал он.

— Мой, — отозвалась она. — Я знала, что ты вновь обретешь себя.

— А, сделав так, я обрел тебя. — Улыбаясь, он заключил Анастасию в объятия, а когда их губы встретились, небо вновь засветилось, и дверь в Потусторонний мир закрылась.

Старк протянул мне свернутый платок, который достал из кармана джинсов. Я высморкалась.

— Рефаим тоже умрет?

Вопрос Стиви Рей вернул нас с небес на землю. Я повернулась и увидела, что она по-прежнему стоит на коленях рядом с Рефаимом. Я стояла достаточно близко, чтобы понять, что тот истекает кровью из-за рваной раны на голове. Он выглядел бледным и неподвижным — слишком неподвижным.

— Вы связаны со Смертью, — продолжила Стиви Рей. Вытирая слезы из глаз тыльной стороной ладони, она вперила взгляд в Танатос: — Так скажите мне правду. Рефаим умрет?

Раздался громкий шелест, и с небес спустился Калона. Старк и Дарий сразу же обнажили оружие и встали между Бессмертным и своими Жрицами. Но Калона даже не посмотрел на нас. Он поспешил к Рефаиму.

— Ты опоздал! — закричала на него Стиви Рей. — Я звала тебя, но ты пришел слишком поздно!

Калона оторвал взгляд от сына и посмотрел на Стиви Рей.

— Я сорвался с места, едва услышав твой зов. — И тут он окончательно ошеломил меня, встав на колени рядом со Стиви Рей. Калона дотронулся до лица сына. — Он еще жив.

— Ненадолго, — тихо сказала Танатос. — Воспользуйтесь этим временем, чтобы попрощаться с ним. Смерть уже наложила на него свою печать.

Взгляд янтарных глаз Калоны пронзил Верховную жрицу. Сила его голоса была соизмерима с горем Бессмертного.

— Он не может принадлежать Смерти! Он мой сын, а я бессмертен. Рефаим не может умереть!

— Разве ты не отказался от него, сказав, что он больше тебе не сын?

Боль, отразившаяся на лице Калоны, раздирала мне душу. Я видела, что он пытается что-то сказать, но не может вымолвить ни слова.

Стиви Рей коснулась руки Бессмертного. Он перевел взгляд на нее.

— Мы все иногда говорим то, что на самом деле не имеем в виду, особенно когда злимся. Если ты сказал это в запале, то почему бы просто не извиниться? — Она посмотрела на сына Калоны. — Скажи Рефаиму. Возможно, он услышит тебя. — Стиви Рей отступила назад, оставив Калону стоять на коленях рядом с сыном.

Калона наклонился вперед и прижал его к себе, положив голову Рефаима себе на колени. Казалось, Бессмертный смотрел на сына целую вечность, а затем, хриплым от волнения голосом, произнес:

— Рефаим, прости меня. Ты мой сын и всегда им будешь. Прости мне мой гнев и глупость. — А затем падший Воин Никс закрыл глаза, склонил голову и добавил: — Прошу тебя, Богиня. Не заставляй его расплачиваться за мои ошибки!

Одинокая слеза скатилась по щеке Калоны и упала на лоб Рефаима прямо в раскрытую окровавленную рану.

Возникла вспышка, настолько яркая, что на миг я ослепла. Проморгавшись, я увидела, что Рефаим задышал и открыл глаза. Жуткая рана на его голове исчезла. Он выглядел слегка озадаченным. Калона неловко подвинулся, чтобы позволить сыну сесть, и тот без труда поднялся с земли.

С осторожной улыбкой Рефаим сказал:

— Привет, отец. Когда ты прибыл?

Стиви Рей крепко обняла Рефаима, но с суровым выражением лица, обращаясь к Калоне, заметила:

— Как раз вовремя. Твой папочка прибыл как раз вовремя.

Калона встал. В эту секунду он не был обольстительным, могущественным и грозным Бессмертным. Он был просто отцом, не знающим, что сказать своему ребенку.

— Красная… — Он запнулся, и начал фразу заново: — Стиви Рей позвала меня, и я прилетел.

Сначала Рефаим улыбнулся, но тут же его улыбка поблекла, когда он вспомнил.

— Дракон. Где он? Он не хотел причинить мне зла. Я знаю, что не хотел.

Стиви Рей прикусила губу. Из ее глаз потекли слезы, когда она сказала:

— Да, мы знаем. Дракон спас тебя от Аурокса.

— Аурокс? Создание Неферет? Он был здесь? — спросил Калона.

— Да. Он пытался убить твоего сына и помешать провести Ритуал Откровения. Дракон Ланкфорд отдал жизнь, чтобы спасти Рефаима, — объяснила Танатос.

Мы все посмотрели на накрытое плащом тело Дракона.

Я не знала, что сказать. Как же объяснить им, что я увидела внутри Аурокса душу Хита? И что, черт возьми, мне самой с этим делать?

— Ты должна знать, что Неферет заключила союз с Тьмой, — сказал Калона.

— Да, — кивнула Танатос. — И Высший Вампирский Совет тоже об этом узнает.

— И что тогда случится? — спросила ее я.

— Неферет лишат титула Верховной жрицы и изгонят из вампирского общества, — припечатала Танатос.

— Она будет бороться, — мрачно предсказал Калона. — И у нее есть сильные союзники: Тьма, ее создание и повинующиеся ей красные недолетки.

— Тогда нам придется защищаться, — заверила Танатос.

— Значит, ты остаешься в Талсе? Или вернешься на тот остров в Италии, оставив этих детей сражаться с Тьмой? — обратился к ней Калона.

Танатос прищурилась.

— В Доме Ночи Талсы новая Верховная жрица, и имя ей — Смерть.

Калона воззрился на Танатос, а затем перевел взгляд на сына. Я видела, как он колеблется, и догадалась, что он готовится улететь.

Если честно, несмотря на то, что он попросил прощения у Рефаима и вроде как заключил с нами перемирие, мы все еще не могли поверить, что Калона никак не связан с Неферет. Ведь раньше я ему поверила, и из-за этого погиб Хит.

Но когда Бессмертный наконец двинулся с места, он вовсе не взмыл в небо. Калона подошел к Танатос, опустился на одно колено и сказал:

— Похоже, твоему Дому Ночи понадобится новый Мастер Меча. Я вверяю себя, свое сердце, тело и душу тебе, Верховная жрица, и даю клятву защищать тебя до последней капли крови. Полагаю, будет справедливо, если я стану Воином Смерти. Ты примешь мою клятву, госпожа?

— Вот дерьмо! — пробормотала у меня за спиной Афродита.

Рядом со мной заерзал Старк, и я заметила, как они с Дарием обменялись хмурыми взглядами.

— Я принимаю твою клятву, Калона, и да будет посему!

Калона поклонился, прижав кулак к груди, и сказал:

— Благодарю, Верховная жрица!

Когда он выпрямился, его взгляд был прикован к сыну.

Рефаим широко улыбался, хотя его лицо было залито слезами.

— Ты поступил правильно, — сказал он отцу.

— Да, наконец-то, — кивнул Калона.

— Ну что же, вернемся в наш Дом Ночи и посмотрим, что нас там ждет? — спросила Танатос.

Все закивали, хотя я понимала, что не только у меня кишки скручиваются, предвосхищая то, как мне захочется убежать с криками от чего угодно, что может ждать нас в Талсе.

Но никто из нас не побежал. Все притихли, следуя за Смертью и ее крылатым Воином к автобусу.

Дарий и Старк несли завернутое в плащ тело Дракона. Я поцеловала на прощание бабушку и уставилась в окно на уничтоженный Тьмой Круг, теперь заросший цветущей лавандой.

— Подожди, — сказала я Дарию. — Останови автобус.

Я открыла окно и услышала, что как мои друзья сделали то же самое. Затем мы все как один глубоко вдохнули чудесный запах вновь благословенной лаванды.

— Смотрите! — крикнула Стиви Рей, указывая верх.

Я посмотрела в небо и увидела, что над кругом парит наша Богиня в одеждах цвета ночи и украшенной звездами тиаре. Она сердечно улыбнулась нам, и вместе с ароматом цветов по салону автобуса поплыли ее слова:

Запомните вы ночь сию и чудо исцеления,

Для битвы будущей нужны вам сила и терпение.

Я закрыла глаза, склонила голову и подумала: «Вот черт!»…

Продолжение следует.