— А фамилию я тоже из уст других людей узнаю? — спрашиваю я.

В ответ получаю пожимание плечами.

Кажется, этот парень не слишком разговорчив. Впрочем, как и я в обычное время. Однако с ним у меня вдруг мозги набекрень пошли.

— А что это была за милая женщина? Это же не бабушка твоя была?

— Нет, не бабушка, — качает головой он, — но она очень близкий друг нашей семьи.

— Правда? Расскажешь подробнее? Как так получилось?

— Миссис Майер жила здесь со своим мужем. Однажды мама прогуливалась по этим местам. Она часто просила нашего водителя подвезти её к этому лесу, а сама шла дальше вглубь. Хотела побыть наедине с собой, подумать, отдохнуть от суеты города. Она говорила, что тишины ей вполне хватает для счастья… — Гай молчит несколько секунд перед тем, как продолжить: — Она была беременна. И когда она проходила по этой дороге, на неё напали. Пара уродов хотели ограбить её, всячески угрожали. Но нам всем повезло: рядом жила семья. Муж миссис Майер как раз выходил в лес, чтобы наломать дров для печи, и он заметил запыхавшуюся маму. Её схватили за волосы, пытались заткнуть. Мистер Майер выстрелил в воздух, напугав ублюдков, и те тут же скрылись. Он спас мою маму. И меня вместе с ней. После этого он пригласил её в дом, и миссис Майер хорошо о ней позаботилась и помогла вернуть обратно домой, пока отец лично не приехал, чтобы забрать её. С тех самых пор моя семья очень благодарна им. Мы часто посылали им деньги в виде помощи, но после того, как мистера Майера не стало… Она просто отказывается брать какие-либо деньги. Впрочем, ты только что сама всё видела.

Его рассказ предстаёт передо мной удивительными картинками. Кадрами из голливудской мелодрамы, которая вполне могла удостоиться чести получить множество наград.

— Так… трогательно. — Я расплываюсь в широкой улыбке: — Вы с мамой, наверное, частенько вспоминаете эту историю?

Вмиг глаза Гая чернеют, как будто в банку со светло-зелёной краской вдруг окунули кисть с чернилами, лицо быстро меняется. Теперь я вижу горечь, печаль и тоску.

— Вспоминали. Она умерла несколько лет назад.

Его голос пронзает острая боль. Слышу в нём столько отчаяния, что сердце сжимается в тугой комочек.

— Прости, — шепчу я, испытывая при этом столько вины, словно я действительно сделала что-то поистине ужасное.

Вновь тишина.

Запах леса смешивается с моим сочувствием, а небо, словно растроганное историей Гая, издаёт звонкий гром и собирается заплакать.

— Ты можешь промокнуть. — Гай снимает свою чёрную куртку и накидывает мне на плечи. — Простуда — не самое приятное, что можно отхватить в учебный год.

Его забота заставляет меня улыбнуться, и я благодарно киваю.

Гай смотрит на часы на своей руке, хмурится, потом выдаёт:

— Уже поздно. Нам нужно успеть вернуться вовремя, чтобы твои родители не имели к тебе никаких претензий.

Я смотрю на время, отображаемое на дисплее телефона. Ужасаюсь.

— Да! — вскрикиваю панически. — Мне срочно нужно домой!

— Тогда идём?

Он протягивает мне руку так, будто сама я пойти не смогу. А я совсем и не против положить в неё свою ладонь. От такой сцены мама была бы в восторге: из меня получается почти самая настоящая принцесса.

* * *

Привычного яркого света нет ни в одном окне. Спальня родителей погружена во мрак.

Возможно, все уже спят.

Я проверяю свой телефон на наличие пропущенных звонков или сообщений, но всё пусто. Вызывает совсем не облегчение, а как раз наоборот — ужасаюсь больше прежнего.

Молчание мамы никогда ничем хорошим не кончается.

— Спасибо за… За отличное времяпрепровождение. — Я искренне улыбаюсь, вспоминая каждую деталь сегодняшней ночи. — Мне давно не было так… свободно.

Гай сидит на своём байке, смотрит на меня изумрудными глазами и кивает в ответ, выдавая:

— Друзья дают возможность ощутить свободу, в которой мы так часто нуждаемся, верно ведь, Каталина?

Улыбаюсь и медленно разворачиваюсь.

Я отдаляюсь от него, всё ближе подхожу к воротам дома, за которыми меня уже поджидают виднеющиеся охранники.

Решаю выдать:

— Тогда до следующей встречи, друг?

Я вижу лёгкую, едва заметную усмешку на его лице. А потом такое же спокойное в ответ:

— До следующей встречи, подруга.

Глава 8

Дома так тихо, что я слышу лишь тиканье настенных часов, висящих в прихожей сколько я себя помню.

Охранник пропустил меня без вопросов: я видела его усталый вид и предположила, что он не горит желанием выяснять все детали моего ночного путешествия. Не могу не радоваться этому. Лишние разговоры выбивают из меня все силы.

Когда же я ступаю за порог дома, меня встречают могильная тишина и безмятежность. Тёмный коридор, который ведёт в гостиную, кончается приоткрытой дверью, откуда исходит единственный в доме включённый свет. Я сразу напрягаюсь и медленно, словно вор, пробравшийся в дорогой особняк, куда неожиданно вернулись хозяева, шагаю к ступенькам наверх, желая бесшумно добраться до своей комнаты.

— Лина, это ты?

Чуть не спотыкаюсь об свою же ногу, услышав мамин голос.

Всё… Теперь мне точно конец.

Я, зажмурившись, словно таким образом просто исчезну, медленными шагами иду обратно. Приоткрываю дверь в гостиную и вижу сидящую в кресле маму. Она попивает чай, устремив взгляд на журнал в руке и закинув ногу на ногу. Не замечаю в её глазах какой-либо злости и недовольства, которые обычно всегда чую за километр.

— Привет, мам. — Пытаюсь собрать в голосе уверенность.

Мама смотрит на меня, улыбается, и все мои страхи тут же испаряются.

— Как прошла прогулка с Диланом?

Её вопрос застаёт меня врасплох и выбивает из колеи. Затем до меня доходит мысль, что подобный бред маме выложил брат, ведь именно это он и предлагал сообщить родителям, если меня вдруг поймают. На душе легчает.

— Отлично, — слишком быстро отвечаю я, стараясь скрыть в голосе признаки лжи. — Было здорово.

— А почему он не вошёл поздороваться? Неужели совсем не соскучился по своим родителям?

— Ну-у-у… Время уже позднее. Он решил, что вы все спите. Я тоже так думала.

— Ладно, детка, иди к себе в комнату и ложись спать. Время уже действительно позднее.

— А папа где? — спрашиваю я, уже зная ответ.

— Вновь уехал на важное совещание. Ты же его знаешь.

Я лишь грустно вздыхаю, испытав уже знакомое чувство, и, кинув маме короткое «спокойной ночи», направляюсь к выходу из гостиной.

— Сладких снов, милая.

Мама возвращает взгляд на страницы журнала и продолжает чаепитие, а я бегу к себе в комнату, чтобы лечь и ещё пару часиков перематывать в голове эту уютную ночь с Гаем.

* * *

— Завтра мне нечего надеть, — жалобно проговаривает Ирэн, надув губы.

— Ты уже научилась предсказывать будущее? — хихикает Вэнди, закинув в рот картошку фри.

Я устало кладу голову на стол, чувствуя, как приближается сон. Ещё чуть-чуть — и я засну прямо здесь, в столовой.

— Лина, что с тобой? Плохо спала? — В голосе Вэнди проскальзывает волнение.

Поднимаю тяжёлую голову и смотрю на подруг, бросая:

— Да, немного не выспалась.

— Конечно же не выспалась. Она же всю ночь была с Га-а-аем.

От слов, произнесённых Ирэн, хочется провалиться сквозь землю или испариться. Она говорит правду, да, но имеет в виду совсем не то, что было на самом деле.

Вэнди округляет глаза и шокированная таращится на меня своими тёмно-карими глазами, похожими на бусинки.

— Это правда?! — уточняет она так громко, что мне приходится быстро закрыть ей рот ладонью.

— Не кричите, тупицы! — шикаю я, оглядываясь. Студенты, к счастью, продолжают есть, и, кажется, никто ничего не слышал. — Да, правда. Но не в том смысле, в каком вы поняли… И… Кто вам вообще об этом рассказал? Вы к тому же и имя его узнали?

Ответ очевиден.

Слухи в нашем университете распространяются со скоростью света, и нет ничего удивительного в том, что о моей прогулке с Гаем уже знает всё учебное заведение. Кто-то на вечеринке Дилана, возможно, увидел нас вместе и тут же поделился этой «суперважной» информацией с кем-то другим. Тот в свою очередь рассказал ещё кому-то…

— Этот день настал! — шуточно подняв руки к небу, восклицает Вэнди. — И каково это, лишиться девственности в семнадцать? Тебе понравилось?

— Фу, боже! Ничего такого не было, — сердито цежу я, не переставая зло смотреть на своих подруг. — Мы всего лишь прокатились с ним на его байке.

— Вы это так называете? — Ирэн издаёт смешок. — Это вполне нормально. Мы со Скоттом называем это «гонки» или «оседлай меня».

— У вас что, уже и до этого дошло? — не скрывая удивления, интересуется Вэнди, пододвигаясь к сестре на своём стуле. — Ничего себе, ребят, вы быстро.

Они продолжают обсуждать постельную жизнь Ирэн и этого надоедливого Скотта, и я чувствую, как мои уши медленно вянут. Я без слов встаю со своего места и просто покидаю столик, направившись к выходу из столовой, которую, кажется, мы посещаем чаще, чем сами занятия. Бросаю пустой пакетик из-под клубничного молока в мусорку, почти дохожу до выхода, но случайно встречаю на своём пути Гая, сидящего как раз за одним из ближайших к дверям столом. Рядом с ним — уже знакомый мне парень, и мне не приходится слишком глубоко задумываться для того, чтобы его вспомнить: это тот блондин, что сидел в кабинете, где я должна была сдавать экзамен по физике.