— Милая, усаживайся за стол скорее, — произносит мама официальным тоном.

Подобных «аристократических» ужинов у нас дома проходит куча, будь то друзья мамы или отца, деловые партнёры, родственники… Никакой разницы. Практически со всеми родители ведут себя стойко, непринуждённо, серьёзно. И это порой не даёт мне свободно дышать. Хочется больше пространства как для действий, так и для разговоров. Мама всегда ограничивает меня в моём поведении, если дело касается ужина или обеда со взрослыми людьми. Мне не разрешается чавкать, набрасываться на еду, разговаривать на посторонние темы, слишком повышать голос… Да правил куча, и мне приходится их придерживаться.

— А где Джереми? Неужели он не встретит своего родного брата? — произносит Джозеф, уже сев за стол и успев глотнуть красного вина из бокала из дорогого сервиза.

— Он задерживается на работе, но обещал приехать с минуты на минуту, — отвечает мама.

Дядя лишь слабо кивает в ответ, опустив взгляд на свою тарелку, на которой лежит огромный поджаристый стейк.

— Как твои дела, Мэри? — начинает беседу Каррен. — Что нового?

Я тут же готовлюсь к предстоящему нудному разговору практически ни о чём, но всем видом стараюсь показать, что я «взрослая» девушка и мне до безумия интересно проводить время не со сверстниками, а с друзьями и родственниками родителей. Частенько ощущаю себя самой настоящей принцессой.

— …Так что да. Но я думаю ещё повременить со свадьбой, — доносится до моих ушей разговор. — Для начала нужно подготовить всё. Хочется, чтобы у Кейт была незабываемая свадьба, ведь она этого заслуживает.

— Каждая дочь заслуживает идеальной свадьбы. — После своих слов мама с улыбкой смотрит на меня, из-за чего я чуть не давлюсь соком, который осмелилась глотнуть именно сейчас.

Кажется, стадия «вечные намёки насчёт женихов, будущих детей и внуков» уже на подходе…

— Подождите… — произношу я, затем удивлённо спрашиваю: — А Кейт что, выходит замуж?

Все трое смотрят на меня как на недоразумение.

— Детка, ты нас вообще не слушала? — В голосе мамы чувствуется разочарование, и мне становится стыдно. — Кейтлин через несколько месяцев выходит замуж, так как на днях её молодой человек сделал ей предложение.

— А я помню, когда нам было по десять лет, мы клялись друг другу, что никогда не выйдем замуж, — бурчу я себе под нос, изобразив обиду. — И что все мальчики — гадость.

Каррен смеётся, равно как и мама. Джозеф лишь слабо улыбается, продолжая резать своё мясо.

— Лина, не всё в наших жизнях идёт по плану, — отвечает Каррен, заставив меня призадуматься. — Иногда случаются большие неожиданности. И встречи, к которым мы не были готовы.

Кейтлин Норвуд — дочь Джозефа и Каррен, моя кузина, с которой мы часто виделись в детстве. Она приезжала в гости вместе с Джозефом, и пока дядя с моим отцом обсуждали дела, мы бегали во дворе тогдашнего нашего дома и кричали, что все мальчишки ужасны и что мы никогда с ними не свяжемся. Я также отлично помню нашу клятву не выходить замуж, и, видимо, это и отложилось у меня в мозгу, каждый раз всплывая сразу после того, как со мной заговорит парень.

Мои размышления нарушает громкий звук захлопнувшейся двери. Я слышу голос отца ещё с порога, и на лице мгновенно появляется улыбка. Я так скучала по нему! Он — запыхавшийся и уставший — входит в столовую, на ходу подавая своё серое пальто горничной, которая, взяв верхнюю одежду папы, тут же покидает зал.

— Прошу прощения за опоздание, — говорит он, подходя к столу. — Рад тебя видеть, Джозеф. — Отец быстро пожимает руку брату, затем обходит его, слабо касается губами щеки гостьи, произнося: — Каррен, прекрасно выглядишь. — И как только он садится за стол рядом с мамой, нежно чмокает её в губы, с любовью поприветствовав: — И тебя, милая, я очень рад видеть.

Мама смущённо улыбается, как девочка-подросток, которой только что признался в любви нравившийся ей мальчик.

— Ты когда-нибудь перестанешь опаздывать, Джереми? — с притворным недовольством произносит она.

— Я не мог отложить очень важную встречу, извини, — отвечает папа.

— Что за встреча? — Джозеф делает глоток вина, устремив взгляд на своего брата.

Отец отвечает, но я уже его не слышу. Вновь поднимаюсь куда-то на небеса, теряюсь в пространстве, отдавшись глупым мыслям, лишь бы не слышать всю ту чушь, которую обсуждают взрослые. Скучно. Слишком скучно. И почему я должна торчать здесь? Почему Дилан съехал от родителей, а меня не пускают? Где-то в глубине души чувствую, что виною всему моя безответственность и детское поведение. Отчасти я понимаю, что и дня не продержусь, живя без родителей, но просто не хочу это принимать.

А потом всё-таки побеждают мысли о том, что я для родителей ещё маленькая девочка, которую они стремятся оберегать. Вот и вся причина их нежелания отпускать меня куда-то одну.

— Дочка, почему бы тебе не пойти к себе? — вдруг вытаскивает меня из раздумий голос папы, заставив тут же посмотреть на него.

Немного округляю глаза, поворачиваю голову в сторону мамы, которая удивлена не меньше меня.

— Джереми, а как же ужин? — с лёгким возмущением интересуется она.

— Брось, Мэри! Я вижу, как она еле держится, чтобы не уснуть. Перестань давить на нашу дочь. Она ещё слишком молода для подобных разговоров.

Искра надежды, я уверена, сверкнула в моих глазах, и мне даже показалось, что она осветила всё вокруг меня.

— Пап, ты серьёзно? — Голос мой звучит неуверенно, ведь одна моя часть не верит происходящему.

— Да, — папа одобрительно кивает.

Я вновь смотрю на маму, словно на президента, который с минуты на минуту выдвинет важное решение, способное изменить жизнь всей страны. Вижу на её лице согласие с отцом, ведь перечить ему она никогда не станет. Джереми Норвуд — глава нашей семьи, как и положено традиционным семьям, и никто ему не указ.

— Спасибо, пап! — Пытаюсь визжать не слишком громко, ведь правила приличия на меня всё ещё действуют. Встав из-за стола, я кланяюсь гостям, будто принцесса: — Прошу прощения. Ещё увидимся.

Выхожу из столовой, свободной грудью выдыхаю воздух, застрявший в лёгких. Напряжение спадает со всего тела, и я бегу в свою комнату. Открываю дверь, вижу горничную, что моет мой пол, с наушниками в ушах.

— Ты можешь идти, — говорю я.

И получаю в ответ одно молчание. До меня доносится музыка от её наушников, и я понимаю, что громкость слишком высокая, чтобы девушка меня услышала. А ещё слышу, как она подпевает. Я подхожу к ней и тычу пальцем в спину. Она тут же вздрагивает и оборачивается ко мне, вынув наушник из левого уха.

— Простите меня! — Горничная заметно нервничает, виновато опуская взгляд в пол. — Я вас не услышала… Извините.

Она выглядит как моя сверстница, и меня это сильно удивляет. Молодых горничных у нас никогда не бывает. Обычно мама нанимает на работу только зрелых женщин, считая их более опытными. Ведь молоденькие девушки, по её мнению, часто будут летать в облаках и не выполнять своих обязанностей как следует.

— Ты хорошо поёшь, — произношу я, стараясь таким образом сгладить обстановку и снять с её плеч этот груз вины.

Она удивлённо смотрит на меня, и я вижу, как ей действительно становится лучше.

— Правда? — Она словно и забывает об извинениях, которые сыпались на меня минуту назад. — Спасибо! Давняя мечта — попробовать себя в роли певицы.

— Хорошая мечта, — отвечаю я, улыбаясь ей. — Кстати, ты первая горничная, с которой я заговорила… Ну, в смысле, непринуждённый разговор, а не просто «Я протёрла пыль в вашей комнате, мисс Норвуд… О, спасибо. Можешь идти» и всё в подобном духе. Это меня раздражает.

Девушка хихикает, затем снимает жёлтую перчатку для уборки и протягивает мне руку, произнося:

— Я Моника, кстати. Ты не похожа на ту, что меня уволит, или на какую-то злую тётку, поэтому, если ты не возражаешь, я сразу начну неформально.

Протягиваю руку в ответ:

— И правильно делаешь… Моё имя ты и так знаешь, наверное?

— Ага. Каталина.

— Можешь звать меня просто Линой.

— Как скажешь.

Я хочу поинтересоваться у своей новой знакомой, сколько времени она уже у нас работает, но не успеваю, так как мой телефон начинает вибрировать в кармане.

— Секундочку, — говорю я, доставая смартфон. Смотрю на экран, вижу фото улыбающейся Ирэн и надпись «Рэни» под ней. А чуть ниже кнопки «принять» и «отказать». — Ещё увидимся, Моника. Мне звонит подруга, я должна идти. Была рада познакомиться.

— Взаимно, — весело говорит девушка и машет рукой: — Пока!

Я выхожу из комнаты и вновь спускаюсь вниз. До меня еле доносятся голоса родителей и наших сегодняшних гостей из столовой, и я бегу быстрее, чтобы, не дай бог, не попасться маме на глаза, а то она может и передумать насчёт моей свободы. Вхожу в гостиную, где включён телевизор, закрываю дверь и радуюсь, что горничных здесь нет. Наконец могу принять видеовызов от подруги и плюхнуться на кожаный диван.

— Думала, ты никогда не возьмёшь трубку… — закатывает глаза Ирэн на экране моего телефона.

Я смеюсь и отвечаю:

— Искала укромный уголок, прости.

— Не важно… Угадай, где я сейчас.