Однако Косой был далеко не простак и сделал вид, будто не слышит приказания. Надо сказать, что незадолго перед этим, служа у одного чиновника в Цзяньчжоу, он соблазнил хозяйскую служанку. Когда же хозяин узнал об этом, он избил его до полусмерти и выгнал. Тогда отец Косого, бывший некогда соседом повара здешнего храма, попросил того замолвить за сына словечко. Старик-повар переговорил с настоятелем, и Косого оставили при храме. Но от своих пагубных пристрастий молодой даос не избавился и все так же не давал проходу хорошеньким девушкам. Стоит ли говорить, что сейчас он даже не шелохнулся, — взгляд его был словно прикован к маленькой бесовке, скромно сидевшей рядом с матерью.
Даос Цзя был занят своими мыслями и не заметил, что Косой с места не тронулся.
Вскоре старуха поднялась:
— Спасибо за угощение, а теперь пора отдыхать: время уже позднее.
Услышав эти слова, даос Цзя, который был не в силах оторвать взгляд от Мэйэр, воскликнул:
— Нет-нет! Прошу вас еще по чашечке…
Он торопливо схватил чайник, но тот был пуст, — пользуясь тем, что все увлечены разговором, Хромой успел осушить его. Ничего не поделаешь — пришлось заканчивать пир.
Мать с детьми поднялись и еще раз поблагодарили за угощение. Даос ответил изысканным поклоном и только тут заметил стоявшего позади Косого.
— Ты зачем опять явился? — сердито спросил он.
— А я разве уходил? — ответил Косой.
Даос еще больше рассердился, но счел неудобным выказывать свой гнев при гостях. Приказав Косому убирать со стола, он обратился к старухе:
— Этот домик я выстроил своими руками нынешней весной. Он хоть и маленький, зато очень уютный. Дом предназначен для гостей, но в нем еще пока никто не жил — приезжие чаще останавливаются во флигелях возле трапезной. Я подумал о том, что барышне нужен покой, и потому осмелюсь предложить вам расположиться в нем.
— Вы так любезны! — обрадовалась старуха. — А нам даже нечем вас отблагодарить.
— В комнате наверху есть кровать, — продолжал между тем даос Цзя, — а здесь внизу — скамья. Так что устраивайтесь как вам удобнее.
Затем, указав на маленькую боковую калитку во дворике, он добавил:
— Вот там моя спальня. Если вам что-нибудь понадобится, пусть старший брат меня позовет.
От такого внимания старуха даже ощутила неловкость:
— Прошу вас, не беспокойтесь. Завтра мы вас обязательно отблагодарим…
Даос вышел, но вскоре вернулся с лампой и заваренным чаем:
— Выпейте, пожалуйста, еще по чашечке и отдыхайте…
Мало того, он даже велел Косому принести из кельи старого даоса-наставника ночное судно на случай, если дорогим гостям приспичит среди ночи встать по нужде…
И все это время даос Цзя Чистый Ветер неотступно следил за каждым шагом Косого и ушел только тогда, когда тот покинул дом.
— Что-то не нравится мне заботливость этого даоса! — сказала старуха, когда Цзя Чистый Ветер ушел. — Если завтра с утра не будет снега, уйдем, несмотря на гололед. От людей, ушедших из семьи, можно ожидать чего угодно!
— А мне думается, нам стоит здесь пожить пару деньков, пока не установится погода, — возразил Хромой. — А то выйдем в пургу, заплутаем, да и вернемся назад — потом стыда не оберешься. Вы как хотите, а я останусь и буду вас здесь ждать.
— Я вижу, брат, тебе здесь понравилось, — насмешливо заметила Мэйэр.
— Я всю дорогу только и делаю, что догоняю вас, совсем из сил выбился, — раздраженно ответил Хромой. — Что за удовольствие — тащиться в непогоду по здешним разбитым дорогам. Я так считаю: можно идти — надо идти; нельзя — надо остановиться. А ты, сестрица, лучше бы помолчала: мне не хуже твоего известно, что не каждый день нас будут здесь угощать, как на новогоднем празднике, — просто даос Цзя соскучился по новым людям.
— Хватит вам спорить, лучше укладывайтесь спать, а что делать завтра, я сама решу, — оборвала детей старуха.
Молодой лис, который был уже изрядно пьян, повалился на скамью и захрапел. А старуха взяла лампу и поднялась с Мэйэр наверх.
Тем временем даос Цзя в своей комнате мечтал о Мэйэр.
«Какую прекрасную девушку породило Небо! Согласись она стать моей женой — я бы все бросил и вернулся в мир… Если Небу будет угодно, чтобы она задержалась здесь хоть на пару деньков, то я уж своего непременно добьюсь. Женское сердце не камень — растает! А старуха и Хромой вряд ли будут помехой: мать — бедна, а сынок — выпивоха…»
Эти мысли не давали покоя даосу, и он до утра так и не сомкнул глаз.
Но самое интересное, что такие же мысли обуревали и Косого…
Поистине:
Помутился разум даоса-монаха:
Бурным радостям «тучи с дождем»
готов отдаться без страха.
За наставником следом и служка блудливый
тоже возжаждал любовных утех,
как жеребец похотливый.
Если хотите знать, что произошло с даосами и лисами-оборотнями дальше, прочтите следующую главу.
Глава шестая
Юная лиса-оборотень ловко обманывает даоса. Святая тетушка встречается во сне с царицей демонов
Вред любострастья известен давно,
но люди слепы и глухи:
В пламени похоти гибнут они,
спаленные страстным жаром.
С теми, кто, словно мечом, отсекут
пороки одним ударом, —
Может лишь Будда великий сравниться
или небесные духи.
Всю ночь не мог уснуть даос Цзя Чистый Ветер и, едва дождавшись, когда начало светать, потихоньку пробрался к домику, где заночевали гости. Цзя заглянул в него — в нижней комнате на скамье спокойно храпел Хромой, а наверху было совсем тихо. Пришлось возвращаться к себе и опять укладываться. Но сон не шел, и даос то и дело вскакивал и выглядывал во двор — словом, метался, как муравей на крышке кипящего котла. Прибежав на кухню, он позвал повара и велел ему готовить завтрак и греть воду для умывания, а Косому даос приказал зарезать и подать к столу единственного петуха, которого держали в храме вместо часов.
Косой сразу же догадался о намерениях наставника и исполнил все быстро и без возражений.
Увидев зарезанного петуха, старый повар, еще не успевший окончательно проснуться, рассеянно пробормотал:
— Ох, Амитоба! И зачем только живую тварь погубили? Кто же теперь нам будет возвещать рассвет?
— Незачем тебе рассвет возвещать, — засмеялся Косой. — Ты и так встаешь с петухами.
А в это время проснувшаяся старуха совещалась в верхней комнате с дочерью.
— Много дней прошло с тех пор, как мы ушли из дому, а прошли самую малость. И все из-за твоего братца. Отдать бы его в ученики к даосу, да и оставить здесь, а уж мы бы с тобой дальше двинулись. Может, удастся найти хорошего наставника, тогда и у нас будет место, где жить и куда вызвать братца.
Старуха позвала наверх сына и рассказала о своих планах. Хромой Цзо, пуще смерти не любивший ходить пешком, обрадовался, словно раб, получивший вольную.
В это время внизу послышался кашель.
— Тетушка, вы уже встали? Я сейчас прикажу принести вам воду для умывания.
Старуха узнала голос даоса Цзя и ответила:
— Не утруждайте себя, мой сын сам принесет.
Хромой стал спускаться вниз, но на лестнице столкнулся с Косым, который уже нес воду. Хромой взял у него кувшин и отнес наверх. После того как мать с дочерью наспех умылись и причесались, к ним поднялся сам даос Цзя.
Даос поклонился старухе и осведомился:
— Как спалось, тетушка?
— Хорошо, премного вам благодарны, — отвечала старуха.
При первом же взгляде на Мэйэр даос затрепетал: свежая и отдохнувшая после сна, она казалась ему небесной феей из грота Персикового источника, юной красавицей из Небесного дворца. Даос ощутил досаду, что не может тут же овладеть красавицей. С трудом себя сдерживая, он обратился к старухе:
— Позвольте узнать ваш почтенный возраст, тетушка, а также возраст барышни?
— Мне уже шестьдесят, — отвечала старуха, — а дочке недавно исполнилось девятнадцать.
— Стало быть, она родилась, когда вам было сорок два года?
— Точно так, — подтвердила старуха.
— А сколько лет вашему сыну? — продолжал расспрашивать даос. — И почему он хромает?
— Ему двадцать три года, ногу он повредил еще в детстве, упал во время игры. А сейчас и сам не может быстро ходить, и нас задерживает.
— Это верно, ходить трудно — особенно по снегу, — согласился даос. — Вон вчера его сколько навалило! Пока растает да земля просохнет, смотришь, дней пять пройдет, не меньше. А если брату тяжело сейчас идти, поживите пока у нас, отдохните.
— Я хотела бы кое о чем вас попросить, но не знаю, как начать, — замялась старуха.
— Если что нужно, говорите прямо, — подбодрил ее даос.
— Мой покойный муж некогда был даосом одной с вами школы, хотя, конечно, и не таким ученым, как вы, — начала старуха. — Так что и сын имеет некоторое отношение к даосскому учению. В прошлом году один знающий гадатель предсказал, что ему суждено уйти из мира и стать учеником даосского наставника. Я тогда не в силах была с ним расстаться, да и наставника не было, а вот сейчас, увидев вашу доброту, с радостью бы отдала его вам в услужение. Вот только не знаю, согласитесь ли вы принять его?