А ещё мы стремимся убежать от одиночества, — размышлял далее Джо, — и посредством Игры вроде бы получаем столь нами желаемое общение. Но, глядя друг на друга, что же мы видим? Лишь зеркальные отражения самих себя; видим лишь собственные безжизненные, пустые до тошноты, измождённые лица да ощущаем на себе сочувственные, ни к кому конкретно не обращённые взгляды.

А ещё, похоже, где-то совсем рядом бродит смерть, — не унимались мрачные думы Джо. — И чем больше думаешь о смерти, тем ближе она подбирается. Никто конкретно мне, разумеется, не угрожает, поскольку нет у меня ни врагов, ни противников, а есть лишь пустота вокруг, но я присутствие её, треклятой, нутром чувствую… Да и сам я непрерывно ветшаю, что позабытое на гвозде в сыром чулане тряпьё, — ветшаю месяц за месяцем, за месяцем месяц. Вот уже обветшал даже до того, что и для Игры не гожусь, хоть и знаю, что нужен остальным участникам и что вовсе не будет лишним для них мой посильный в Игру вклад».

Голова Джо сама собой склонилась, и взгляд его приковали к себе им же самим ранее написанные на листке чепуховины. Джо словно оцепенел, но организм его, хоть и неохотно, хоть и не сразу, всё ж, неведомо откуда постепенно набравшись сил, вдруг точно воспрял ото сна и настоятельно призвал хозяина к действию, и тот поспешно принялся за составление новой чепуховины.

Набрав номер, он вышел через спутник на связь с Японией. Вызвал Токио и передал цифровой шифр местному компьютеру-переводчику. Сноровисто обойдя множество его многоуровневых систем защиты и бесцеремонно оттеснив затем в очереди многочисленных корпоративных, привилегированных и уж конечно же персональных пользователей, Джо напрямую подключился к огромному, гудящему, лязгающему массой несуразных составных частей, почти разумному сооружению-механизму.

— Перейти исключительно на оральное взаимодействие со мной, — распорядился он.

Огромный Джи-Икс-9 послушно переключился со смешанного типа приёма-передачи информации лишь на звуковую.

— «Ор-фей спус-ка-ет-ся в ад», — по слогам выговорил Джо, предварительно включив запись на своём терминале-телефоне.

Компьютер, разумеется, даже и не пытаясь вникнуть во весь спектр значений предложенной ему фразы, практически мгновенно выдал её самый очевидный эквивалент на японском.

— Спасибо. Отключаюсь.

Джо повесил трубку. Затем без особого труда связался с гораздо менее загруженным в любое время суток компьютером-переводчиком в Вашингтоне. Воспроизвёл тому только что произведённую запись и немедленно услышал из трубки теперь уже перевод с японского на английский:

— Гам волшебниц погружается в пекло.

— Что там у тебя погружается? — со смешком спросил Джо. — Повтори, пожалуйста.

— Гам волшебниц погружается в пекло, — с подобающим ему по роду службы терпением монотонно повторил компьютер.

— А твой перевод точный? — поинтересовался Джо.

— Гам волшебниц погружа…

— Уже усвоил, — перебил его Джо. — Разъединяюсь.

Он повесил трубку и широко улыбнулся. Немудрёная забава наконец-то напрочь разогнала его мрачные думы.

Поколебавшись с минуту, он набрал номер старика Смита в Нью-Йорке.

— Управление закупок и снабжения, седьмой отдел на проводе, — раздался из динамика скрипучий голос Смита, а на сером экранчике возникло его худющее лицо — ни дать, ни взять морда неделями терзаемой несварением желудка гончей. — А, это вы, Фернрайт? Никак, нарыли для меня что-то?

— Ну да, нарыл, — охотно согласился Джо. — Моя чепуховина совсем простенькая. Гам волшебниц погру…

— Погодите-погодите, послушайте вначале мою, — немедля перебил его Смит. — Моя, в отличие от вашей, — то, что надо! Вам её вовек не разгадать! Вот, послушайте, послушайте. — И он тут же зачастил, захлёбываясь слюной: — Это книга. «Мигалки исполина» называется. Фамилия автора — Брысь-ниже-всякой-критики [Речь идёт о романе «Сирены Титана» Курта Воннегута. (Прим. пер.)].

— С меня довольно! — вдруг вырвалось у Джо.

— Чего довольно? — Смит, подняв голову, недоумённо заморгал. — Вы же ещё даже не приступили к решению. А я даю вам время. Как и предписано правилами, пять минут. Понимаете? У вас ещё целых пять минут для размышлений.

— Я выхожу из Игры, — пояснил Джо.

— Выходите? Из Игры? Но вы же один из лучших! Вашему же нынешнему рейтингу в Игре завидуют почти все и всяк!

— Ну и пусть завидуют, а мне так надоело корчить из себя чёрт знает кого! — в сердцах вскричал Джо. — Мне так окончательно обрыдло, понимаете ли, постоянно прикидываться непревзойдённым интеллектуалом. Я, если хотите знать, для себя уже всё решил! Вот только закончу разговор с вами и сразу же переведу свой телефон лишь на исходящие звонки. И тогда поминай меня как звали! Прощай, Игра, прощай, профессия! — Прежде чем продолжить, он сделал глубокий, как перед прыжком в тёмную незнакомую воду, вдох. — Признаюсь, я скопил уже шестьдесят пять четвертаков. Настоящих, ещё довоенных четвертаков. Отказывал себе почти во всём целых два года.

— Вы скопили монеты? — поразился Смит. — Настоящие металлические монеты?

— Да, и у меня их дома под радиатором центрального отопления целый асбестовый мешочек, — проникновенно сообщил Джо. — По сегодняшнему курсу это… — Джо, сверившись с газетой, поспешно произвёл в блокноте вычисления, — без малого десять миллионов долларов в нынешних товарных талонах. — Джо, торжествуя, оглядел Смита. — А на улице, где я живу, на ближайшем перекрёстке, есть та самая будка.

Про себя Джо подумал: «Сегодня же попытаю счастья. И пусть говорят, что мистер Рекрутер всегда даёт ничтожно мало (или, иными словами, запрашивает за свои услуги непомерно много), но шестьдесят пять четвертаков — это всё-таки шестьдесят пять четвертаков! Монет у меня уж точно предостаточно».

После гнетущей паузы медленно заговорил Смит:

— Желаю вам удачи. Может, за всю свою сумму вы заполучите с десяток, а то и с целую дюжину слов, и слова эти в итоге, весьма вероятно, сложатся в две-три никчёмные фразы. Типа: «Поезжайте, мол, в Бостон. Спросите там…» Затем мистер Рекрутер резко прикроет свою лавочку, а ваши четвертаки из приёмного контейнера со звоном покатятся по жёлобу вниз, а далее, как уверяют знающие люди, монеты эти, влекомые искусственно нагнетаемыми воздушными потоками, отправятся по лабиринту подземных труб прямиком к центральному мистеру Рекрутеру в Осло. — Смит провёл указательным пальцем по крыльям своего носа, как это обычно делает уставший от зубрёжки школьник, незаметно, в его понимании, избавляясь от сопли. — Завидую вам, мистер Фернрайт. Может, полученных вами двух-трёх фраз окажется вполне достаточно. Признаюсь, однажды я и сам обращался к помощи такого же автомата. Кинул в него почти полсотни четвертаков. И всё, что он мне выдал, было: «Поезжайте в Бостон. Спросите…» И знаете, бездушный механизм, несомненно, получил истинное удовольствие — и оттого, что заглотил мои монеты, и особенно оттого, что намеренно оборвал ключевую фразу на полуслове. Но вы всё же попробуйте, попробуйте. Вдруг что путное и выйдет.

— Конечно попробую. — Голос Джо, хоть и далось ему это с немалым трудом, всё же прозвучал вполне твёрдо.

— Когда он переварит все ваши четвертаки… — продолжал Смит.

— Я вас уже понял, — попытался прервать его Джо.

— И никакие молитвы… — гнул своё Смит.

— Да понял я, понял, — заверил его Джо.

Минуты две они, глядя друг на друга, молчали, а затем Смит всё же закончил начатое:

— В общем, ничто на свете не заставит эту богом проклятую машину выплюнуть хотя бы ещё одно-единственное слово.

— Ясно.

Джо старался виду не показать, но слова Смита, разумеется, охладили его пыл. Мало того, душу его вдруг охватил ещё и леденящий страх.

«Теперь мне очевидно, в каком именно месте на всём белом свете открывается бездна адская, — подумалось вдруг ему. — А открывается она в точности там, где опущенные в мистера Рекрутера монетки проваливаются в никуда».

— Слушайте, а может, вы всё же напоследок разгадаете одну-единственную мою чепуховину? — скороговоркой предложил Смит. — Её выдал мне компьютерный переводчик в Намангане. Вот она, вот. — Он лихорадочно схватил длинными дрожащими пальцами сложенный лист бумаги. — «Воля, дикторша на племя». Картина тысяча восемьсот тридцатого года, франц…

Задачка была воистину элементарной, и Джо, не дожидаясь окончания, проговорил безжизненным тоном:

— «Свобода, ведущая народ».

— Да, Фернрайт, вы правы! Теперь можете визжать и топать от восторга ногами. А как насчёт ещё одной? Погодите, погодите, только не вешайте трубку! У меня есть для вас действительно отменная чепуховина!

— Задайте её Хиршмайеру из Берлина, — посоветовал Джо и отключился.

Он опустился в своё ободранное древнее кресло и тотчас углядел, что на почтовом ящике горит красная сигнальная лампочка.

«Странно, — подумал Джо. — Сегодня до четверти второго никакой рассылки нет. Специальная доставка, что ли?»

Он нажал кнопку.

На стол выпал пакет. Действительно, спецдоставка.

Джо вскрыл конверт. Внутри была полоска бумаги.

Она гласила:

...

МАСТЕР, ТЫ МНЕ НУЖЕН. Я ЗАПЛАЧУ.

Ни подписи, ни обратного адреса.

«Боже мой, что-то наконец-то реальное и весомое. Почти наверняка — настоящее дело».