— Да, я слышал этот термин. Жаргон социологов, верно? И еще этот Отрицатель Пророка, этот Анти-Баб. Говорят, он жив до сих пор, где-то в Аргентине. Нашел эликсир вечной молодости или что-то в этом роде. Он заключил пакт с дьяволом еще в 39-м, ну ты помнишь. Или это было до тебя еще? Но ты все равно должен об этом знать — это история.

— Я знаю, — сказал Хэмилтон глухо.

— И все же были еще такие люди, что не видели огненной надписи на стене. Иногда мне кажется, что Верных стоит приструнить. Несколько водородных бомб туда и сюда да мощный поток атеизма, который просто не удастся остановить…

— Другие профессии, — напомнил Хэмилтон. — Как у них дела? Физика. Что насчет физиков?

— Физика как наука закончилась, — проинформировал его Тиллингфорд. — О материальном мире известно практически все — да и было известно столетия назад. Физика стала теоретической частью инженерной науки.

— А инженеры?

В ответ Тиллингфорд подтолкнул к нему свежий, ноябрьский номер «Журнала прикладных наук».

— Основная статья даст тебе отличное представление, я думаю. Этот Хиршбейн очень талантлив.

Статья называлась «Теоретические аспекты проблемы сооружения резервуаров». Ниже шел подзаголовок: «О необходимости поддержания постоянного источника чистой и неразбавленной благодати для всех крупных населенных пунктов».

— Благодати? — выдавил из себя Хэмилтон.

— Инженеры, — объяснил ему Тиллингфорд, — заняты в основном прокладкой линий снабжения благодатью для каждого бабиистского сообщества в мире. В каком-то смысле это перекликается с нашей задачей — держать открытыми линии коммуникации.

— И это все, чем они заняты?

— Ну, — признал Тиллингфорд, — существует еще постоянная необходимость строить мечети, храмы, алтари. Господь — суровый заказчик, ты же понимаешь; Его требования всегда крайне точны. Честно сказать — не для передачи, — я этим парням не завидую. Одна ошибка — и, — он щелкнул пальцами, — пуфф!

— Пуфф?

— Молния.

— О, — сказал Хэмилтон. — Действительно.

— Так что в инженеры идет довольно мало толковых ребят. Уровень смертности высоковат. — Тиллингфорд вгляделся в него с отеческой заботой. — Мальчик мой, теперь-то ты видишь, что ты действительно работаешь в отличной профессии?

— Я никогда в этом не сомневался, — хрипло сказал Хэмилтон. — Было просто интересно узнать, как дела у других.

— Я вполне доволен твоим моральным статусом, — сказал ему Тиллингфорд. — Я знаю, что ты из доброй, чистой, богобоязненной семьи. Твой отец был воплощенной честностью и скромностью. Я, кстати, до сих получаю от него весточки изредка.

— Весточки? — дрожащим голосом переспросил Хэмилтон.

— У него все совсем неплохо. Он, само собой, скучает по тебе. — Тиллингфорд указал на интерком у себя на столе. — Если только захочешь.

— Нет, — сказал Хэмилтон, непроизвольно отшатнувшись. — Мне все еще очень не по себе после того несчастного случая. Сейчас мне это не по силам.

— Как пожелаешь. — Тиллингфорд по-дружески хлопнул по плечу молодого человека. — Хочешь взглянуть на наши лаборатории? Позволь похвастаться: у нас есть на редкость хорошее оборудование. — Понизив голос до шепота, он признался: — Немало помолиться пришлось, впрочем. Те ребята с твоей прошлой работы, «КалМэйн», они тоже много шума подняли.

— Но оборудование досталось вам.

— О да. Ну, в конце концов, это же мы прокладываем линии связи. — Ухмыльнувшись и хитро подмигнув, Тиллингфорд повел его за собой к выходу. — Сейчас я сдам тебя нашему директору по кадрам… он оформит официальный прием на работу.

Директор по кадрам оказался веселым жизнелюбивым человеком; он радостно улыбнулся Хэмилтону, когда тот добрел до его кабинета для оформления бумаг.

— Мы с радостью примем ваше заявление о приеме на работу, мистер Хэмилтон. EDA очень нужны люди с вашим опытом. А уж если доктор знает вас лично…

— Проведи его без задержек, — дал поручение Тиллингфорд. — Отбрось всю бюрократию и переходи прямо к профессиональному тестированию.

— Хорошо, — согласился директор, вынимая собственную копию «Речений Второго Баба». Он положил книгу на стол, закрыл глаза, повел пальцем по страницам и открыл наугад. Тиллингфорд пристально всматривался через его плечо; о чем-то шепотом совещаясь, они вместе изучили найденный отрывок.

— Отлично, — сказал наконец Тиллингфорд удовлетворенно. — Добро получено.

— Безусловно, так и есть, — согласился директор по кадрам. Хэмилтону же он сказал: — Вам может быть интересно: это одно из самых чистых согласий, что я видел в этом году. — Быстро и деловито он прочитал: — Видение 1931: глава 6, стих 14, строка 1. «Да, Истинная Вера плавит храбрость в неверующем; ибо ему ведома мера гнева Господня; он знает, какою мерой наполняется глиняный сосуд». — Он с треском захлопнул том и вновь положил его на свой стол. Оба мужчины дружески улыбались Хэмилтону, излучая доброжелательность и профессиональное удовлетворение.

Полностью ошарашенный, не знающий, что и думать, Хэмилтон уцепился за ту тонкую, но крепкую нить, что и привела его сюда.

— Могу ли я спросить о зарплате? Или это тоже чересчур… — Он попытался обернуть вопрос в шутку. — Или это тоже слишком грубый и материальный вопрос?

На лицах его собеседников появилось непонимание.

— О зарплате?

— Да, о зарплате, — ответил Хэмилтон, чувствуя, что вот-вот сорвется в истерику. — Может, помните: это такая вещь, которую бухгалтерия выдает каждые две недели. Чтобы наемный персонал слишком не возмущался.

— Как и заведено, — сказал со спокойным достоинством Тиллингфорд, — сотрудники IBM будут пополнять твой кредит каждые десять дней. — Обратившись к директору по персоналу, он спросил: — Сколько там точно? Никогда не помнил этих подробностей.

— Я сейчас спрошу у бухгалтера. — Кадровик вышел из кабинета и почти сразу же вернулся с информацией. — Вам будет присвоен рейтинг 4-А. Через полгода вы получите 5-А. Как вам? Совсем неплохо для молодого человека тридцати двух лет.

— Что это такое 4-А?

После небольшой паузы директор по персоналу бросил потрясенный взгляд на Тиллингфорда, нервно облизал губы и ответил:

— IBM ведет Книгу Дебетов и Кредитов. Космические Записи. — Он взмахнул руками. — Ну знаете, Великий Неизменяемый Свиток Грехов и Добродетелей. EDA работает на Господа, следовательно, вы слуга Господа. Вашей оплатой будут четыре кредита раз в десять дней, четыре линейные единицы на пути к вашему спасению. IBM позаботится о всех деталях — в конце концов, ради этого они и существуют.

Это было логично. Глубоко вдохнув, Хэмилтон сказал:

— Прекрасно. Я забыл — прошу извинить мое состояние. Но, — отчаянно обратился он к Тиллингфорду, — на что мы с Маршей будем жить? Нам же придется оплачивать наши счета, да и просто питаться!

— Так как ты являешься слугой Господа, — твердо ответил Тиллингфорд, — все твои потребности будут удовлетворены. У тебя есть экземпляр «Речений»?

— Д-да, — сказал Хэмилтон.

— Ну так просто позаботься о том, чтоб твоя вера не иссякла. Я бы предположил, что человек твоего морального калибра, занимающийся такой работой, может молиться о получении и, соответственно, получать — как минимум… — он быстро прикинул, — четыре сотни в неделю. Как ты считаешь, Эрни?

Директор по персоналу согласно кивнул:

— Не меньше.

— Вот еще что, последнее, — заторопился Хэмилтон, увидевший, что доктор Тиллингфорд собрался уходить, решив вопрос ко всеобщему удовлетворению. — Я спрашивал у вас сегодня насчет психиатра…

— Мальчик мой, — остановился Тиллингфорд. — Насчет этого могу сказать тебе одно и только одно. Жизнь твоя — и ты вправе прожить ее как захочешь. Не хочу указывать тебе, что делать и что думать. Твое духовное существование полностью лежит между тобой и Единственным Истинным Богом. Но если ты планируешь обратиться к шарлатанам, и…

— Шарлатанам? — вырвалось у Хэмилтона.

— Это полусумасшедшие. Они годятся для профанов. Необразованные личности, как я понимаю, слетаются к ним в огромных количествах. Я видел статистику на этот счет; грустно даже и подумать, насколько ослеплена публика. Но тебе я советую вот что. — Он достал из кармана халата блокнот и карандаш, быстро нацарапал записку. — Это единственная верная дорога. Я думаю, что, если ты до сих пор на нее не встал, никакой разницы, к сожалению, уже не будет. Но нам велено продолжать пытаться. В конце концов, вечность — это очень долго.

Записка гласила: «Пророк Хорэс Клэмп. Гробница Второго Баба. Шайенн, штат Вайоминг».

— Именно так, — сказал Тиллингфорд. — Сразу на самый верх. Ты удивлен? Мальчик мой, это знак того, что я очень обеспокоен.

— Большое спасибо. — Хэмилтон автоматически спрятал записку в карман. — Конечно, как скажете.

— Я именно так и говорю, — повторил Тиллингфорд тоном абсолютной власти и уверенности. — Второй Бабиизм есть единственная Истинная Вера, мальчик мой; это единственная гарантия достижения Рая. Господь говорит через Хорэса Клэмпа и более ни через кого. Поезжай туда прямо завтра; на работу можешь выйти позже, это неважно. Если кто и может спасти твою бессмертную душу от огней Вечного Проклятия, так это Пророк Хорэс Клэмп.