— Я хочу стать твоей женой, — вдруг призналась она. — Мечтаю быть здесь хозяйкой, как и ты, полной хозяйкой. И родить тебе сына, как я предсказала в том сне.

Он усмехнулся и мягко ответил:

— Брак — это нечто совсем другое, любимая. Мы с тобой созданы друг для друга и должны быть вместе. Но женитьба — это серьезная сделка: земля, собственность, приданое. Не для таких, как мы, ведь мы любим друг друга. Мне нужно, чтобы ты свободно любила меня, по доброй воле была моею. Не брак, любимая, а долгие дни и ночи любви, ну и сын, конечно. Мой сын. А теперь отправляйся спать, и пусть тебе приснится наше будущее.

Он еще раз поцеловал ее и удалился. Она немного подождала, прислушиваясь к его шагам на лестнице, потом вернулась в спальню и осторожно закрыла за собой дверь.

В комнате она быстро осмотрелась. Дамы крепко спали и даже не пошевелились. Элис бесшумно пробралась к своему лежащему на полу матрасу, сунула в него руку и нащупала в соломе небольшой кошель с тремя восковыми фигурками. Она достала его, накинула на плечи плащ и босиком прокралась из комнаты.

Каменные ступени под ногами были холодны как лед. Словно привидение, она вышла из замка и направилась к воротам, за которыми был подъемный мост, перекинутый через ров. Охрана спала, опасаться было нечего. Преодолев на цыпочках мост, Элис оказалась у рва. Ноги ее совсем окоченели.

Сунув руку в кошелек, она вынула первую попавшуюся фигурку. Это была кукла леди Кэтрин, карикатурно безобразная своей чудовищной сексуальностью и выпирающим животом. Дрожа от страха, девушка сжала куклу в руке и швырнула в ров.

Она думала, что фигурка сразу утонет, погрузится в зеленую воду и исчезнет с глаз долой. Ров никогда не осушали, никто не ловил в нем рыбу. Каждый день в него бросали всякие отходы и мусор. Элис полагала, что восковая фигурка отправится на дно, а за ней другая и третья и никто не найдет их. А если и найдет, то воск уже будет такой грязный и бесформенный, что никто ничего не заподозрит, просто огарок свечи, выкинутый нерадивым, небережливым слугой.

Однако восковая куколка на секунду погрузилась в ледяную воду, после чего, к изумлению Элис, всплыла снова. И уставилась на нее маленькими глазками, насмешливо и угрожающе улыбаясь, как сама леди Кэтрин.

— Нет! — громко воскликнула Элис. — Давай тони, чего же ты не тонешь?

Ледяной ветер погнал по воде мелкую рябь. Восковая фигурка заплясала на волнах. Личико кукольной леди Кэтрин все улыбалось, словно ей было приятно, что Элис боится.

— Тони же, проклятая! — Девушка упала на колени и потянулась к танцующей на воде фигурке. — Тони же ты, тони!

Порывистый ветерок гнал куклу к берегу.

— Ну тони же, прошу тебя, — задыхаясь, бормотала Элис. — Давай иди на дно.

И вдруг она спохватилась и зашептала, словно пытаясь объяснить свои намерения окружающей темноте:

— О господи. Я вовсе не этого хотела. Я пыталась избавиться от куклы, вот и все. Я совсем не хотела, чтобы госпожа утонула. Я просто хотела избавиться от куклы.

Ее охватила безумная тревога. А ветерок уже уносил фигурку прочь. Вдруг кто-то забарабанил во внешние ворота: это слуги вернулись в замок, чтобы пораньше начать работу, и требовали впустить их.

Одной рукой Элис задрала подол ночной рубашки и ступила в прозрачную ледяную воду. От холода у нее захватило дух. Она протянула руку к куколке. Но ту уже отнесло, и девушка никак не могла ее достать.

— Надо обязательно вытащить ее, — сказала она себе и, стиснув зубы, шагнула вперед.

Вода уже доходила до колен. Ноги свело, холод пронизывал до костей. Что-то отвратительно скользкое коснулось икр.

— Я должна достать ее, — подбадривала себя Элис.

Но фигурка отплывала все дальше. Ее маленькая восковая головка отвернулась от девушки, словно нарочно дразня ее.

— Ну иди же сюда, — уговаривала Элис.

Она крепче сжала зубы, которые стучали от холода; вода уже доставала до самых бедер.

А маленькая куколка все плясала на волнах, теперь ее лицо снова повернулось к Элис. Кэтрин улыбалась ей.

Девушка сделала еще шаг, и губы этой твари разъехались чуть не до ушей — еще немного, и она злобно расхохочется звонким тоненьким смехом. Маленькие ручки торчали из воды; она словно махала Элис. Оставалось уже меньше дюйма до ее восковых ручонок. Элис продвинулась еще немного и вдруг наступила на что-то скользкое. Она слышала, как куколка захихикала, умолкла и снова захихикала. Неожиданно дно под ногами оборвалось и куда-то ушло. Проклятая кукла заманила ее на глубокое место. Элис с криком пошла вниз, вязкая ледяная вода накрыла ее с головой, хлынула в рот, и крик оборвался. Одной рукой она все-таки успела схватить куклу, другой вцепилась в свой кошелек.

Плавать она не умела. Беспомощно барахтаясь, она скрылась под водой, а потом, испугавшись, выскочила наверх. Ее голова показалась на поверхности, она судорожно вдохнула воздух, но захлебнулась и снова пошла под воду.

Теперь против нее был ледяной холод. Зеленоватые воды рва тащили ее вниз, ноги онемели, она била ими по воде, но не чувствовала их. Живот свело судорогой. Однако и на этот раз Элис вынырнула, откашливаясь и отплевываясь. Она открыла рот, собираясь позвать на помощь, но в лицо плеснула волна.

— Нет! — крикнула она из последних сил.

Ей не хватало воздуха, в легкие набиралась вода. Ее тащило вниз, ко дну. Она захлебнулась, легкие уже наполнились водой. Но вдруг чьи-то сильные руки схватили ее за плечи, а потом под мышки.

— Держись, девка! — донесся откуда-то издалека мужской голос.

Полуживую Элис вытащили из воды на берег и принесли на мост; она задыхалась от кашля, ее немилосердно рвало.

— Ну-ну, девонька, ну же, — повторял ее спаситель.

Он закутал ее в свой плащ и стал энергично растирать, помогая одновременно высохнуть и согреться.

— Эй! — крикнул он, обернувшись в сторону караульного помещения. — Пустите нас к себе!

Затем поднял Элис на руки и внес в караульную комнату, дверь в которую открыл какой-то неряшливый парень с грязным лицом.

— Она хотела утопиться, — коротко сообщил ее спаситель. — Ну-ка, принеси горячей медовухи, да побыстрей. И простыню, надо укутать ее. И еще один плащ.

Парень сразу побежал исполнять поручение. Элис, укрытая мужским плащом, все никак не могла откашляться. Она пошарила под рубахой, нащупала кошелек и сунула в него опасную восковую куклу.

Мужчина все держал ее, из ее рта снова хлынула вода, которой она наглоталась. Сдерживаться не было никаких сил, и она помочилась, облив мокрую рубашку; моча была такой же холодной, как и все остальное. Спаситель крепко постучал ее по спине; захлебываясь, Элис сделала вдох и снова извергла из себя целую лужу воды.

— Опусти голову, — велел он.

Вода потекла уже и из носа, и к холодному лицу, словно водоросли, прилипли мокрые пряди волос. Мужчина безжалостно держал ее головой вниз, пока она не перестала давиться и откашливаться, потом поставил ее прямо, усадил в кресло и начал растирать руки.

Тут вернулся парень с дымящимся кувшином и развевающейся простыней.

— Молодец, — похвалил спаситель. — Подожди за дверью.

Он разорвал ночную рубашку Элис снизу до самого ворота и принялся энергично растирать ей тело теплой простыней. Ее кожа покрылась пупырышками, как у гуся, ступни и пальцы ног посинели от холода. От самого бедра до лодыжек было множеством крохотных порезов и царапин, из которых сочилась кровь. Спаситель плотно завернул ее в свой теплый плащ, снова опустил в кресло и поднес к губам кружку с горячей медовухой. Элис чуть отхлебнула и отпрянула. Напиток обжигал губы. Но мужчина держал крепко и все-таки заставил выпить. Горячая медовуха побежала по горлу, как жидкое пламя.

— Послушай, я раньше тебя где-нибудь видел? — поинтересовался он.

Девушка прищурилась. Зубы ее стучали так громко, и дрожала она так сильно, что едва могла разглядеть его лицо.

— Отец Стефан, — узнала она священника. — Это я, Элис. Одна из дам леди Кэтрин. Секретарь лорда Хью.

— Еще медовухи, — приказал он и протянул ей кружку.

Элис насквозь продрогла, ее сильно трясло. Она взяла кружку обеими руками.

— Пей же, — настаивал он. — Это тебя согреет. По лицу видно, что тебе лучше.

— Спасибо вам, что спасли меня, — поблагодарила Элис.

Он нахмурился и осторожно спросил:

— Зачем ты это сделала? Это страшная смерть, отвратительная. Тебя уж точно ждал бы ад.

Она хотела пояснить, что все было не так, но вовремя спохватилась и ответила:

— Я очень боюсь. После того Божьего суда… Леди Кэтрин меня подозревает… Опасаюсь еще одного испытания… а потом будет еще. Она способна обвинить меня в чем угодно. Ночью я не могла уснуть, потом задремала, а когда проснулась, мне стало страшно. И я не знала, что делать.

Зубы ее стучали, словно опровергая эту явную ложь. Элис сомкнула их на краю кружки и отхлебнула еще медовухи.

Отец Стефан, казалось, очень расстроился.

— Дитя мое, я и понятия не имел, — промолвил он. — Это моя вина, я виноват в этом! Я не подозревал, что личная месть этой дамы зайдет так далеко. Я никогда бы не позволил проводить это испытание ради удовлетворения ее злобы. Это большой грех — использовать процедуру Божьего суда только из-за личной обиды. Я должен был догадаться. Довести тебя до такого отчаяния!

Он замолчал и быстро заходил по комнате. Элис запустила пальцы в мокрые волосы и выжала их. Она исподтишка наблюдала за священником, пытаясь догадаться, о чем он размышляет и насколько для нее опасен.

— Тебе надо исповедоваться, — решил он. — Исповедоваться и помолиться об отпущении твоего греха. Покушение на собственную жизнь — тяжкий грех. Смертный грех, Бог запрещает это делать. Ты должна бороться с отчаянием и страхом. Прости и ты меня. Я был слишком строг с тобой. Слишком горячо стремился уличить тебя. Это тоже грех, мой грех. — Он на минуту задумался и продолжил: — Это грех тщеславия. Я гордился своими достижениями в деле разоблачения ведьм, охоте за еретиками. Много людей предстало предо мной, лишь некоторые избежали правосудия. Мне надо быть бдительным и искоренять в себе гордыню.

— Я ни в чем не виновата! — горячо воскликнула Элис. — Я боялась, что леди Кэтрин заставит меня пройти еще одну проверку. Что вы будете на ее стороне, не поверите мне и станете пытать. И что какая-нибудь маленькая оплошность приведет меня к гибели.

— Я ошибался. — Священник вздохнул, пораженный ее признанием. — Я рад быть бичом грешников, но не таких невинных овечек, как ты. Прости меня. Ты никогда больше не предстанешь перед Божьим судом. Даю слово. Я буду тебе защитой от людской злобы. Ты доказала свою невинность, один раз во время испытания хлебом, а в другой раз в водах рва. Ведь если бы ты была ведьмой, разве ты утонула бы? А ты уже шла ко дну, когда я спас тебя.

Элис кивнула и плотней закуталась в плащ. Отец Стефан увидел это и налил еще кружку горячей медовухи.

— Пей, — велел он. — Потом отправляйся к себе и переоденься во все сухое. И ничего не бойся, никакого нового испытания тебе не грозит. Я не стану подвергать тебя Божьему суду, и, пока я рядом, никто другой не станет это делать. Теперь ты под моим покровительством. Ты тонула как истинная христианка, так что никакая ты не ведьма.

Девушка снова кивнула, кажется, она успокоилась и была удовлетворена.

— А леди Кэтрин, она уже проснулась? — осведомился отец Стефан. — Наверное, станет изводить вопросами, куда ты делась?

— Возможно, — согласилась Элис, быстро взглянув на узкое окно караульной комнаты, за которым стояло серенькое зимнее утро. — Леди Кэтрин никому не доверяет. У меня больше свободы, чем у остальных, ведь я служу его светлости. Но она за всеми следит, она всех нас боится.

— Ей есть чего бояться, бедняжке, — заметил отец Стефан. — Хьюго не всегда хорошо с ней обращается, лорд Хью устал от ее жалоб. Он просил меня обсудить с епископом, какими способами можно аннулировать их брак.

Эта новость заставила Элис навострить ушки.

— Как считаете, епископ решит эту проблему?

Священник огляделся по сторонам: не подслушивает ли кто, и ответил:

— Конечно нет. Верховный глава нашей церкви — король. Все матримониальные дела рассматриваются церковным судом, а потом идут к нему. Но молодой лорд и Кэтрин находятся в близком родстве, они двоюродные брат и сестра, их дедушки и бабушки тоже были близкие родственники. Осмелюсь предположить, что правомерность этого брака будет оспорена, его могут объявить недействительным.

Девушка тихонько вздохнула.

— А с вашей рекомендацией, внял бы епископ вашему совету?

— У меня, конечно, есть некоторое влияние на его преосвященство. — Отец Стефан самодовольно улыбнулся. — Но я пока сам не знаю, что посоветовать. Мне следует молиться и много думать, Элис. Мы с Хьюго друзья, но в этом деле я прежде всего служитель Бога и должен слушать только Его голос.

— На вас большая ответственность, отец Стефан, — сочувственно промолвила Элис; она подняла на него личико, темные глаза ее светились простодушием. — Было бы так чудесно, если бы вы развели молодого лорда! Без леди Кэтрин в замке сразу стало бы светлее. И она избавилась бы от страданий, которые сейчас переносит.

— Брак — это таинство, — напомнил отец Стефан. — Он длится до тех пор, пока сам Господь не положит ему конец — если, конечно, с самого начала имеет законную силу. Ни в коем случае нельзя потакать капризам мужчины или женщины.

— Но вам неизвестно, какому ужасу подвергается миледи, — возразила Элис. — Она позволяет делать с собой чудовищные вещи. Она так глубоко погрязла в грехе, что сама радуется как животное, даже гордится этим.

Судя по всему, священник был потрясен.

— Это надо прекратить любыми средствами! Это же смертный грех! — Он посмотрел на Элис и переменил тему. — Эй-эй, да ты вся дрожишь. Немедленно иди к себе и переоденься в сухое.

Она встала и направилась к двери.

— Элис, — нерешительно позвал он.

Девушка обернулась.

— Поклянись, что ты больше и помышлять не станешь о самоубийстве, — попросил священник. — Это ужасный грех, самый отвратительный из всех. Он приведет тебя к осуждению на вечные адские муки. Вечные, Элис. Подумай об этом.

Она склонила голову; ее посиневшие от холода пальцы сжимали промокший кошелек с магическими куклами.

— Я уже думаю об этом, отец мой, — невнятно пробормотала она.

Затем повернулась и вышла из комнаты.

ГЛАВА 12

В теплой комнате дамы еще крепко спали. Элис сбросила плащ, голышом забралась в кровать и отбросила с лица липкие волосы. Мокрый кошелек с восковыми фигурками она сунула под подушку. Она скоро уснула; ей приснилось, что она хозяйка замка, у нее собственные фрейлины, которые обращаются к ней «леди Элис», а по ночам рядом лежит Хьюго, согревая ее горячим телом. Она перевернулась на другой бок и прошептала его имя. Когда Элиза грубо потрясла ее за плечо, Элис пробудилась и улыбнулась — радость, которую она испытала во сне, еще не прошла. «Он любит меня, — пронеслось в голове у Элис. — Он любит меня и обещал, что мы будем вместе».

— Тебя требует миледи, — сурово сообщила Элиза. — Она не может до тебя докричаться, жалуется, что ты вечно опаздываешь. Лучше поторопись.

Чувство ленивого довольства как ветром сдуло. Элис выскочила из постели, быстро натянула темно-синее платье, убрала волосы под темно-синий головной убор и поспешила в спальню леди Кэтрин.

— Миледи? — обратилась она к госпоже, открыв дверь. Кэтрин сидела в кровати, ее ночная рубашка из тонкого полотна была спереди настолько изорвана, что осталось только выбросить ее, постельное белье было скомкано и измято.

— Элис. — Кэтрин обнажила в улыбке желтые зубы. — Мне нужны твои навыки.

— Да, миледи, конечно, — ровным голосом произнесла Элис. — Что я могу для вас сделать?

— Мне кажется, я беременна, — пояснила Кэтрин. — Ничего удивительного, я полагаю!

Лицо ее так и светилось, глаза сияли. Элис молча кивнула.

— Последние несколько недель милорд просто ненасытный какой-то, — добавила Кэтрин, облизнувшись, как гурман, перед которым стоит деликатес. — Никак не может оставить меня в покое. Вот и сделал ребенка.

— Очень приятно слышать, — едва шевеля губами, отозвалась Элис.

— Неужели? — В голосе леди Кэтрин звучала ирония. — Ты в самом деле рада? Ты удивляешь меня, Элис. Ты ведь надеялась на внимание со стороны лорда Хьюго. Но он замечал только меня и никого больше.

— Он проводил с вами много времени, миледи, — согласилась Элис; она уже начинала злиться, кровь бросилась в голову и стучала в висках. — Всем дамам прекрасно известно, что милорд часто посещал вас. И мы рады вашему счастью.

Громкий смех леди Кэтрин раскатился по комнате.

— Не сомневаюсь, — противно проскрипела она. — Впрочем, неужели и ты, Элис? Ты отказалась от надежд, что Хьюго когда-нибудь посмотрит в твою сторону?

— Отказалась, — легко солгала Элис. — Я здесь на службе у лорда Хью в качестве его секретаря, а также знахарки. Если он перестанет нуждаться в моих услугах, я вернусь домой. Для его сына, а также для вас, госпожа, я всего лишь служанка. И ничего больше.

— Да, — удовлетворенно ответила леди Кэтрин, выразительно глядя на Элис. — Для моего супруга ты всего лишь служанка. Он может использовать тебя как угодно или не обращать внимания. Ему без разницы.

Элис молча сделала реверанс.

— Если хочет, пусть переспит с тобой, — продолжала миледи. — Сейчас это не имеет значения. Я ревновала его, боялась, что ты отберешь его. Но теперь у меня будет от него ребенок, и лишить меня мужа не сможет никто. Пусть спит с тобой, если ему нравится, получит удовольствие и сразу забудет. Но я добилась его, Элис. Теперь он мой. Я мать его ребенка. А для его светлости и для Хьюго ты всего лишь забава. Тебе все ясно?

Продолжая упорно смотреть в пол, Элис кивнула. Она не могла говорить, ей так хотелось, чтобы все услышанное было неправдой, чтобы леди Кэтрин оказалась бесплодной и таковой осталась навсегда. Элис понимала: когда у Хьюго появится законный наследник, Кэтрин одержит над ней верх и все обещания, которые Хьюго тихим голосом давал ей прошлой ночью, ничего не будут стоить. В ушах звучал насмешливый голос Моры, советующий опасаться желаний, которые сбываются, колдовства, которое продолжает действовать уже против твоей воли, и кукол, которые неправильно понимают приказы и сами хорошо плетут свои маленькие заклинания.

— Ты мне понадобишься, — сообщила леди Кэтрин уже другим тоном. — Моя мать умерла, как тебе известно, и у меня нет подруг, с которыми можно обсудить беременность. В прошлом году скончалась моя старая кормилица, и теперь во всем замке нет никого, кто бы подсказал мне, как теперь заботиться о своем здоровье и здоровье малыша. Лорд Хью считает тебя искусной травницей, уверяет, что лучшей знахарки не знает. Я рассчитываю, что ты будешь следить за моим здоровьем и давать добрые советы. Я мечтаю о сыне. И ты позаботишься о том, чтобы все прошло гладко.

Элис шагнула ближе к высокой кровати.

— Миледи, вам необходим настоящий врач и повивальная бабка. У меня есть некоторый опыт в повивальном деле, но для вашего здоровья и для здоровья наследника вам нужен врач.

— Будет врач, всему свое время, — надменно заявила Кэтрин. — Но пока я хочу пользоваться твоими рекомендациями и твоим постоянным уходом. Полагаю, ты принимала роды? Умеешь это делать?