— Да! — воскликнул Лука. — Как странно, что люди это заметили так много сотен лет назад! Как чудесно, что они эти цвета запечатлели. — Он помолчал, глубоко задумавшись. — Так все ли радуги одинаковые? Такими они были сотни лет? И если осколок стекла создает радугу здесь, то что создает радугу в небе? Что заставляет небо внезапно сиять всеми цветами?

Ему не ответили: ответа не знал никто. Никто, кроме Луки, не стал бы задавать подобные вопросы: его изгнали из монастыря за вопросы, находившиеся на грани с ересью. Даже сейчас, когда Орден Тьмы дал ему задание рассматривать все вопросы этого мира и мира следующего, он вынужден был оставаться в тесных рамках Церкви.

— А почему это важно? — спросила Изольда, глядя на восторженные лица своих друзей. — Почему такое вам важно?

Лука передернул плечами, словно возвращаясь в реальный мир.

— Ну, просто любопытно, наверное, — сказал он. — Мы вот так же не знаем причины той огромной волны в Пикколо, не знаем, что создает гром, не знаем, откуда берутся радуги. Мы так много не знаем! И пока у нас нет ответов, люди считают, что эти странные причуды природы — результат колдовства, или чертей, или духов. Они запугивают себя и в результате обвиняют соседей, и тогда я должен выяснять истину. Но я не могу дать простое объяснение, потому что у меня простого объяснения нет. Но здесь… раз те, кто создавал эту мозаику, знали цвета радуги, то, может, они знали и то, что является ее причиной.

— Но почему тебе это интересно? — не успокоилась Изольда. — Разве важно, какого цвета вчера вечером был закат?

— Да, — неожиданно заявила Ишрак, — это важно. Потому что мир полон тайн, и мы сможем что-то понять, только если будем задавать вопросы, исследовать и открывать что-то новое.

— Понимать тут нечего, потому что все уже объяснено, — сказал брат Пьетро, говоря устами Церкви. — Бог установил радугу на небе как обещание человеку после Потопа. «Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею. И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга Моя в облаке». — Он сурово посмотрел на девушек. — Большего вам знать не надо. — Он перевел свой взгляд на Луку. — Ты — расследователь священного Ордена, — напомнил он юноше. — Твоя обязанность — задавать вопросы. Но следи, чтобы твои расспросы не выходили за рамки твоей миссии. Наш господин и Святой отец приказали тебе выяснить, не наступает ли конец света. Тебе не приказывали задавать вопросы обо всем. Некоторые вопросы — это ересь. Некоторые вещи исследовать нельзя.

Лука в молчании переваривал слова, сказанные старшим членом их компании.

— Я не могу перестать думать, — тихо сказал он наконец. — Возможно, это Бог дал мне любознательность.

— Никто и не хочет, чтобы ты перестал думать, — проговорил брат Пьетро, открывая низкую дверь мавзолея. — Но когда милорд тебя нанимал, он ясно сказал, что ты должен думать только в рамках Церкви. Некоторые вещи не известны, как, например, превращение человека в оборотня, или как причина ужасного наводнения, и правильно будет, чтобы ты их расследовал. Но Бог прямо сказал нам о значении радуги в Священном Писании, так что нам не нужны твои мысли по этому поводу.

Лука склонил голову, но невольно бросил взгляд на Ишрак.

— Ну, а я продолжу думать, надо это вашей Церкви или нет, — заявила она. — И арабские ученые продолжат думать, и люди в древности явно тоже думали, а арабские ученые продолжат переводить их книги.

— Но мы — послушные дети Церкви, — объявил брат Пьетро. — А вот что думаешь ты, девица юная и неверная, никому не интересно.

Он повернулся и вышел на улицу, и все послушно последовали за ним, однако Изольда задержалась в дверях.

— Тут так красиво, — сказала она. — Цвета такие яркие, словно на только что написанных фресках.

Лука вышел чуть позже остальных, и она заметила, что он прячет что-то в карман брюк, прикрыв руку плащом.

— Что у тебя там? — шепотом спросила Изольда.

Брат Пьетро уже направлялся обратно к гостинице.

— Тот осколок стекла, — признался он. — Хочу проверить, можно ли создать с его помощью радугу в любом месте.

Она очень серьезно посмотрела на него.

— Но разве создание радуги — не дело Бога? Как сейчас сказал брат Пьетро?

— Это наше дело, — поправила ее Ишрак, — потому что мы пришли в этот мир, чтобы его понять. И я, как и Лука, хочу проверить, можем ли мы создать радугу. И если ему не разрешат это сделать, то это попытаюсь сделать я. Потому что мой Бог, в отличие от вашего, не возражает, чтобы я задавала вопросы.

* * *

Фрейзе уже ждал их у гостиницы. Они забрались в седла и покинули Равенну, проехав небольшое расстояние вдоль заиленного канала к порту Классис. Их ждал паром, пришвартованный у каменного пирса, а рядом стояли другие торговые суда и знаменитые венецианские галеры.

— И ты решишься взойти на борт? — поддразнила Ишрак Фрейзе, который еще не поднимался на борт корабля с того раза, когда его унесло ужасной волной.

— Если мой конь Руфино может это сделать, то и я могу, — ответил ей Фрейзе. — Он конь редкостной отваги и ума.

Ишрак с сомнением посмотрела на крупного пегого коня, который выглядел скорее придурковато, чем умно.

— Да неужели?

— Не обманывайся внешностью, — посоветовал ей Фрейзе. — Ты смотришь на этого коня и видишь большое неуклюжее создание, а я знаю, что у него есть отвага и благородные чувства.

— Благородные чувства? — Ишрак широко улыбалась. — Правда?

— Так же, как глядя на меня ты видишь красивого приземленного и прямого простолюдина. Но у меня есть скрытые глубины и неожиданные умения.

— Правда есть?

— Есть, — подтвердил Фрейзе. — И одно из таких умений — это заводить коней на борт корабля. Можешь сидеть на причале и восхищаться мной.

— Спасибо, — сказала Ишрак и устроилась на одной из каменных скамеек, установленных у стен причала.

Фрейзе повел всех коней и ослика по деревянным сходням, перекинутым с корабля на берег. Кони нервничали, рвались и артачились, но Фрейзе их мягко успокаивал и уговаривал. Ишрак не стала поощрять его веселое тщеславие аплодисментами, однако подумала, что есть нечто трогательное в том, как этот широкоплечий юноша и рослые кони обмениваются взглядами, ласками и негромкими звуками, словно друг с другом разговаривают. Наконец все животные успокоились и проследовали за ним по сходням в стойла, устроенные для них на борту корабля.

Других пассажиров в тот день не оказалось, так что, как только коней благополучно завели на борт, остальные четверо путешественников позавтракали хлебом и легким элем и следом за Фрейзе прошли на корабль. Капитан отшвартовался и поставил парус.

Дорога в Венецию заняла целые сутки при обжигающе холодном попутном ветре. Девушки часть времени проспали в небольшой каюте, но рано утром вышли на палубу и прошли на нос, где стояли закутанные в плащи мужчины, дожидавшиеся рассвета. Внимание Ишрак привлек небольшой изящный кораблик, быстро скользивший по темной воде, — черный силуэт на фоне темных волн.

— Эй, паромщик! — крикнула она себе за спину, обращаясь к капитану, стоявшему за рулевым веслом на корме. — Видишь вон ту галеру? Она идет прямо на нас!

— Спускай парус! — закричал паромщик сыну, и тот поспешно бросился развязывать узлы и опускать грот.

— Эй, я помогу! — вызвался Фрейзе, пройдя назад, чтобы помочь спустить парус. — О чем он думает, направляясь к нам так быстро?

Обе девушки, брат Пьетро и Лука смотрели, как несущаяся к ним галера с гребцами на веслах под бой барабана подходит все ближе и ближе.

— Галера должна бы уступить дорогу судну, идущему под парусами, — с тревогой заметил брат Пьетро. — Что они делают? Кажется, будто они решили нас протаранить!

— Это нападение! — внезапно сообразил Лука. — Это явно не случайность! Кто они такие?

Брат Пьетро, щуря глаза в полутьме, воскликнул:

— Я не вижу их штандарта! У них нет фонаря. Чье это судно?

— Фрейзе! — крикнул Лука, поворачиваясь назад и схватив багор как единственное оружие, оказавшееся под рукой. — Берегись абордажников!

— Ставьте парус обратно! — завопил брат Пьетро.

— Нам от них не уйти, — предупредила его Ишрак.

Галера с хорошо обученными гребцами способна двигаться гораздо быстрее громоздкого судна. Ишрак огляделась, ища оружие, ища место укрытия. Однако на их маленьком суденышке были только стойла на палубе и небольшая кабинка в трюме.

Фрейзе подошел к ним с дубинкой в руках. Он вытащил из-за голенища нож и отдал его Ишрак, чтобы она могла защититься. Лицо у него было мрачное.

— Не оттоманский ли это лорд за нами вернулся? — спросил он у Луки.

— Это не оттоманский пират, — ответил Лука, глядя, как весла зарываются в воду. Галера стремительно приближалась. — Корабль слишком маленький.

— Значит, кому-то еще очень сильно понадобилось с нами поговорить, — расстроенно заметил Фрейзе. — И, похоже, нам этого удовольствия не избежать.

Их каравелла остановилась, покачиваясь на волнах, а галера изменила курс и подошла к их борту. Двое гребцов встали и забросили абордажные крюки, зацепив судно за борт. Изольда едва удержалась от соблазна сбросить их, пока гребцы таинственной галеры выбирали канаты и подтягивались ближе.