Джонатан отправился за выпивкой — теперь, когда он стал знаменитостью в баре, ему налили за счет заведения, — и Харриет восхитилась его самообладанием.

Несмотря на то что свидание изначально было безнадежным — еще до того, как новый знакомец срыгнул обед, — обнаружился неожиданный плюс: надежды утратили значимость. Уже стало неважно, как все пойдет. Харриет развеселилась — это было то особое веселье, которое возникает неожиданно, на пустом месте.

Джон был ей симпатичен. Такие люди ей попадались нечасто, и это само по себе было привлекательно.

Он без стеснения признался в том, что у него чувствительная натура, внимательно слушал ее, от души и к месту смеялся ее попыткам шутить. Обычно мужчины снисходительно улыбались в ответ, как бы говоря: «Вижу-вижу, куда ты клонишь, будь у меня время, я бы показал тебе, как это нужно делать».

Джонатана так сильно буллили в закрытых частных школах, что он попросил перевести его в обычную, там он обрел популярность и стал счастлив.

— В каком-то смысле я создал себя заново. Приобрел жизненные навыки, уйму механизмов приспособления, которые отлично служат мне с тех пор. Возможно, из-за этого я более стеснителен в отношениях с противоположным полом, чем мог бы.

Она понимала, как сформировалась его личность: безупречные манеры, не по возрасту доброжелательная манера поведения, стремление угодить. Харриет даже захотелось чуточку его защитить.

И естественно, Джон задал неизбежный вопрос про ее родителей.

— Они оба умерли.

— О, простите. Я могу узнать почему?

— Они в течение года скончались от рака, когда мне исполнилось шесть.

— О господи!

— Само собой, я почти ничего не помню. Меня воспитали бабушка и дедушка. Мамины родители. В Хаддерсфилде.

— О, это так грустно. Мне очень жаль.

— О, Хаддерсфилд совсем не плохое место, — сказала Харриет, но лицо Джона оставалось безрадостным.

— А ваши бабушка и дедушка еще живы?

— Нет. Они умерли, когда мне было двадцать с небольшим.

— О боже.

— Как ни печально, но этого следовало ожидать — они были в преклонном возрасте.

— И вы совсем-совсем одна?

— У меня есть подруги. Еще тети, дяди, двоюродные братья и сестры — в Ирландии у меня куча родни с папиной стороны. Мне не одиноко.

— Бедняжка, — пробормотал Джон, качая головой.

— Спасибо, но я не бедняжка, — ответила Харриет в несвойственной ей решительной манере. Она выпила слишком много вина на пустой желудок. — Не надо на меня смотреть с таким скорбным видом, точно я — героиня Томаса Харди. У меня было другое детство, но оно не было грустным. Оно было очень даже хорошим. А в жалости есть что-то оценочное, хотя я знаю, что это было непреднамеренно.

— Верно замечено, — Джон выглядел слегка пораженным: — Жалость — точно не то, что я чувствую сегодня. — После долгой паузы он сказал: — А не навернуть ли нам карри, вы как?

— Я — за, — улыбнулась Харриет.

Они пошли ужинать, и под конец этого вечера Джон, не выказывавший никаких поползновений для дальнейшего сближения, сказал, сажая ее в такси:

— Я был бы рад увидеться с вами еще раз, если вы не против.

И Харриет не раздумывая согласилась.

Последующие вечера с Джоном проходили столь же непринужденно. Отвергнутые поклонники Харриет, вероятно, вознегодовали бы, узнав, что критерий «искра» утратил свою актуальность. Джон добрых тридцать пять минут распинался о том, почему его самый любимый альбом — «Белая лестница» Дэвида Грея, и фыркнул, узнав, что Харриет нравятся «трендовые малоизвестные группы». (Вообще-то Tindersticks не настолько малоизвестные.) Искры не было. Но от искр случается пожар.

У них было четыре свидания, а потом Джон предложил поужинать у него.

Прежде он не упоминал о том, что живет на широкую ногу. На Харриет это произвело впечатление. Дом выходил окнами на теннисные корты, ворота были автоматические, имелся специальный винный шкаф, и в этой своей огромной кровати с беспружинным матрасом с эффектом памяти он то и дело спрашивал, что еще для нее сделать. («Может, перестать все время спрашивать об этом», — был ее невысказанный ответ.)

Он ощущал себя экскурсоводом по неведомой жизни, готовым из кожи вон лезть ради благожелательного отзыва пятизвездочного клиента. И, о боже, казалось, он влюбился в Харриет. Порой она ловила на себе его умильные взгляды — его восхищал сам факт ее существования.

Харриет не подмечала в себе нарциссизма, но в то первое время, когда все было внове, трудно было оставаться безучастной к тому, насколько он был опьянен ею. Ей хватало здравого смысла понимать, что так боготворить ее больше никогда не будут.

Глава 10

В субботу Харриет проснулась рано от неприятного стука капель по мансардному окну в гостевой комнате Джонатана, и к тому времени, когда машина выехала на автостраду М62, ливень стоял стеной, и дворники работали на максимальной скорости. Судя по свинцово-серому небу, дождь зарядил на целый день, — если повезет, возможно, утихнет к вечеру. На этот раз путь был неблизкий — Харриет ждали в отеле «Рэдиссон Блю» в Манчестере, и она очень надеялась, что молодожены, Райан и Эл, с юмором отнесутся к капризам погоды.

С надеждами пришлось попрощаться, когда она вошла в просторный номер для новобрачных. Райан, все еще в клетчатой фланелевой пижаме, рыдала, уткнувшись лицом в подушку, а мама держала ей волосы, чтобы дорогая салонная укладка не превратилась в кошму. Визажистка второй раз с чинным видом распаковывала чемоданчик, смирившись с тем, что ее предыдущие усилия оказались напрасны.

— Все окна небесные отворились, того гляди кости прокаженных на свет вымоет, — заметила бабушка Пэт, что, надо сказать, прозвучало совсем пессимистично. Бабушка Пэт производила впечатление женщины, готовой к любым невзгодам.

— Типун тебе на язык, мама! — цыкнула на нее Линн, мать Райан, и жестом показала, де, закрой рот на замок. Бабуля пожала плечами и снова принялась потягивать херес «Харвис Бристоль Крим» из чайной чашки.

— Это как… белый шум, звуки дождя для сна.

Райан на мгновение приподняла голову и снова зарыдала, упав лицом в подушку.

Харриет решила, что от комментариев про иронию судьбы лучше воздержаться, и принялась фотографировать висящее на вешалке свадебное платье из органзы с блестками. Когда она закончила, Линн тихонько попросила оставить их наедине, чтобы поговорить с Райан.

— Если она не возьмет себя в руки в ближайшее время, тридцать пять штук пойдут псу под хвост.

Харриет, разумеется, никогда этого не говорила, но столько свадеб затевалось с головокружительно возвышенными надеждами на #Идеальный День, чтобы как в Инстаграме [Признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ.], а заканчивалось ссорами и страданиями. Ей не только не улыбалась мысль стать миссис Кто-то, она не хотела стресса. Однажды на ее глазах у молодоженов разыгрался скандал из-за того, какой формы должны быть их именные костеры — круглыми или квадратными. Согласитесь, к тому моменту, когда ты орешь в лицо разъяренному жениху: «ДЕБИЛ, КВАДРАТ — ЭТО ОТСТОЙ, КАК В САМОМ СТРЕМНОМ БАРЕ!» — смысл всего мероприятия уже теряется.

Харриет вышла в парадный вестибюль отеля и, присев рядом с тремя подружками невесты, стала поедать завернутый в бумажную салфетку хашбраун-ролл. На расстоянии вытянутой руки хлестал муссонный ливень, и ощущение было такое, точно стоишь под водопадом.

На головах у Холли, Кэти и Джо были поролоновые бигуди. Все трое говорили с сильным йоркширским акцентом и курили Marlboro Lights, держа сигареты на отлете наманикюренными пальчиками. Поверх эластичных чехлов телесного цвета, которые станут основой сегодняшних нарядов, девушки накинули гостиничные халаты, на ногах у них были пушистые тапочки. Харриет всегда нравилось превращение «из куколки в бабочку», и троица весело согласилась позировать в арке на фоне ливня, как будто они еще в костюмерной на съемках музыкального клипа. Пусть Харриет не хотелось собственной свадьбы, она обожала фотографировать людей, для которых этот день был в радость.

— Знаю, она в ярости из-за того, что таролог сказала ей, что свадьбу нужно назначить сегодня, — сказала Холли, стряхивая пепел на пол. — Но это же гребаный Манчестер. Шансов ноль, даже не миллион к одному. Если так переживаешь из-за дождя, поезжай за границу.

Это было верно подмечено, а еще Харриет подумала, повезло же невесте нарваться на некомпетентного таролога. Прежде чем выслушивать советы, всегда нужно удостоверяться в их профессиональной квалификации. В противном случае легко повестись на старый трюк с колодой карт и шелковым тюрбаном, купленным на eBay ради честных целей. Она сделала мысленную пометку рассказать об этом Лорне и поймала себя на том, что никогда не делала мысленных пометок, чтобы поделиться чем-то забавным с Джоном. Он бы не понял фишки, похлопал бы глазами и вопросил:

— А что, разве есть аккредитованные тарологи?

— Она думала про Кипр, но ее бабуля Пэт дальше Манчестера не поедет, даже в Харрогейт, потому что там плохая кухня, — сказала Джо.

Значит, архитектором этого хаоса была бабуля Пэт. Еще Харриет с интересом для себя узнала, что в Харрогейте имелась собственная кухня.